Мы никогда не подводили итоги года. И сейчас не подведём!
Охватить весь объём кинематографа невозможно.
Плескаться в тесном бассейне из хайповых новинок и призёров трёх мировых кинофестивалей – весело, но делать вид, что этим всё исчерпывается, нельзя.
Исследовать экзотическую микрофлору и потрясать потом пробиркой с криками: «Вот это настоящее кино, а не то, что вы все смотрите!» – не наш метод.
Так что мы просто поделимся некоторыми впечатлениями. Две или три вещи, которые нам запомнились в только что ускользнувшем году.
Охватить весь объём кинематографа невозможно.
Плескаться в тесном бассейне из хайповых новинок и призёров трёх мировых кинофестивалей – весело, но делать вид, что этим всё исчерпывается, нельзя.
Исследовать экзотическую микрофлору и потрясать потом пробиркой с криками: «Вот это настоящее кино, а не то, что вы все смотрите!» – не наш метод.
Так что мы просто поделимся некоторыми впечатлениями. Две или три вещи, которые нам запомнились в только что ускользнувшем году.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Кайф года
Aggro Dr1ft Хармони Корина
Тропический сон о киллере, сражающемся с демонами. Приход дауншифтера, сомлевшего за джойстиком. Снято на тепловизор. Озвучено диджеем Araabmuzik. В кадре – пиротехнические стриптизёрши, карлики с мачете и Трэвис Скотт с жалом мудрыя змеи. Кажется, это не могло быть ничем, кроме прикола. А вышел тот редкий случай, когда кино играючи достигло вершин великой модернисткой прозы. Вот он – поток сознания. Вот он – соллилоквий Молли Блюм. Вот оно – солнце Сатаны. Да и главный герой, изгнанник с островов, чужак в иноземном чистилище – одна из центральных фигур новейшего времени. Дух веет, где хочет.
Aggro Dr1ft Хармони Корина
Тропический сон о киллере, сражающемся с демонами. Приход дауншифтера, сомлевшего за джойстиком. Снято на тепловизор. Озвучено диджеем Araabmuzik. В кадре – пиротехнические стриптизёрши, карлики с мачете и Трэвис Скотт с жалом мудрыя змеи. Кажется, это не могло быть ничем, кроме прикола. А вышел тот редкий случай, когда кино играючи достигло вершин великой модернисткой прозы. Вот он – поток сознания. Вот он – соллилоквий Молли Блюм. Вот оно – солнце Сатаны. Да и главный герой, изгнанник с островов, чужак в иноземном чистилище – одна из центральных фигур новейшего времени. Дух веет, где хочет.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Напиток года
Pepsi («Мадам Паутина» С. Дж. Кларксон)
«Паутина» – самое смешное и трогательное зрелище года, беспомощное в каждой монтажной фразе, каждой строчке сценария и каждом повороте головы. Смотришь и не веришь то глазам, то ушам, то всему и сразу. Феноменален тут и продакт-плэйсмент. Лично я к скрытой рекламе максимально терпим, но в «Паутине» «Пепси» оказалось многовато даже для меня. Логотип постоянно маячит в кадре, а актёры порой отыгрывают целые сцены с непочатой банкой в руке. Но это ещё что! В финале огромная брендированная буква падает с верхотуры на главного злодея и спасает мир.
Такой феерической рекламной интеграции Голливуд не видывал с четверть века – со времён фильма «Эволюция», где инопланетное вторжение останавливал шампунь Head&Shoulders.
Pepsi («Мадам Паутина» С. Дж. Кларксон)
«Паутина» – самое смешное и трогательное зрелище года, беспомощное в каждой монтажной фразе, каждой строчке сценария и каждом повороте головы. Смотришь и не веришь то глазам, то ушам, то всему и сразу. Феноменален тут и продакт-плэйсмент. Лично я к скрытой рекламе максимально терпим, но в «Паутине» «Пепси» оказалось многовато даже для меня. Логотип постоянно маячит в кадре, а актёры порой отыгрывают целые сцены с непочатой банкой в руке. Но это ещё что! В финале огромная брендированная буква падает с верхотуры на главного злодея и спасает мир.
Такой феерической рекламной интеграции Голливуд не видывал с четверть века – со времён фильма «Эволюция», где инопланетное вторжение останавливал шампунь Head&Shoulders.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Музыкальный момент года
Серенада Битлджуса («Битлджус Битлджус» Тима Бёртона)
Жанр мюзикла весь год не просто поливали живой водой, но окатывали ушатами, как гоголевского квартального Прохорова. О своих радостях и горестях пели дрянные девчонки и Злая Ведьма Запада, мексиканские женщины и Тильда Суинтон после апокалипсиса, Джокер и Харли Квин (и это если не считать мюзиклом «Ловушку» Шьямалана! И пролог «Дэдпула»! И цыганскую деревню в «Носферату»!) Увы, ансамбли песни и пляски выступили так себе, даже у Одиара, которого в текущем сезоне академики кинулись осыпать золочёными цацками.
И надо ж было такому случиться, чтобы у, казалось бы, давно исписавшегося Тима Бёртона случились роскошнейшие музыкальные шоу-стопперы. Да, маэстро совсем недавно отметился танцем Уэнздей, но снята та сценка была вполне обыкновенно. А вот в «Битлджусе» грянул триумф мультяшной режиссуры. Номер с Моникой и свадебный тарарам тоже упоительно хороши, но в топ помещаю коротенькую сцену, от которой хохотал, как безумный.
Серенада Битлджуса («Битлджус Битлджус» Тима Бёртона)
Жанр мюзикла весь год не просто поливали живой водой, но окатывали ушатами, как гоголевского квартального Прохорова. О своих радостях и горестях пели дрянные девчонки и Злая Ведьма Запада, мексиканские женщины и Тильда Суинтон после апокалипсиса, Джокер и Харли Квин (и это если не считать мюзиклом «Ловушку» Шьямалана! И пролог «Дэдпула»! И цыганскую деревню в «Носферату»!) Увы, ансамбли песни и пляски выступили так себе, даже у Одиара, которого в текущем сезоне академики кинулись осыпать золочёными цацками.
И надо ж было такому случиться, чтобы у, казалось бы, давно исписавшегося Тима Бёртона случились роскошнейшие музыкальные шоу-стопперы. Да, маэстро совсем недавно отметился танцем Уэнздей, но снята та сценка была вполне обыкновенно. А вот в «Битлджусе» грянул триумф мультяшной режиссуры. Номер с Моникой и свадебный тарарам тоже упоительно хороши, но в топ помещаю коротенькую сцену, от которой хохотал, как безумный.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Челюстепад года
Полёт сардаукаров («Дюна, часть 2» Дени Вильнёва)
Дени Вильнёв – беспримерный укротитель аудитории (или факир, как вам будет угодно). Какая бы буйная публика не попалась в его лапы, он её гарантированно усмирит и заставит дышать в ритм своих пауз.
Впервые заметил это его свойство на «Прибытии». Народ, набившийся в тесный зальчик «Соловья», поначалу хихикал и пошучивал, но минуте на третьей впал в транс. Моя бабушка, учительница русского и литературы, говорила в таких случаях: «Стали, как шёлковые». Шёлковыми её воспитанников делал аттракцион «Сюрприз» (любители кино знают его по короткометражке «Лалалай-Балалай»). Работало безотказно. Прямо как Вильнёв!
На блокбастерах шелковистость режиссёра только повысилась. Когда в самом начале второй «Дюны» сардаукары отрываются от песка, величаво побеждая гравитацию, время начинает течь по-другому. Большего колдовства в этом году я не встречал. Тихий полёт – это легко.
Полёт сардаукаров («Дюна, часть 2» Дени Вильнёва)
Дени Вильнёв – беспримерный укротитель аудитории (или факир, как вам будет угодно). Какая бы буйная публика не попалась в его лапы, он её гарантированно усмирит и заставит дышать в ритм своих пауз.
Впервые заметил это его свойство на «Прибытии». Народ, набившийся в тесный зальчик «Соловья», поначалу хихикал и пошучивал, но минуте на третьей впал в транс. Моя бабушка, учительница русского и литературы, говорила в таких случаях: «Стали, как шёлковые». Шёлковыми её воспитанников делал аттракцион «Сюрприз» (любители кино знают его по короткометражке «Лалалай-Балалай»). Работало безотказно. Прямо как Вильнёв!
На блокбастерах шелковистость режиссёра только повысилась. Когда в самом начале второй «Дюны» сардаукары отрываются от песка, величаво побеждая гравитацию, время начинает течь по-другому. Большего колдовства в этом году я не встречал. Тихий полёт – это легко.
Раз мальчика, два мальчишка
Когда мы размышляли с Сергеем про номинации, он предложил мне написать про «Сто лет вперед» и «Анору», связав эти фильмы Марком Эйдельштейном и Юрой Борисовым. Сначала мне показалось странным делать целую номинацию для русских мужчин, с учетом всей политической ситуации. Потом я оказалась в поезде Белгород-Новосибирск, я подумала, что об этом стоит поговорить, даже если мне не хочется, даже если меня воротит от хаки, бутс и огромных рюкзаков (про разговоры в этом поезде я вообще молчу). А когда один московский продюсер мне сказал, что номинация Юры Борисова — это мировая индульгенция русскому солдату, я окончательно убедилась, что говорить нужно.
На мой вкус в фильме «Сто лет вперед» отличный и довольно очевидный кастинг: мудрый, как Сплинтер, Профессор Селезнёв (Хабенский), пластический злодейный злодей из Дюны (Борисов), Маленький принц с добрым сердцем и честной душой (Марк), Весельчак У — трикстер, хитрец (Петров). Не хватает только Цыганова — и весь цвет российских мужчин был бы в сборе.
В «Аноре» русских мужчин меньше, но образы их ближе к реальности. То ли зэк, то ли куряга, справедливый и верный, почти Бодров — Юра Борисов. Красивый, богатый и безвольный маменькин сынок (такой курьер наших дней) — Марк. Пьющий и ворочающий миллиардами — Серебряков, который из грязи в князи, от Левиафана до личного самолета (а помните, как Звягинцев очень долго не мог найти актера на роль Владимира в «Елене»? Все наши возрастные актеры казались ему какими-то спившимися и обрюзгшими, пришлось брать режиссера Андрея Смирнова).
Я очень рада, что за Юру, что за Марка (не всё же Хабенскому зависать с Джоли!) И мне кажется, что это круто, ребята молодцы, «Анора» вообще для меня самый яркий фильм года. В конце фильма я плакала вместе с героиней, потому что восхищалась ей. Она работает на самой осуждаемой работе в мире, но при этом не перестает отстаивать свои границы и не теряет своего достоинства, не заискивает. Восхитительно.
Но вернемся к образам мужчин в русском кино. Интересно наблюдать за тем, как в российских фильмах Марк действует и спасает девушек, а за рубежом он видится максимально противоположным героем. Тоже самое и с Юрой. В общем, крутые образы, и если Ивана Захарова из «Аноры» я встречала и не раз, то вот встреча с Игорем (Юрой Борисовым) — возможна только в кино, особенно в Купе номер 6 (и конечно, никакой он не солдат). Как и встреча с профессором Селезневым. А вот Весельчак Петрова — очень даже распространен в российских широтах.
Когда мы размышляли с Сергеем про номинации, он предложил мне написать про «Сто лет вперед» и «Анору», связав эти фильмы Марком Эйдельштейном и Юрой Борисовым. Сначала мне показалось странным делать целую номинацию для русских мужчин, с учетом всей политической ситуации. Потом я оказалась в поезде Белгород-Новосибирск, я подумала, что об этом стоит поговорить, даже если мне не хочется, даже если меня воротит от хаки, бутс и огромных рюкзаков (про разговоры в этом поезде я вообще молчу). А когда один московский продюсер мне сказал, что номинация Юры Борисова — это мировая индульгенция русскому солдату, я окончательно убедилась, что говорить нужно.
На мой вкус в фильме «Сто лет вперед» отличный и довольно очевидный кастинг: мудрый, как Сплинтер, Профессор Селезнёв (Хабенский), пластический злодейный злодей из Дюны (Борисов), Маленький принц с добрым сердцем и честной душой (Марк), Весельчак У — трикстер, хитрец (Петров). Не хватает только Цыганова — и весь цвет российских мужчин был бы в сборе.
В «Аноре» русских мужчин меньше, но образы их ближе к реальности. То ли зэк, то ли куряга, справедливый и верный, почти Бодров — Юра Борисов. Красивый, богатый и безвольный маменькин сынок (такой курьер наших дней) — Марк. Пьющий и ворочающий миллиардами — Серебряков, который из грязи в князи, от Левиафана до личного самолета (а помните, как Звягинцев очень долго не мог найти актера на роль Владимира в «Елене»? Все наши возрастные актеры казались ему какими-то спившимися и обрюзгшими, пришлось брать режиссера Андрея Смирнова).
Я очень рада, что за Юру, что за Марка (не всё же Хабенскому зависать с Джоли!) И мне кажется, что это круто, ребята молодцы, «Анора» вообще для меня самый яркий фильм года. В конце фильма я плакала вместе с героиней, потому что восхищалась ей. Она работает на самой осуждаемой работе в мире, но при этом не перестает отстаивать свои границы и не теряет своего достоинства, не заискивает. Восхитительно.
Но вернемся к образам мужчин в русском кино. Интересно наблюдать за тем, как в российских фильмах Марк действует и спасает девушек, а за рубежом он видится максимально противоположным героем. Тоже самое и с Юрой. В общем, крутые образы, и если Ивана Захарова из «Аноры» я встречала и не раз, то вот встреча с Игорем (Юрой Борисовым) — возможна только в кино, особенно в Купе номер 6 (и конечно, никакой он не солдат). Как и встреча с профессором Селезневым. А вот Весельчак Петрова — очень даже распространен в российских широтах.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Лучший переворот
Химера, реж. Аличе Рорвахер, 2024
Химера, реж. Аличе Рорвахер, 2024
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Итак, новый Носферату явился, и нам теперь с ним жить.
Если это можно назвать жизнью (кто вспомнил, из какого именно фильма братьев Маркс взята присказка, тот молодец).
Если это можно назвать жизнью (кто вспомнил, из какого именно фильма братьев Маркс взята присказка, тот молодец).
Много у картины достоинств. Начну с того, что бросается в глаза сразу: Эггерс – первый режиссёр, справившийся с повозкой.
Той самой, что встретила Джонатана-Томаса на перекрёстке и унесла из мира смертных в мир неживых. В оригинальном романе Стокера на эпизоде акцента не сделано – а вот подлинные художники чуют, что это особенная сцена. Я сейчас не только о режиссёрах; избитый ход – напоминать о стихах Михаила Кузмина, написанных под впечатлением от Мурнау, но начинает он из этой точки, с адской езды в гору. Кони бьются, храпят в испуге!
Так вот: в кино этот эпизод получается из рук вон. Либо цирк приехал (у Кополлы или, увы, у Мурнау), либо совсем буднично (у Херцога). И только у Эггерса чёрная карета без кучера – не трюк из банка приколов, а жуткий силуэт. Только у него не просто артист в дорожной шинели загружается в возок – а сама карета засасывает в себя реальность, как чёрная дыра. Одна эта сцена – урок чистой кинематографии, так и остальной фильм не отстаёт. С кое-каким «но».
Той самой, что встретила Джонатана-Томаса на перекрёстке и унесла из мира смертных в мир неживых. В оригинальном романе Стокера на эпизоде акцента не сделано – а вот подлинные художники чуют, что это особенная сцена. Я сейчас не только о режиссёрах; избитый ход – напоминать о стихах Михаила Кузмина, написанных под впечатлением от Мурнау, но начинает он из этой точки, с адской езды в гору. Кони бьются, храпят в испуге!
Так вот: в кино этот эпизод получается из рук вон. Либо цирк приехал (у Кополлы или, увы, у Мурнау), либо совсем буднично (у Херцога). И только у Эггерса чёрная карета без кучера – не трюк из банка приколов, а жуткий силуэт. Только у него не просто артист в дорожной шинели загружается в возок – а сама карета засасывает в себя реальность, как чёрная дыра. Одна эта сцена – урок чистой кинематографии, так и остальной фильм не отстаёт. С кое-каким «но».
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Эггерс отказывается от какого-либо косплея Фридриха Вильгельма. Порой он просто издевается над просвещённым зрителем – скажем, хрестоматийной проходки упыря, снятой из трюма чумного корабля, мы не дождёмся. И это при том, что за Эггерсом давно закрепилась репутация старьёвщика!
Что ж, к аутентичности корсетов, фестончиков и ботильонок он и впрямь стремится. А вот сама история про Носферату для него живая. Стало быть, рассказывать её надо с применением всех средств актуального киноязыка.
А конкретно – языка фильмов ужасов. Потому картина во-первых, несётся на отнюдь не ретро-драйве (лишь в отдельных эпизодах время замирает настолько, что мы слышим тихий шорох снегопада). Во-вторых, её ткань ломится от расхожих клише, вроде резких скримеров или глаз, плачущих чёрной кровью. А чего вы хотели? Все хорроры вышли из плаща графа Орлока! И Леонид под Фермопилами, конечно, умер и за них.
Что ж, к аутентичности корсетов, фестончиков и ботильонок он и впрямь стремится. А вот сама история про Носферату для него живая. Стало быть, рассказывать её надо с применением всех средств актуального киноязыка.
А конкретно – языка фильмов ужасов. Потому картина во-первых, несётся на отнюдь не ретро-драйве (лишь в отдельных эпизодах время замирает настолько, что мы слышим тихий шорох снегопада). Во-вторых, её ткань ломится от расхожих клише, вроде резких скримеров или глаз, плачущих чёрной кровью. А чего вы хотели? Все хорроры вышли из плаща графа Орлока! И Леонид под Фермопилами, конечно, умер и за них.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Принципиальнейший пункт расхождения Эггерса с Мурнау – в поведении камеры. В немом шедевре она, по всем правилам 1922 года, пребывала в статике. Век спустя – напротив, постоянно перемещается, порой даже обгоняя персонажей. Можно принять такой ход за дань моде и формату. Можно – за каприз товарища потомка: мол, всё сделаю с точностью до наоборот. Можно – за комментарий знатока. Ведь вскоре после вампирского триумфа Мурнау вошёл в историю творцом «раскованной камеры»: она у него летала через леса, через моря, каталась на лифте, порхала над столом пьяной мухой. Кто знает, получи Фридрих большой бюджет на «Носферату», может, он тоже устроил бы нечто подобное?
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Как по мне, дело тут ещё и в авторской чуткости к одному из важнейших аспектов жанра: за кого играет камера в хорроре?
Не то чтобы мы не знаем ответа на этот вопрос. Его наперебой дают «Ведьма из Блэр», «Паранормальное явление» и «Психиатрическая больница Конджиам». Симметрия отеля Overlook. Джалло с его кровавыми убийствами, на которые заставляют смотреть глазами потрошителей. Немыслимые, никому из героев не принадлежащие ракурсы в «Психе».
В «Носферату» печальная истина вновь проговаривается с беспощадной ясностью: наш взгляд направляет нечистая сила. Поначалу этот момент можно проморгать, но когда в кульминации Носферату простирает когтистые руки над городом, сомнения отпадают. У Мурнау длиннопалая тень ползла по статичной стене («фиолетовые руки на эмалевой стене», да). У Эггерса камера парит вслед за тенью и, кажется, даже отпирает замок от девичьей светёлки.
Не то чтобы мы не знаем ответа на этот вопрос. Его наперебой дают «Ведьма из Блэр», «Паранормальное явление» и «Психиатрическая больница Конджиам». Симметрия отеля Overlook. Джалло с его кровавыми убийствами, на которые заставляют смотреть глазами потрошителей. Немыслимые, никому из героев не принадлежащие ракурсы в «Психе».
В «Носферату» печальная истина вновь проговаривается с беспощадной ясностью: наш взгляд направляет нечистая сила. Поначалу этот момент можно проморгать, но когда в кульминации Носферату простирает когтистые руки над городом, сомнения отпадают. У Мурнау длиннопалая тень ползла по статичной стене («фиолетовые руки на эмалевой стене», да). У Эггерса камера парит вслед за тенью и, кажется, даже отпирает замок от девичьей светёлки.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
А чего вы ждали? Это фильм ужасов, а не урок по защите от тёмных искусств.
Зимние сближения. Странные. Печальные. Светлые.
Тильда и снег.
Тильда и снег.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Соседняя комната.
Педро Альмодовар, 2024
Педро Альмодовар, 2024
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Доктор Стрэндж
Скотт Дерриксон, 2016
Скотт Дерриксон, 2016
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Вечер, когда пошли титры