Песня «Рыбак и рыбка» группы «Маша и медведи» у меня четко ассоциируется с утром 10 октября 2012 года.
Я проснулся позже нужного, но вспомнил, что могу никуда не спешить и что накануне Маша Белокур прислала мне (а я не послушал сразу) новую песню Маши Макаровой, включил ее и послушал целиком. Валяясь на кровати, нежно наблюдая за сыном и женой, думая про то, что, как пела Маша, «в эту секунду всё так хорошо, так просто, понятно и ясно». Как-то так я себя и чувствовал в то утро. А вечером я повез маму в больницу, где через два дня она умерла. И все эти десять лет всякий раз, когда я слышу «Рыбака и рыбку», чудесную на самом деле песню, я сразу переношусь в то утро.
У Майкла Каннингема в моих любимых «Часах» есть очень нравящаяся мне фраза: «В этом [мгновении] было ни с чем не сравнимое совершенство, отчасти связанное с тем, что оно, казалось, обещало большее. Теперь она знает, что это и было мгновением счастья». Я бывал счастлив и до, и после, однако то утро, учитывая, что было потом, я вспоминаю как эталон.
Песня «Рыбак и рыбка» группы «Маша и медведи» у меня четко ассоциируется с утром 10 октября 2012 года.
Я проснулся позже нужного, но вспомнил, что могу никуда не спешить и что накануне Маша Белокур прислала мне (а я не послушал сразу) новую песню Маши Макаровой, включил ее и послушал целиком. Валяясь на кровати, нежно наблюдая за сыном и женой, думая про то, что, как пела Маша, «в эту секунду всё так хорошо, так просто, понятно и ясно». Как-то так я себя и чувствовал в то утро. А вечером я повез маму в больницу, где через два дня она умерла. И все эти десять лет всякий раз, когда я слышу «Рыбака и рыбку», чудесную на самом деле песню, я сразу переношусь в то утро.
У Майкла Каннингема в моих любимых «Часах» есть очень нравящаяся мне фраза: «В этом [мгновении] было ни с чем не сравнимое совершенство, отчасти связанное с тем, что оно, казалось, обещало большее. Теперь она знает, что это и было мгновением счастья». Я бывал счастлив и до, и после, однако то утро, учитывая, что было потом, я вспоминаю как эталон.
This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.” Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. I want a secure messaging app, should I use Telegram?
from tr
