В Германии завершился эксперимент по переходу на четырёхдневную рабочую неделю. В нём участвовали 45 организаций в течение 6 месяцев под наблюдением учёных из университета Мюнстера.
Результаты оказались весьма позитивными:
⚫️Выручка и прибыль не изменились значительно по сравнению с аналогичным периодом за прошлый год, что свидетельствует о росте производительности труда
⚫️Удовлетворённость сотрудников выросла, организации отметили улучшения в процессе рекрутинга и удержания сотрудников
⚫️Сотрудники стали больше двигаться и дольше спать
⚫️Также отмечается значительное улучшение психологического и физического состояния сотрудников
⚫️73% организаций (33 шт.) заявили, что продолжат работать 4 дня в неделю, 20% (9) вернутся на пятидневку, 7% (3) - не определились
Что бы вы выбрали (при сохранении зарплаты): ❤️ - работать 4 дня по 8 часов 👍🏻 - распределить 32 часа на 5 дней 🤬 - я работодатель / фрилансер, а вы там совсем обленились!!! 🤝 - готов работать 5 дней вместо 4 с соответствующим повышением зп
В Германии завершился эксперимент по переходу на четырёхдневную рабочую неделю. В нём участвовали 45 организаций в течение 6 месяцев под наблюдением учёных из университета Мюнстера.
Результаты оказались весьма позитивными:
⚫️Выручка и прибыль не изменились значительно по сравнению с аналогичным периодом за прошлый год, что свидетельствует о росте производительности труда
⚫️Удовлетворённость сотрудников выросла, организации отметили улучшения в процессе рекрутинга и удержания сотрудников
⚫️Сотрудники стали больше двигаться и дольше спать
⚫️Также отмечается значительное улучшение психологического и физического состояния сотрудников
⚫️73% организаций (33 шт.) заявили, что продолжат работать 4 дня в неделю, 20% (9) вернутся на пятидневку, 7% (3) - не определились
Что бы вы выбрали (при сохранении зарплаты): ❤️ - работать 4 дня по 8 часов 👍🏻 - распределить 32 часа на 5 дней 🤬 - я работодатель / фрилансер, а вы там совсем обленились!!! 🤝 - готов работать 5 дней вместо 4 с соответствующим повышением зп
At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. A Russian Telegram channel with over 700,000 followers is spreading disinformation about Russia's invasion of Ukraine under the guise of providing "objective information" and fact-checking fake news. Its influence extends beyond the platform, with major Russian publications, government officials, and journalists citing the page's posts. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. During the operations, Sebi officials seized various records and documents, including 34 mobile phones, six laptops, four desktops, four tablets, two hard drive disks and one pen drive from the custody of these persons.
from tr
