Страна, элита и власть которой постоянно "играет на ничью", обречена на постоянные поражения и вечную вторичность.
Но достаточно одной крупной победы, чтобы все очень быстро в историческом смысле изменилось. И элита, и власть, и мы сами. Ощущение Большой Победы - сила исторического масштаба. Даже выморочной советской элите хватило на 40 с лишним лет в условиях жёсткого противостояния с Западом, а потом ещё и с Китаем.
Именно поэтому главная задача наших противников - не дать нам победить. И сделать это можно только изнутри.
Очевидно, что сейчас постепенно "внутренний фронт" становится не менее важным, чем фронт специальной военной операции. К лету он станет самым важным.
Начинается соревнование социально-политической (даже не социально-экономической) устойчивости систем. Нет, не России и быв. УССР. России и "коллективного Запада".
Но есть нюанс.
Мы (и я) пока не понимаем, чем определяется устойчивость системы "коллективного Запада" - по её сильнейшему элементу (США) или по слабейшему (Германия в Европе, Япония - в Азии). Это важно.
Но без очевидной военной победы в зоне СВО все это не будет иметь смысла. Никогда это нельзя забывать.
Страна, элита и власть которой постоянно "играет на ничью", обречена на постоянные поражения и вечную вторичность.
Но достаточно одной крупной победы, чтобы все очень быстро в историческом смысле изменилось. И элита, и власть, и мы сами. Ощущение Большой Победы - сила исторического масштаба. Даже выморочной советской элите хватило на 40 с лишним лет в условиях жёсткого противостояния с Западом, а потом ещё и с Китаем.
Именно поэтому главная задача наших противников - не дать нам победить. И сделать это можно только изнутри.
Очевидно, что сейчас постепенно "внутренний фронт" становится не менее важным, чем фронт специальной военной операции. К лету он станет самым важным.
Начинается соревнование социально-политической (даже не социально-экономической) устойчивости систем. Нет, не России и быв. УССР. России и "коллективного Запада".
Но есть нюанс.
Мы (и я) пока не понимаем, чем определяется устойчивость системы "коллективного Запада" - по её сильнейшему элементу (США) или по слабейшему (Германия в Европе, Япония - в Азии). Это важно.
Но без очевидной военной победы в зоне СВО все это не будет иметь смысла. Никогда это нельзя забывать.
Нельзя "играть на ничью", проиграем.
BY Профессор смотрит в мiръ. Авторский Анонимный канал Дмитрия Евстафьева
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. Telegram was founded in 2013 by two Russian brothers, Nikolai and Pavel Durov. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from tr
