Кстати, фан факт: само слово Ringu корректнее было бы ее перевести на русский как кольцо, а не звонок.
У Судзуки почти вся мистическая дичь с проклятыми видеокассетами, юрэями и экстрасенсами находила относительно рациональное объяснение в той самой третьей книге из того же цикла — «Петле».
В ней оказывалось, что сюжет предыдущих романов происходит в далеком будущем в VR-симуляции, а проклятие из видеокассеты — это компьютерный вирус. Причем, каким-то не менее мистическим образом этот вирус проникает в реальность (не спрашивайте). В результате, мир оказывается охвачен пандемией метастазного рака.
Опуская множество нюансов, предположим лишь, что последовательное превращение кольца в спираль, а затем в петлю — нечто вроде своеобразной метафоры на эволюцию.
Самое крутое здесь то, что не провались «Спираль» в прокате и выйди условная экранизация «Петли» в условном 1999-м, в чем-то она бы ненадолго предвосхитила «Матрицу».
То есть да — книжкао городской легенде с фольклорными мотивами со временем превращается в киберпанковое аниме про виртуальную реальность, телепатов, клонов и мутантов.
Кстати, фан факт: само слово Ringu корректнее было бы ее перевести на русский как кольцо, а не звонок.
У Судзуки почти вся мистическая дичь с проклятыми видеокассетами, юрэями и экстрасенсами находила относительно рациональное объяснение в той самой третьей книге из того же цикла — «Петле».
В ней оказывалось, что сюжет предыдущих романов происходит в далеком будущем в VR-симуляции, а проклятие из видеокассеты — это компьютерный вирус. Причем, каким-то не менее мистическим образом этот вирус проникает в реальность (не спрашивайте). В результате, мир оказывается охвачен пандемией метастазного рака.
Опуская множество нюансов, предположим лишь, что последовательное превращение кольца в спираль, а затем в петлю — нечто вроде своеобразной метафоры на эволюцию.
Самое крутое здесь то, что не провались «Спираль» в прокате и выйди условная экранизация «Петли» в условном 1999-м, в чем-то она бы ненадолго предвосхитила «Матрицу».
То есть да — книжкао городской легенде с фольклорными мотивами со временем превращается в киберпанковое аниме про виртуальную реальность, телепатов, клонов и мутантов.
Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever." The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows.
from tr
