С одной стороны, это совершенно идиотский фильм, а с другой — в нем все происходит ровно так, как надо. Нью-Йорк представляет собой просторный пятачок метр на метр с видом на статую свободы, по которому разъезжают желтые такси и шастают детективы из детективного бюро (под прикрытием турагентства "Одиссея"), в том числе на ретро-роликах (то и дело комично падая), а девушки в свободную минутку ходят покупать сотую пару сапог с декоративными собачками под мышкой. Естественно, детективы, которых нанимают ревнивые (или неверные) мужья, влюбляется в своих объектов слежки — зачем иначе следить. Это же про кино, наверное, фильм: зритель должен как-то запретно глядеть и желать. В качестве объектов — испуганная, но величественная Одри Хэпберн и 20-летняя модель Дороти Стрэттен, которую вскоре после съемок убьет муж, выследив их роман с режиссером. В некотором смысле тоже логично: кино должно влиять на жизнь, умножая силу взгляда.
С одной стороны, это совершенно идиотский фильм, а с другой — в нем все происходит ровно так, как надо. Нью-Йорк представляет собой просторный пятачок метр на метр с видом на статую свободы, по которому разъезжают желтые такси и шастают детективы из детективного бюро (под прикрытием турагентства "Одиссея"), в том числе на ретро-роликах (то и дело комично падая), а девушки в свободную минутку ходят покупать сотую пару сапог с декоративными собачками под мышкой. Естественно, детективы, которых нанимают ревнивые (или неверные) мужья, влюбляется в своих объектов слежки — зачем иначе следить. Это же про кино, наверное, фильм: зритель должен как-то запретно глядеть и желать. В качестве объектов — испуганная, но величественная Одри Хэпберн и 20-летняя модель Дороти Стрэттен, которую вскоре после съемок убьет муж, выследив их роман с режиссером. В некотором смысле тоже логично: кино должно влиять на жизнь, умножая силу взгляда.
In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. And while money initially moved into stocks in the morning, capital moved out of safe-haven assets. The price of the 10-year Treasury note fell Friday, sending its yield up to 2% from a March closing low of 1.73%. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp.
from tr
