Холархия

Фетиш и мораль: языческие локусы постхристианства

«Бог умер», — сказал Ницше. Но если Бога больше нет, то в чём источник морали, этики и банального деления на добро и зло? Казалось бы, подмена религиозной картины мира научной должна была сделать человечество свободным, трезвомыслящим и ответственным. Однако такой подход сработал лишь для отдельной части населения в виде интеллектуалов средней руки. Люди бывают суеверны и бессмысленно упорны в поиске простых ответов — там, где их в принципе не может быть.

К примеру, концепция свободы воли в христианстве создаёт туман неопределённости вокруг событий. Индивид принимает любое решение, основываясь на своём опыте, на представлениях о том, что правильно или на банальном страхе: согрешишь — будешь наказан. Так или иначе, он волен выбирать. Прогностические способности, выхватывающие последствия всех возможных сочетаний всех возможных действий, доступны человеческому уму ограниченно, что делает видения грядущего откровением божественной воли. Гадания и иные мистические ритуалы, в этой логике являющиеся богопротивным шарлатанством, нередко вмешиваются в чистый образ времени, искажая тем самым и свободу воли, и полноту данных о любом из выборов.

Можно сказать, что Ницше ужаснулся собственным наблюдениям, описывая ведущий человечество к катастрофе нигилизм последнего племени. Однако философ не совсем правильно оценил импульс, который руководил людьми, оставившими христианскую этику ради пустоты. Свято место пусто не бывает. Дыру между христианством и рационализмом заполняла доавраамическая традиция, связывавшая рычаги мироздания с кровью чёрных петухов, жабами, грибами, травами и сырыми внутренностями животных.

Классическая форма новоязычества после угасания христианской этики — постмодернистское переосмысление древних культов, формы которых предшествовали как монотеизму, так и развитым формам политеизма. В качестве примера можно указать на религиозные ритуалы доведической Индии, сохранившиеся в рамках шиваизма — поклонение Лингаму и Йони, как мистическим силам, ассоциированным с мужским и женским началами. В рамках подобных культов почитается Линга-Йони-мурти — неделимое мужское и женское в Шиве, внутри этой логики являющееся весьма прогрессивной формой осознания окружающего мира.

Современная западная цивилизация, принявшая смерть «старого Бога» и «старой морали», активно катится в глубины матриархата с культом женского начала — не образа или философской категории, но обыкновенного фетиша. Не уступают и архаисты-членопоклонники, стремящиеся к воссозданию патриархата верхнего палеолита с культом царя-жреца. Им точно так же необходимо земное воплощение бога-фаллоса в качестве живого фетиша — Великие вожди, кормчие и отцы народов не могут вторгнуться в те места, где «не сотворят себе кумира».

На место свергнутого Бога пришел не сверхчеловек, но фетиш — то, что внутри христианской этики считалось апогеем бесстыдства. Возможно, человечество оказалось беззащитным перед крушением этических норм. Далеко не каждый способен принять свою личную ответственность за существование в сломанном мире — даже оправдания уровня «меня заставили жить так», и «я был вынужден следовать правилам» больше свойственны кающимся грешникам, чем самодовольным поклонникам современных идолов. Кто знает — возможно, всё это лишь очередной этап цикличного вечного возвращения, в котором одни и те же исторические вехи повторяются вновь и вновь.

Меж огней двух язычеств, @greyshemes — для Холархии.

www.group-telegram.com/tr/holarhia.com/346

7.5K viewsMay 21 at 18:04

Фетиш и мораль: языческие локусы постхристианства

«Бог умер», — сказал Ницше. Но если Бога больше нет, то в чём источник морали, этики и банального деления на добро и зло? Казалось бы, подмена религиозной картины мира научной должна была сделать человечество свободным, трезвомыслящим и ответственным. Однако такой подход сработал лишь для отдельной части населения в виде интеллектуалов средней руки. Люди бывают суеверны и бессмысленно упорны в поиске простых ответов — там, где их в принципе не может быть.

К примеру, концепция свободы воли в христианстве создаёт туман неопределённости вокруг событий. Индивид принимает любое решение, основываясь на своём опыте, на представлениях о том, что правильно или на банальном страхе: согрешишь — будешь наказан. Так или иначе, он волен выбирать. Прогностические способности, выхватывающие последствия всех возможных сочетаний всех возможных действий, доступны человеческому уму ограниченно, что делает видения грядущего откровением божественной воли. Гадания и иные мистические ритуалы, в этой логике являющиеся богопротивным шарлатанством, нередко вмешиваются в чистый образ времени, искажая тем самым и свободу воли, и полноту данных о любом из выборов.

Можно сказать, что Ницше ужаснулся собственным наблюдениям, описывая ведущий человечество к катастрофе нигилизм последнего племени. Однако философ не совсем правильно оценил импульс, который руководил людьми, оставившими христианскую этику ради пустоты. Свято место пусто не бывает. Дыру между христианством и рационализмом заполняла доавраамическая традиция, связывавшая рычаги мироздания с кровью чёрных петухов, жабами, грибами, травами и сырыми внутренностями животных.

Классическая форма новоязычества после угасания христианской этики — постмодернистское переосмысление древних культов, формы которых предшествовали как монотеизму, так и развитым формам политеизма. В качестве примера можно указать на религиозные ритуалы доведической Индии, сохранившиеся в рамках шиваизма — поклонение Лингаму и Йони, как мистическим силам, ассоциированным с мужским и женским началами. В рамках подобных культов почитается Линга-Йони-мурти — неделимое мужское и женское в Шиве, внутри этой логики являющееся весьма прогрессивной формой осознания окружающего мира.

Современная западная цивилизация, принявшая смерть «старого Бога» и «старой морали», активно катится в глубины матриархата с культом женского начала — не образа или философской категории, но обыкновенного фетиша. Не уступают и архаисты-членопоклонники, стремящиеся к воссозданию патриархата верхнего палеолита с культом царя-жреца. Им точно так же необходимо земное воплощение бога-фаллоса в качестве живого фетиша — Великие вожди, кормчие и отцы народов не могут вторгнуться в те места, где «не сотворят себе кумира».

На место свергнутого Бога пришел не сверхчеловек, но фетиш — то, что внутри христианской этики считалось апогеем бесстыдства. Возможно, человечество оказалось беззащитным перед крушением этических норм. Далеко не каждый способен принять свою личную ответственность за существование в сломанном мире — даже оправдания уровня «меня заставили жить так», и «я был вынужден следовать правилам» больше свойственны кающимся грешникам, чем самодовольным поклонникам современных идолов. Кто знает — возможно, всё это лишь очередной этап цикличного вечного возвращения, в котором одни и те же исторические вехи повторяются вновь и вновь.

Меж огней двух язычеств, @greyshemes — для Холархии.

BY Холархия