Порядок снов

Тарантино классно разбирает и какие-то отдельные сцены в фильме, и важность самого фильма в целом:

… большинство копов в экшене 1970-х были заняты разоблачением наркотрафика или Мистеров Биг Мафиози. Но уже с 1980-х всё, чем заняты копы в кино — это серийные убийцы. «Разыскивающий», «За 10 минут до полуночи», «Охотник на людей», «Молчание ягнят», «Семь» (и каждый второй фильм Дэвида Финчера) — дети сигелевского «Грнязного Гарри».

Короче, у Тарантино давно чесались руки, и вот он, наконец, прикинул на себя роль историка кино. Ровно поэтому книгу совсем уж развлекательной не назовешь — не читаем же мы Бордуэлла для развлечения. Только, в отличие от Бордуэлла, Тарантино еще и крутой парень, с которым хочется тусить.

Про доверие — понятно, многое я поверяю собственным знанием и опытом. А вот симпатия рождается не только из занудства! Меня очень подкупает благодушная интонация происходящего. Тарантино ведь хоть и входит мастерски в роль историка, спокойного и дистанцированного от материала, но при этом чудесным образом остается и заядлым синефилом. Там, где историк с высоты своих познаний и опыта рассказывает, как было дело (и даже ссылается на какие-то книжечки и интервью), синефил вспоминает, как смотрел в 8 лет «Французского связного» и поверить не мог собственному счастью (про Фридкина и городские сцены Тарантино тоже классно пишет). И от всего этого Тарантино-писателя прёт. Он точно знает, все эти фильмы были прекрасны, а еще все они привели его в кино и сделали частью этой распрекрасной истории кино. И он благодарен за это. И благодушен. И есть в этом какой-то дзен, от которого благостно и мне.

www.group-telegram.com/tr/dreamsorder.com/950

308 viewsИра Марголина, Aug 8, 2024 at 17:14

Тарантино классно разбирает и какие-то отдельные сцены в фильме, и важность самого фильма в целом:

… большинство копов в экшене 1970-х были заняты разоблачением наркотрафика или Мистеров Биг Мафиози. Но уже с 1980-х всё, чем заняты копы в кино — это серийные убийцы. «Разыскивающий», «За 10 минут до полуночи», «Охотник на людей», «Молчание ягнят», «Семь» (и каждый второй фильм Дэвида Финчера) — дети сигелевского «Грнязного Гарри».

Короче, у Тарантино давно чесались руки, и вот он, наконец, прикинул на себя роль историка кино. Ровно поэтому книгу совсем уж развлекательной не назовешь — не читаем же мы Бордуэлла для развлечения. Только, в отличие от Бордуэлла, Тарантино еще и крутой парень, с которым хочется тусить.

Про доверие — понятно, многое я поверяю собственным знанием и опытом. А вот симпатия рождается не только из занудства! Меня очень подкупает благодушная интонация происходящего. Тарантино ведь хоть и входит мастерски в роль историка, спокойного и дистанцированного от материала, но при этом чудесным образом остается и заядлым синефилом. Там, где историк с высоты своих познаний и опыта рассказывает, как было дело (и даже ссылается на какие-то книжечки и интервью), синефил вспоминает, как смотрел в 8 лет «Французского связного» и поверить не мог собственному счастью (про Фридкина и городские сцены Тарантино тоже классно пишет). И от всего этого Тарантино-писателя прёт. Он точно знает, все эти фильмы были прекрасны, а еще все они привели его в кино и сделали частью этой распрекрасной истории кино. И он благодарен за это. И благодушен. И есть в этом какой-то дзен, от которого благостно и мне.

BY Порядок снов