Telegram Group & Telegram Channel
​​Теракт в Мангейме изменил Германию?

Исламистский террор в Мангейме бесспорно взбудоражил Германию — по крайней мере ненадолго. Помимо обостренных дискуссий о миграционной политике и безопасности, сегодня во многих городах страны скорбят об убитом полицейском Рувене Лауре: политики и общественность провели минуту молчания, а полиция устроила марш памяти.

Однако за формальными мероприятиями и символами скрывается очередной синдром глубокой болезни: немецкие мусульманские сообщества не дистанцировались от теракта. Так, в отличие от 2020 года, когда было совершено нападение на Ханау, крупнейшая немецкая ассоциация турецких мечетей «Дитиб» в своей проповеди не осудила мангеймского террориста. Вместо этого в пятничной молитве цитируется воинственная сура «Аль-Фаджр» с обещанием Аллаха «уничтожить» народы, которые «преступят его пределы».

Хрестоматийно отреагировал и политический мейнстрим. Федеральный министр внутренних дел Нэнси Фезер (SPD) заявила после теракта, если расследование выявит исламистские мотивы, «то это станет новым подтверждением большой опасности, которую представляют исламистские акты насилия, о которых мы предупреждали». Таким заявлением социал-демократический политик демонстрирует вопиющее непониманием того, в чем заключается ее работа. Основная область внутренней безопасности — не предупреждение, а предотвращение атак.

Непаллиативным лечением могло бы стать радикальное изменение курса миграционной политики — снижение привлекательности страны как цели для неквалифицированной миграции и беженцев, то есть отмена социальных привилегий и лучшая охрана границ. Однако канцлер Олаф Шольц (SPD) лишь в очередной раз пообещал больше депортировать, но даже этим скромным планам противятся «Зелёные».

Депортации, будь они действительно реализованы на практике, не способны решить проблему миграции, обременяют бюрократический аппарат и ложатся бременем на немецких налогоплательщиков. Например, недавно одного нигерийского насильника пришлось депортировать частным самолётом — за 120 тысяч евро. Но более красноречивы цифры. В год на убежище в Германии подают 200-300 тысяч человек. Более половины (53,4% в 2024 году) получают отказ, но депортируется только 10-20 тысяч человек в год.

Почему так мало? Потому что бóльшая часть людей с отклонёнными заявками получает статус ожидания (Duldung) и имеют право остаться в стране, потому что их депортации препятствует отсутствие рейсов/документов/соглашения со страной происхождения. Например, по данным Федерального министерства внутренних дел, в конце апреля в Германии находились 13 396 граждан Афганистана, которым было отказано в убежище, но 11 666 (88%) получили отсрочку. Аналогичные цифры и для сирийцев: 10 026 человек обязаны покинуть страну, 8 914 имеют статус ожидания.

Недавняя миграционная реформа, к слову, разрешила получать вид на жительство «ожидающим» после 6-8 лет проживания в этом статусе. Депортации, таким образом, по крайней мере с нынешней правовой базой, сами по себе не способны переломить тренд и являются крайне неэффективной в широком контексте мерой.



group-telegram.com/bundeskanzlerRU/1508
Create:
Last Update:

​​Теракт в Мангейме изменил Германию?

Исламистский террор в Мангейме бесспорно взбудоражил Германию — по крайней мере ненадолго. Помимо обостренных дискуссий о миграционной политике и безопасности, сегодня во многих городах страны скорбят об убитом полицейском Рувене Лауре: политики и общественность провели минуту молчания, а полиция устроила марш памяти.

Однако за формальными мероприятиями и символами скрывается очередной синдром глубокой болезни: немецкие мусульманские сообщества не дистанцировались от теракта. Так, в отличие от 2020 года, когда было совершено нападение на Ханау, крупнейшая немецкая ассоциация турецких мечетей «Дитиб» в своей проповеди не осудила мангеймского террориста. Вместо этого в пятничной молитве цитируется воинственная сура «Аль-Фаджр» с обещанием Аллаха «уничтожить» народы, которые «преступят его пределы».

Хрестоматийно отреагировал и политический мейнстрим. Федеральный министр внутренних дел Нэнси Фезер (SPD) заявила после теракта, если расследование выявит исламистские мотивы, «то это станет новым подтверждением большой опасности, которую представляют исламистские акты насилия, о которых мы предупреждали». Таким заявлением социал-демократический политик демонстрирует вопиющее непониманием того, в чем заключается ее работа. Основная область внутренней безопасности — не предупреждение, а предотвращение атак.

Непаллиативным лечением могло бы стать радикальное изменение курса миграционной политики — снижение привлекательности страны как цели для неквалифицированной миграции и беженцев, то есть отмена социальных привилегий и лучшая охрана границ. Однако канцлер Олаф Шольц (SPD) лишь в очередной раз пообещал больше депортировать, но даже этим скромным планам противятся «Зелёные».

Депортации, будь они действительно реализованы на практике, не способны решить проблему миграции, обременяют бюрократический аппарат и ложатся бременем на немецких налогоплательщиков. Например, недавно одного нигерийского насильника пришлось депортировать частным самолётом — за 120 тысяч евро. Но более красноречивы цифры. В год на убежище в Германии подают 200-300 тысяч человек. Более половины (53,4% в 2024 году) получают отказ, но депортируется только 10-20 тысяч человек в год.

Почему так мало? Потому что бóльшая часть людей с отклонёнными заявками получает статус ожидания (Duldung) и имеют право остаться в стране, потому что их депортации препятствует отсутствие рейсов/документов/соглашения со страной происхождения. Например, по данным Федерального министерства внутренних дел, в конце апреля в Германии находились 13 396 граждан Афганистана, которым было отказано в убежище, но 11 666 (88%) получили отсрочку. Аналогичные цифры и для сирийцев: 10 026 человек обязаны покинуть страну, 8 914 имеют статус ожидания.

Недавняя миграционная реформа, к слову, разрешила получать вид на жительство «ожидающим» после 6-8 лет проживания в этом статусе. Депортации, таким образом, по крайней мере с нынешней правовой базой, сами по себе не способны переломить тренд и являются крайне неэффективной в широком контексте мерой.

BY Бундесканцлер




Share with your friend now:
group-telegram.com/bundeskanzlerRU/1508

View MORE
Open in Telegram


Telegram | DID YOU KNOW?

Date: |

As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed. Telegram Messenger Blocks Navalny Bot During Russian Election "The result is on this photo: fiery 'greetings' to the invaders," the Security Service of Ukraine wrote alongside a photo showing several military vehicles among plumes of black smoke. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences.
from tr


Telegram Бундесканцлер
FROM American