Здесь стоит понимать, что это продолжение политики бессудого террора в отношении ничем не ограниченного числа граждан России. Иноагентом человек назначается произвольным образом решением анонимных чиновников во внесудебном порядке. При этом ограничения его гражданских прав происходит автоматически.
Это означает, что даже в условиях абсолютно репрессивной судебной системы, где число обвинительных приговоров приближается к 100 процентам, террор в отношении «иноагентов» вообще выброшен за рамки правового пространства.
Как это соотносится с конституцией, загадка, но в России, как выяснилось опытным путем, механизмы соблюдения конституционных прав не способны обеспечить их соблюдение в условиях фашизации режима. Впрочем, вряд ли вообще предполагалось, что в стране, которая победила фашизм, он может стать основой для существования государства.
Это не правовая проблема, а политическая. Поэтому в будущем нужно будет предусматривать не правовые, а именно политические механизмы, которые не дадут снова создать террористическое государство на территории нашей страны. Пока таких механизмов просто не существует.
Здесь стоит понимать, что это продолжение политики бессудого террора в отношении ничем не ограниченного числа граждан России. Иноагентом человек назначается произвольным образом решением анонимных чиновников во внесудебном порядке. При этом ограничения его гражданских прав происходит автоматически.
Это означает, что даже в условиях абсолютно репрессивной судебной системы, где число обвинительных приговоров приближается к 100 процентам, террор в отношении «иноагентов» вообще выброшен за рамки правового пространства.
Как это соотносится с конституцией, загадка, но в России, как выяснилось опытным путем, механизмы соблюдения конституционных прав не способны обеспечить их соблюдение в условиях фашизации режима. Впрочем, вряд ли вообще предполагалось, что в стране, которая победила фашизм, он может стать основой для существования государства.
Это не правовая проблема, а политическая. Поэтому в будущем нужно будет предусматривать не правовые, а именно политические механизмы, которые не дадут снова создать террористическое государство на территории нашей страны. Пока таких механизмов просто не существует.
BY Анатолий Несмиян
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. The original Telegram channel has expanded into a web of accounts for different locations, including specific pages made for individual Russian cities. There's also an English-language website, which states it is owned by the people who run the Telegram channels. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from tr
