К стихотворениям хорошего человека Дмитрия Данилова у меня сложное отношение. Я в принципе к верлибрам отношусь с опаской и далеко не в каждом вижу поэзию: рифма важна мне из-за структуры, чтобы казалось, что всё развалится, убери мы или замени хоть слово. В этом плане к большинству даниловских стихов, которым здорово подходит его фирменная манера перечислятьувиденное, у меня вопросов нет, я им верю. Особенно это касается стихотворения, давшего название книге: «Как умирают машинисты метро» быстро погружает в транс — и когда читаешь его глазами, и тем более когда его слышишь (в исполнении Феликса Токарева, например, или народного артиста России Камиля Тукаева). Другое дело, что в большом количестве и подряд читать (и воспринимать всерьез) такие стихи мне трудно: прием начинает казаться самопародией. Стихи о древних византийских богословах, которые спорят, что будет с душами погибших в ТРЦ «Зимняя вишня», «тогда еще не существовавшем», потрясающие, но я рад, что они размещены в начале сборника, а в не в конце.
К стихотворениям хорошего человека Дмитрия Данилова у меня сложное отношение. Я в принципе к верлибрам отношусь с опаской и далеко не в каждом вижу поэзию: рифма важна мне из-за структуры, чтобы казалось, что всё развалится, убери мы или замени хоть слово. В этом плане к большинству даниловских стихов, которым здорово подходит его фирменная манера перечислятьувиденное, у меня вопросов нет, я им верю. Особенно это касается стихотворения, давшего название книге: «Как умирают машинисты метро» быстро погружает в транс — и когда читаешь его глазами, и тем более когда его слышишь (в исполнении Феликса Токарева, например, или народного артиста России Камиля Тукаева). Другое дело, что в большом количестве и подряд читать (и воспринимать всерьез) такие стихи мне трудно: прием начинает казаться самопародией. Стихи о древних византийских богословах, которые спорят, что будет с душами погибших в ТРЦ «Зимняя вишня», «тогда еще не существовавшем», потрясающие, но я рад, что они размещены в начале сборника, а в не в конце.
On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. The Security Service of Ukraine said in a tweet that it was able to effectively target Russian convoys near Kyiv because of messages sent to an official Telegram bot account called "STOP Russian War."
from tr
