Тень Томаса Манна
Одной из скрытых жемчужин Богенхаузена является маленькая площадь Куфштайнерплац. Казалось бы, ничем не примечательное место, если бы не прекрасный фонтан Дианы, богини охоты, и расположенный рядом Герцогпарк. Эти два элемента придают площади особую атмосферу – место для своих, для тех, кто умеет видеть прошлое сквозь призму настоящего.
А еще эта площадь тесно связана с именем знаменитого писателя Томаса Манна. Он любил Мюнхен и считал его своим родным городом – после Любека, конечно. Здесь он жил, писал, гулял со своим верным псом Баушаном, а в повести «Хозяин и собака» запечатлел эти места такими, какими они были до войны – дикими, наполненными шорохами листвы, следами уток на берегу и тенями ушедших эпох.
Когда-то здесь простирались охотничьи угодья герцога Максимилиана – заядлого охотника и, по совместительству, отца великолепной Сиси. Теперь же, среди бетонных фасадов, единственным напоминанием о тех временах остался фонтан Дианы, возвышающийся на площади, словно памятник исчезнувшей эпохе.
И когда вечерние сумерки наплывают на Куфштайнерплац, фонтан Дианы становится похож на декорацию к забытой охотничьей легенде. Вода лениво струится по каменным ступеням, отражая отблески фонарей, а бронзовый олень застыл в вечном испуге перед тенью своего преследователя. Диана, богиня дикой природы, опирается на спину зверя, но что-то в ее позе тревожит – словно она прислушивается.
И действительно, если присмотреться, можно увидеть слабое движение в темноте: на краю полукруглой скамьи, под самым гротом, словно проявляется силуэт мужчины в длинном пальто. Он не сидит и не стоит – он просто есть, его границы размыты, как в утреннем тумане. Тень.
Томас Манн любил эти места. До войны здесь были дикие охотничьи угодья, пойменные леса, отражавшие небо в своих старицах. Здесь он размышлял, пока его ботинки ступали по мягкой земле, а глаза следили за водоплавающими птицами в заводях.
Но что если он гуляет здесь до сих пор?
Говорят, в тихие вечера, когда площадь пустеет, можно увидеть эту тень – то у фонтана, то дальше, между деревьями, где раньше простирались охотничьи угодья. Тень не говорит, не машет рукой, не шевелится – просто наблюдает. Иногда можно услышать звук шагов, будто кто-то идет позади, но обернешься – и никого.
Местные жители знают: если идешь поздним вечером через Куфштайнерплац, не смотри в сторону фонтана слишком долго. Особенно если ты с собакой. Говорят, четвероногие лучше нас чувствуют, где тени, а где люди.
А что, если фонтан Дианы не просто украшение? Может быть, он – портал в старый, забытый Мюнхен? В город, где Манн все еще бродит среди густых зарослей поймы, а его Баушан выслеживает призрачных уток?
Или, может быть, эта тень – всего лишь игра света? Кто знает.
Но если однажды, проходя мимо фонтана, вам покажется, что кто-то идет за вами… не спешите оборачиваться...
Одной из скрытых жемчужин Богенхаузена является маленькая площадь Куфштайнерплац. Казалось бы, ничем не примечательное место, если бы не прекрасный фонтан Дианы, богини охоты, и расположенный рядом Герцогпарк. Эти два элемента придают площади особую атмосферу – место для своих, для тех, кто умеет видеть прошлое сквозь призму настоящего.
А еще эта площадь тесно связана с именем знаменитого писателя Томаса Манна. Он любил Мюнхен и считал его своим родным городом – после Любека, конечно. Здесь он жил, писал, гулял со своим верным псом Баушаном, а в повести «Хозяин и собака» запечатлел эти места такими, какими они были до войны – дикими, наполненными шорохами листвы, следами уток на берегу и тенями ушедших эпох.
Когда-то здесь простирались охотничьи угодья герцога Максимилиана – заядлого охотника и, по совместительству, отца великолепной Сиси. Теперь же, среди бетонных фасадов, единственным напоминанием о тех временах остался фонтан Дианы, возвышающийся на площади, словно памятник исчезнувшей эпохе.
И когда вечерние сумерки наплывают на Куфштайнерплац, фонтан Дианы становится похож на декорацию к забытой охотничьей легенде. Вода лениво струится по каменным ступеням, отражая отблески фонарей, а бронзовый олень застыл в вечном испуге перед тенью своего преследователя. Диана, богиня дикой природы, опирается на спину зверя, но что-то в ее позе тревожит – словно она прислушивается.
И действительно, если присмотреться, можно увидеть слабое движение в темноте: на краю полукруглой скамьи, под самым гротом, словно проявляется силуэт мужчины в длинном пальто. Он не сидит и не стоит – он просто есть, его границы размыты, как в утреннем тумане. Тень.
Томас Манн любил эти места. До войны здесь были дикие охотничьи угодья, пойменные леса, отражавшие небо в своих старицах. Здесь он размышлял, пока его ботинки ступали по мягкой земле, а глаза следили за водоплавающими птицами в заводях.
Но что если он гуляет здесь до сих пор?
Говорят, в тихие вечера, когда площадь пустеет, можно увидеть эту тень – то у фонтана, то дальше, между деревьями, где раньше простирались охотничьи угодья. Тень не говорит, не машет рукой, не шевелится – просто наблюдает. Иногда можно услышать звук шагов, будто кто-то идет позади, но обернешься – и никого.
Местные жители знают: если идешь поздним вечером через Куфштайнерплац, не смотри в сторону фонтана слишком долго. Особенно если ты с собакой. Говорят, четвероногие лучше нас чувствуют, где тени, а где люди.
А что, если фонтан Дианы не просто украшение? Может быть, он – портал в старый, забытый Мюнхен? В город, где Манн все еще бродит среди густых зарослей поймы, а его Баушан выслеживает призрачных уток?
Или, может быть, эта тень – всего лишь игра света? Кто знает.
Но если однажды, проходя мимо фонтана, вам покажется, что кто-то идет за вами… не спешите оборачиваться...
Отблески Голливуда: пять миров Мэй Уэст
"Когда я хороша, я очень хороша. Но когда я плоха — я ещё лучше."
Кока-Кола, Голливуд, Дали, Мюнхен, британские ВВС — что объединяет эти пять абсолютно разных миров?
Ответ прост. Прекрасная и обворожительная Мэй Уэст.
Эта женщина не просто играла роли, она сама была ролью, искусно созданной по всем законам соблазна. Её голос — мягкий, тягучий, как мёд, её фигура — воплощение идеального силуэта, её реплики — острые, как выстрел из револьвера.
Она ворвалась в Голливуд с таким блеском, что даже Кодекс Хейса не смог её укротить. Мужчины теряли голову, женщины — равновесие, а цензоры — терпение. Мэй Уэст не подстраивалась под общество, наоборот, общество подстраивалось под неё.
Но её влияние не ограничивалось Голливудом. В далёкой Европе сюрреалист Сальвадор Дали увидел в ней не просто актрису, а живую скульптуру, икону женственности. Он превращает её лицо в интерьер — картину, в которой губы становятся диваном, глаза — картинами, а нос — камином. Позже он создаёт "Mae West Lips Sofa", диван в форме её губ, который становится символом не только искусства, но и желания.
А в это время за океаном другой символ массовой культуры – Coca-Cola – примеряет её силуэт. Легенда гласит, что знаменитая бутылка с тонкой талией и округлыми изгибами была вдохновлена именно её формами. В двадцатых годах её даже называли Mae West Bottle. Так даже без афиши её образ стал частью повседневной жизни миллионов.
А где-то над Атлантикой пилоты британских ВВС облачались в спасательные жилеты, которые шутливо называли "Mae West" – из-за их внушительного "бюста" при надувании. В суровых реалиях войны её имя звучало не на киноэкранах, а в кабинах бомбардировщиков и отчётах пилотов, как своеобразный оберег перед боевым вылетом.
И наконец, Мюнхен. Город, который, казалось бы, далёк от Голливуда, но именно здесь её имя превратилось в 52-метровую карбоновую конструкцию, возвышающуюся над Effnerplatz.
История этой скульптуры началась в 2002 году, когда город выбрал Effnerplatz в качестве места для крупного арт-объекта. Среди множества проектов победила американская художница Рита Макбрайд, предложившая лёгкую ажурную конструкцию в форме ротируемого гиперболоида. Её проект конкурировал с работами таких известных мастеров, как Томас Шютте и Деннис Оппенгейм, но в итоге именно он был реализован.
Однако название Mae West появилось не сразу. Первоначально проект именовался Tower, но когда обсуждение зашло в технические дебри – говорили о статике, устойчивости, материалах – Макбрайд решила сменить акцент. Она дала своей конструкции имя легендарной актрисы, намекая на женственные формы и утончённую талию её работы. Позже она призналась, что это было "отвлекающим манёвром" – но какой же манёвр!!!!!
Как и сама Мэй Уэст, скульптура вызвала бурю эмоций. Баварский консерватизм вступил в схватку с современным искусством: было множество споров, протестов, обсуждений в парламенте, а мэр Кристиан Уде называл её "дорогим цветочным горшком" и "этажеркой из строительного магазина". Оппозиция пыталась оспорить проект, но в 2011 году скульптура всё же заняла своё место на Effnerplatz.
Критики находили в ней сходство с японским Port Tower в Кобе и Centre Point Tower в Сиднее, но одно было очевидно: это был знак эпохи, урбанистический символ, воплощение формы, которая смогла превратиться в легенду.
Кино, искусство, дизайн, война, архитектура – всё это нашло отражение в одном имени. Мэй Уэст. Женщина, которая знала цену красоте, остроумию и власти. И, кажется, до сих пор одним лёгким движением брови держит этот мир на кончике своего пальца.
"Живёшь только раз, но если делаешь это правильно, одного раза достаточно."
"Когда я хороша, я очень хороша. Но когда я плоха — я ещё лучше."
Кока-Кола, Голливуд, Дали, Мюнхен, британские ВВС — что объединяет эти пять абсолютно разных миров?
Ответ прост. Прекрасная и обворожительная Мэй Уэст.
Эта женщина не просто играла роли, она сама была ролью, искусно созданной по всем законам соблазна. Её голос — мягкий, тягучий, как мёд, её фигура — воплощение идеального силуэта, её реплики — острые, как выстрел из револьвера.
Она ворвалась в Голливуд с таким блеском, что даже Кодекс Хейса не смог её укротить. Мужчины теряли голову, женщины — равновесие, а цензоры — терпение. Мэй Уэст не подстраивалась под общество, наоборот, общество подстраивалось под неё.
Но её влияние не ограничивалось Голливудом. В далёкой Европе сюрреалист Сальвадор Дали увидел в ней не просто актрису, а живую скульптуру, икону женственности. Он превращает её лицо в интерьер — картину, в которой губы становятся диваном, глаза — картинами, а нос — камином. Позже он создаёт "Mae West Lips Sofa", диван в форме её губ, который становится символом не только искусства, но и желания.
А в это время за океаном другой символ массовой культуры – Coca-Cola – примеряет её силуэт. Легенда гласит, что знаменитая бутылка с тонкой талией и округлыми изгибами была вдохновлена именно её формами. В двадцатых годах её даже называли Mae West Bottle. Так даже без афиши её образ стал частью повседневной жизни миллионов.
А где-то над Атлантикой пилоты британских ВВС облачались в спасательные жилеты, которые шутливо называли "Mae West" – из-за их внушительного "бюста" при надувании. В суровых реалиях войны её имя звучало не на киноэкранах, а в кабинах бомбардировщиков и отчётах пилотов, как своеобразный оберег перед боевым вылетом.
И наконец, Мюнхен. Город, который, казалось бы, далёк от Голливуда, но именно здесь её имя превратилось в 52-метровую карбоновую конструкцию, возвышающуюся над Effnerplatz.
История этой скульптуры началась в 2002 году, когда город выбрал Effnerplatz в качестве места для крупного арт-объекта. Среди множества проектов победила американская художница Рита Макбрайд, предложившая лёгкую ажурную конструкцию в форме ротируемого гиперболоида. Её проект конкурировал с работами таких известных мастеров, как Томас Шютте и Деннис Оппенгейм, но в итоге именно он был реализован.
Однако название Mae West появилось не сразу. Первоначально проект именовался Tower, но когда обсуждение зашло в технические дебри – говорили о статике, устойчивости, материалах – Макбрайд решила сменить акцент. Она дала своей конструкции имя легендарной актрисы, намекая на женственные формы и утончённую талию её работы. Позже она призналась, что это было "отвлекающим манёвром" – но какой же манёвр!!!!!
Как и сама Мэй Уэст, скульптура вызвала бурю эмоций. Баварский консерватизм вступил в схватку с современным искусством: было множество споров, протестов, обсуждений в парламенте, а мэр Кристиан Уде называл её "дорогим цветочным горшком" и "этажеркой из строительного магазина". Оппозиция пыталась оспорить проект, но в 2011 году скульптура всё же заняла своё место на Effnerplatz.
Критики находили в ней сходство с японским Port Tower в Кобе и Centre Point Tower в Сиднее, но одно было очевидно: это был знак эпохи, урбанистический символ, воплощение формы, которая смогла превратиться в легенду.
Кино, искусство, дизайн, война, архитектура – всё это нашло отражение в одном имени. Мэй Уэст. Женщина, которая знала цену красоте, остроумию и власти. И, кажется, до сих пор одним лёгким движением брови держит этот мир на кончике своего пальца.
"Живёшь только раз, но если делаешь это правильно, одного раза достаточно."