Формат этой книжки как раз подойдёт для внутреннего кармана куртки или дамской сумочки, но в случае чего она может послужить и бронежилетом, и фонарём, и костылём, и дорожной аптечкой. Текст трёх лекций Франкла, прочитанных им в Народном университете Вены в 1946 году. Повторюсь, на родине психотерапии в первый год послевоенного кризиса Германии. Экстракт ещё не сформированной логотерапии, которому контекст придаёт значимость философского камня. Франкл без колебания поднимает множество вопросов, кажущихся спорными: вымысел ли смысл жизни, выход ли суицид, этична ли эвтаназия, измеримо ли страдание, — и отвечает на них таким убеждённым нет, что уже и не вспомнить доводов за. Спорить с ним и правда было бы трудно, ведь каждый тезис он подкрепляет примером из судеб людей, попавших в жерло экстремальной угрозы. В страдании тоже — смысл, это один из постулатов логотерапии. Должно быть, и в страшных событиях дрянной истории есть свой смысл, если эта адская кузница выковала такую светлую сталь.
Формат этой книжки как раз подойдёт для внутреннего кармана куртки или дамской сумочки, но в случае чего она может послужить и бронежилетом, и фонарём, и костылём, и дорожной аптечкой. Текст трёх лекций Франкла, прочитанных им в Народном университете Вены в 1946 году. Повторюсь, на родине психотерапии в первый год послевоенного кризиса Германии. Экстракт ещё не сформированной логотерапии, которому контекст придаёт значимость философского камня. Франкл без колебания поднимает множество вопросов, кажущихся спорными: вымысел ли смысл жизни, выход ли суицид, этична ли эвтаназия, измеримо ли страдание, — и отвечает на них таким убеждённым нет, что уже и не вспомнить доводов за. Спорить с ним и правда было бы трудно, ведь каждый тезис он подкрепляет примером из судеб людей, попавших в жерло экстремальной угрозы. В страдании тоже — смысл, это один из постулатов логотерапии. Должно быть, и в страшных событиях дрянной истории есть свой смысл, если эта адская кузница выковала такую светлую сталь.
Russian President Vladimir Putin launched Russia's invasion of Ukraine in the early-morning hours of February 24, targeting several key cities with military strikes. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. In this regard, Sebi collaborated with the Telecom Regulatory Authority of India (TRAI) to reduce the vulnerability of the securities market to manipulation through misuse of mass communication medium like bulk SMS. Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred."
from tr
