«Путин не хочет второго Парижа» — политолог Владимир Пастухов
«Путин не хочет, чтобы его кинули второй раз, как это произошло в Париже на встрече с Зеленским, что, собственно, он ему и не может простить, когда, в понимании Путина, были достигнуты договоренности по переходу к реализации второй части Минских соглашения. Это не значит, что они были достигнуты. Это просто у Путина было такое впечатление, что они достигнуты. И когда приехал Зеленский, выяснилось, что он не собирается ничего менять. Скажем так, в этот момент он перестал для Путина существовать как договороспособная сторона. Мы понимаем, что в их отношениях есть два периода — до Парижа и после Парижа. Вообще Путин очень обидчивый.
И здесь тоже никто не хочет, особенно когда два таких обидчивых вместе собираются в одной комнате. Это почти элементы ядерной бомбы, которая и так может взорваться. Поэтому никто не хочет допустить ситуацию, при которой эти два парня будут на белую нитку реально договариваться между собой»
«Путин не хочет второго Парижа» — политолог Владимир Пастухов
«Путин не хочет, чтобы его кинули второй раз, как это произошло в Париже на встрече с Зеленским, что, собственно, он ему и не может простить, когда, в понимании Путина, были достигнуты договоренности по переходу к реализации второй части Минских соглашения. Это не значит, что они были достигнуты. Это просто у Путина было такое впечатление, что они достигнуты. И когда приехал Зеленский, выяснилось, что он не собирается ничего менять. Скажем так, в этот момент он перестал для Путина существовать как договороспособная сторона. Мы понимаем, что в их отношениях есть два периода — до Парижа и после Парижа. Вообще Путин очень обидчивый.
И здесь тоже никто не хочет, особенно когда два таких обидчивых вместе собираются в одной комнате. Это почти элементы ядерной бомбы, которая и так может взорваться. Поэтому никто не хочет допустить ситуацию, при которой эти два парня будут на белую нитку реально договариваться между собой»
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Meanwhile, a completely redesigned attachment menu appears when sending multiple photos or vides. Users can tap "X selected" (X being the number of items) at the top of the panel to preview how the album will look in the chat when it's sent, as well as rearrange or remove selected media. Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy." Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war.
from tr
