Как быстро наступает мышечное окоченение? Разложение бывает трех типов; чем они различаются? Как происходит опознание трупов при массовых убийствах, терактах и техногенных катастрофах? Не то чтобы меня интересовало всё это до «Неестественных причин», но судмедэксперт Ричард Шеперд так увлекательно пишет про свою работу, что неинтересной книжку назовут только бесчувственные и нелюбознательные зануды. Главы об осмотре мест преступлений (у автора есть суперсила — по ранам определять, какой использовался нож) и судебных расследованиях (спасибо, теперь я знаю, кто такие барристеры и солиситоры) вышли особенно захватывающими. Опыт Шеперда не дает ему зачерстветь душой: он много пишет о том, как сообщать близким человека о его смерти, как предотвратить гибель задержанных во время «процесса усмирения», как мешать убийцам младенцев переводить стрелки на СВДС. Органично встроены в этот сюжет главы о личном: после 23 тысяч вскрытий Шеперда накрыл-таки ПТСР, и лечиться ему помогали «разговоры и таблетки. Ну и эта книга».
Как быстро наступает мышечное окоченение? Разложение бывает трех типов; чем они различаются? Как происходит опознание трупов при массовых убийствах, терактах и техногенных катастрофах? Не то чтобы меня интересовало всё это до «Неестественных причин», но судмедэксперт Ричард Шеперд так увлекательно пишет про свою работу, что неинтересной книжку назовут только бесчувственные и нелюбознательные зануды. Главы об осмотре мест преступлений (у автора есть суперсила — по ранам определять, какой использовался нож) и судебных расследованиях (спасибо, теперь я знаю, кто такие барристеры и солиситоры) вышли особенно захватывающими. Опыт Шеперда не дает ему зачерстветь душой: он много пишет о том, как сообщать близким человека о его смерти, как предотвратить гибель задержанных во время «процесса усмирения», как мешать убийцам младенцев переводить стрелки на СВДС. Органично встроены в этот сюжет главы о личном: после 23 тысяч вскрытий Шеперда накрыл-таки ПТСР, и лечиться ему помогали «разговоры и таблетки. Ну и эта книга».
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. The regulator said it had received information that messages containing stock tips and other investment advice with respect to selected listed companies are being widely circulated through websites and social media platforms such as Telegram, Facebook, WhatsApp and Instagram. Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. 'Wild West'
from tr
