group-telegram.com/alexandr_malkevich/25414
Last Update:
•«Информационная война нами не проиграна. Более того, мы из неё ещё даже не вышли. Тот же пропагандист Золкин [подонок, который глумится над нашими пленными на камеру. Прим. авт.] активно работает уже почти три года. Моему каналу всего лишь пять месяцев. Признаюсь, открыть его было очень сложно. У них всё поставлено на государственный поток, их поддерживают все площадки».
•«Во-первых, у того же Золкина активно берут интервью. Мне же, чтобы встретиться с вами, пришлось самостоятельно выйти на связь. Во-вторых, у меня нет никакой поддержки СМИ. В-третьих, даже в своём родном городе мне пришлось самому договариваться с площадкой, чтобы провести лекции».
•«А у нас любой человек, особенно если он действует нестандартно, как я, сталкивается с трудностями. Я записываю интервью с пленными не где-то в студии в Москве, а на передке».
•«Вроде бы интернет открыт, каждый может найти нужную информацию. Но на деле существует негласный кодекс: подписаться на "русского орка-оккупанта" запрещено. СБУ полностью контролирует информационное поле. Родственники пленных, находящихся у нас, боятся взаимодействовать с нами: они просто не берут трубки».
•«У них есть телеграм-каналы, связанные с пленными солдатами ВСУ. Но всё, что они публикуют, – это только фотографии, никаких видео, никакой информации о том, что с пленными происходит потом. Всё держится в строгой тайне, потому что, как мне рассказал один из администраторов такого канала, за любую информацию о пленных там платят от $500 до €7 тыс. Уже насчитывается более 10 тысяч пленных. Простая математика даёт огромные суммы, которые кто-то зарабатывает».
•«Я, в отличие от большинства военкоров, работаю абсолютно бесплатно. 98% военкоров, на которых мне получилось выйти, просили за медийную поддержку "бабло". У меня другой подход. Я принципиально не собираю донаты на своём канале. Мы работаем не ради денег, а чтобы сохранять жизни. Наша цель – показать людям с той стороны, что лучше сдаться в плен, чем погибать на поле боя. Мы хотим, чтобы наши парни забирали пленных без лишней крови и насилия».
•«Мой проект – это даже не интервью, а скорее формат подкаста. Пленные ВСУшники общаются со мной, задают вопросы, говорят о своих страхах. Большинство из них думает, что если они попадут в плен, их убьют, изнасилуют или надругаются над ними. Но этого не происходит. Мы их моем, кормим и каждый раз они удивляются: "А где то, о чём нам рассказывали?" Вот, например, я спрашиваю у одного пленного: «Как ты тут?» А он отвечает: "Я уже две недели жду, что меня расстреляют. Но пока ничего не происходит"».
•«Есть записи с военнопленными ВСУ, которые я не могу опубликовать. Не потому что они говорят что-то не то, а потому что просто не умеют говорить на русском. Большинство из них – люди с очень низким уровнем образования. За всё время я уже выложил более 20 видео».
•«Люди, которые сейчас воюют на стороне ВСУ, больше не верят в победу. Никто. Ни один человек. И это не только мои личные наблюдения – мне передают эту информацию их родственники. А вот те, кто находится за границей, продолжают повторять лозунги, что "дойдут до Дальнего Востока". Чем дальше человек от фронта, тем больше он верит в мифическую "перемогу". [...] Люди питаются фейковыми новостями, смотрят марафон "Єдині новини" и считают, что все, о чем там говорят – правда».
