Очередной ультиматум НАТО. Судя по всему, примерно с такими же последствиями и реакцией.
В Кремле никак не могут понять, что ультиматум ставят сильные. Либо те, кто действительно способен на реализацию угрозы.
Сегодняшняя Россия сильной не выглядит, скорее, наоборот. А только Медведев за время с февраля 2022 года раз 30-40 угрожал применением ядерного оружия, не считая прочих официальных лиц и уж тем более пропагандистов. Это сильно похоже на пьяные крики «держите меня семеро!», а потому не вызывает никакой реакции.
Ультимативные требования могут быть выдвинуты, если бы Кремль и вправду смог провести свою спецоперацию в режиме «Киев за три дня», продемонстрировав, что в случае необходимости сможет провести операцию и «Вильнюс за три дня», и «Варшава…», на основании чего жесткие требования выглядели как минимум убедительными. С точки зрения международного права легитимность и законность таких действий была бы ничуть не выше, чем сегодня, но по крайней мере под ними была бы хоть какое-то военно-политическое основание.
Но когда спецоперация идет 17 месяцев, а угрозы выдвигает человек, которого в открытую в Европе называют «клоуном», то с убедительностью получается как-то не очень.
Очередной ультиматум НАТО. Судя по всему, примерно с такими же последствиями и реакцией.
В Кремле никак не могут понять, что ультиматум ставят сильные. Либо те, кто действительно способен на реализацию угрозы.
Сегодняшняя Россия сильной не выглядит, скорее, наоборот. А только Медведев за время с февраля 2022 года раз 30-40 угрожал применением ядерного оружия, не считая прочих официальных лиц и уж тем более пропагандистов. Это сильно похоже на пьяные крики «держите меня семеро!», а потому не вызывает никакой реакции.
Ультимативные требования могут быть выдвинуты, если бы Кремль и вправду смог провести свою спецоперацию в режиме «Киев за три дня», продемонстрировав, что в случае необходимости сможет провести операцию и «Вильнюс за три дня», и «Варшава…», на основании чего жесткие требования выглядели как минимум убедительными. С точки зрения международного права легитимность и законность таких действий была бы ничуть не выше, чем сегодня, но по крайней мере под ними была бы хоть какое-то военно-политическое основание.
Но когда спецоперация идет 17 месяцев, а угрозы выдвигает человек, которого в открытую в Европе называют «клоуном», то с убедительностью получается как-то не очень.
BY Анатолий Несмиян
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations.
from tr
