Здесь стоит отметить, что я сам член «Единой России», и более того, многими кампаниями этой партии руководил как политтехнолог. Однако вступление в партию для меня не было простым шагом. Это была не просто формальность, а часть длинного пути, где пересекались судьбы, идеи и, конечно, люди.
Всё началось с того, что в 2011 году в «Единой России» были времена смуты. В партии находились люди, которые настаивали на том, чтобы Дмитрий Медведев шел на второй срок в качестве президента. Я же был уверен, что необходимо сделать так, чтобы Президентом вновь стал Владимир Путин.
Дмитрия я знал ещё с юрфака ЛГУ. Тогда я был уже преподавателем, читал лекции для младших курсов, но у Димы не преподавал. Наши пути сначала развела судьба, но потом, как часто бывает, она же нас и свела.
Когда он обратился ко мне за советом, я чувствовал, что этот разговор может стать судьбоносным. На Дмитрия давили часть элит, но он поддерживал Владимира Путина. Как и я.
Дмитрий Анатольевич тогда спросил: что делать? Я помню, как долго мы тогда обсуждали историю Стива Джобса, который однажды отошёл в сторону, чтобы вернуться на главную роль в более благоприятный момент. Именно этот пример, как ни странно, произвёл на Диму сильное впечатление. «Иногда, – сказал я, – надо уступить время, чтобы взять своё в будущем». Это был один из тех редких случаев, когда решение принимается не в интересах сиюминутной выгоды, а ради стабильности и будущего страны. Мы тогда уберегли Россию от шатаний и ненужной борьбы, сохранили фундамент.
После выборов 2012 года, когда всё улеглось, Дмитрий Анатольевич предложил мне вступить в «Единую Россию». Это был знак доверия и уважения. Я стал членом Свердловского отделения, и с тех пор это для меня не просто формальность, а личный выбор. В 2014 году я хотел перевестись в Карелию — по долгу работы и жизни. Но тогдашний глава республики Александр Худилайнен был против. Всё из-за того, что я позволил себе высказать резкую, но, на мой взгляд, справедливую критику на одном из заседаний в администрации президента. Так я и остался в Свердловском отделении.
Сегодня, оглядываясь назад, мне грустно видеть, как в Карелии партия постепенно теряет тот дух, который закладывали её основатели. В те времена, несмотря на споры и разногласия, мы всегда находили в себе смелость говорить о проблемах прямо, искали пути их решения. Сейчас же создаётся ощущение, что многие предпочитают замалчивать очевидное, не желая вступать в конфликт с реальностью. Но я знаю, что большинство членов партии этим недовольно. Они помнят, с чего всё начиналось, и верят в необходимость перемен. Всё проходит, и это пройдёт. Эти слова царя Соломона звучат сейчас как напоминание о неизбежности перемен. Главное — помнить, что за любой временной тенью есть свет, который однажды вернётся. И моя вера в «Единую Россию» основывается на том, что среди нас по-прежнему есть те, кто готов не просто идти за флагом, но и нести его.
Здесь стоит отметить, что я сам член «Единой России», и более того, многими кампаниями этой партии руководил как политтехнолог. Однако вступление в партию для меня не было простым шагом. Это была не просто формальность, а часть длинного пути, где пересекались судьбы, идеи и, конечно, люди.
Всё началось с того, что в 2011 году в «Единой России» были времена смуты. В партии находились люди, которые настаивали на том, чтобы Дмитрий Медведев шел на второй срок в качестве президента. Я же был уверен, что необходимо сделать так, чтобы Президентом вновь стал Владимир Путин.
Дмитрия я знал ещё с юрфака ЛГУ. Тогда я был уже преподавателем, читал лекции для младших курсов, но у Димы не преподавал. Наши пути сначала развела судьба, но потом, как часто бывает, она же нас и свела.
Когда он обратился ко мне за советом, я чувствовал, что этот разговор может стать судьбоносным. На Дмитрия давили часть элит, но он поддерживал Владимира Путина. Как и я.
Дмитрий Анатольевич тогда спросил: что делать? Я помню, как долго мы тогда обсуждали историю Стива Джобса, который однажды отошёл в сторону, чтобы вернуться на главную роль в более благоприятный момент. Именно этот пример, как ни странно, произвёл на Диму сильное впечатление. «Иногда, – сказал я, – надо уступить время, чтобы взять своё в будущем». Это был один из тех редких случаев, когда решение принимается не в интересах сиюминутной выгоды, а ради стабильности и будущего страны. Мы тогда уберегли Россию от шатаний и ненужной борьбы, сохранили фундамент.
После выборов 2012 года, когда всё улеглось, Дмитрий Анатольевич предложил мне вступить в «Единую Россию». Это был знак доверия и уважения. Я стал членом Свердловского отделения, и с тех пор это для меня не просто формальность, а личный выбор. В 2014 году я хотел перевестись в Карелию — по долгу работы и жизни. Но тогдашний глава республики Александр Худилайнен был против. Всё из-за того, что я позволил себе высказать резкую, но, на мой взгляд, справедливую критику на одном из заседаний в администрации президента. Так я и остался в Свердловском отделении.
Сегодня, оглядываясь назад, мне грустно видеть, как в Карелии партия постепенно теряет тот дух, который закладывали её основатели. В те времена, несмотря на споры и разногласия, мы всегда находили в себе смелость говорить о проблемах прямо, искали пути их решения. Сейчас же создаётся ощущение, что многие предпочитают замалчивать очевидное, не желая вступать в конфликт с реальностью. Но я знаю, что большинство членов партии этим недовольно. Они помнят, с чего всё начиналось, и верят в необходимость перемен. Всё проходит, и это пройдёт. Эти слова царя Соломона звучат сейчас как напоминание о неизбежности перемен. Главное — помнить, что за любой временной тенью есть свет, который однажды вернётся. И моя вера в «Единую Россию» основывается на том, что среди нас по-прежнему есть те, кто готов не просто идти за флагом, но и нести его.
Apparently upbeat developments in Russia's discussions with Ukraine helped at least temporarily send investors back into risk assets. Russian President Vladimir Putin said during a meeting with his Belarusian counterpart Alexander Lukashenko that there were "certain positive developments" occurring in the talks with Ukraine, according to a transcript of their meeting. Putin added that discussions were happening "almost on a daily basis." Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. Since January 2022, the SC has received a total of 47 complaints and enquiries on illegal investment schemes promoted through Telegram. These fraudulent schemes offer non-existent investment opportunities, promising very attractive and risk-free returns within a short span of time. They commonly offer unrealistic returns of as high as 1,000% within 24 hours or even within a few hours. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." "Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels."
from tr
