В Переучрежденной России 2080-х, более полувека назад закрытой на Карантин от остального мира и продолжающей выплачивать миру репарации, царит культ шахмат. Всё потому что после войны было принято решение, что все беды от «токсичной» русской литературы и ее «тоталитарного потенциала», развивающего в людях имперское мышление. Шахматисты заменили литераторов на картах городов и в головах россиян. В школах вместо стихов Лермонтова учат наизусть партии Каспарова, и уже мало кто в Петербурге помнит, что канал Левенфиша когда-то был каналом Грибоедова. И все живут бедно, но счастливо. Аспирант Кирилл тоже вполне счастлив, пока не начинает подозревать, что всё — не то, чем кажется: либо прекрасной России будущего угрожает уничтожение, либо сама она — фикция.
Читая «Убывающий мир», думал, что у Алексея Конакова наверняка получится отличный фикшн. И вот, пожалуйста, «Табия тридцать два» — e2 ли не лучший русский роман года прямо сейчас.
(И отдельное спасибо автору за любовь к скобкам. (Я же их тоже люблю. (Очень!)))
В Переучрежденной России 2080-х, более полувека назад закрытой на Карантин от остального мира и продолжающей выплачивать миру репарации, царит культ шахмат. Всё потому что после войны было принято решение, что все беды от «токсичной» русской литературы и ее «тоталитарного потенциала», развивающего в людях имперское мышление. Шахматисты заменили литераторов на картах городов и в головах россиян. В школах вместо стихов Лермонтова учат наизусть партии Каспарова, и уже мало кто в Петербурге помнит, что канал Левенфиша когда-то был каналом Грибоедова. И все живут бедно, но счастливо. Аспирант Кирилл тоже вполне счастлив, пока не начинает подозревать, что всё — не то, чем кажется: либо прекрасной России будущего угрожает уничтожение, либо сама она — фикция.
Читая «Убывающий мир», думал, что у Алексея Конакова наверняка получится отличный фикшн. И вот, пожалуйста, «Табия тридцать два» — e2 ли не лучший русский роман года прямо сейчас.
(И отдельное спасибо автору за любовь к скобкам. (Я же их тоже люблю. (Очень!)))
Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. "There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. "Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels."
from tr
