1 Тот, снесённый в Киеве и Харькове. Тот, на чей гранитный лоб низколобые плевали, харкали, на руинах празднуя флешмоб. Тот, напоминавший Чарли Чаплина маленький танцор под барабан, в голове отмеривавший тщательно, сколько воли и каким рабам. Тот, насквозь проехавший под пломбою неприятельские города. Тот, грозивший миру красной бомбою, кажется, опять идёт сюда.
2 Евтушенко утонул в канаве. Как я этого хотел, желал. Евтушенко мы судить не вправе: он велик, как марксов Капитал. Его диски улетают на Горбушке, его мерчем полон Черкизон, где торгуют бывшие хиппушки, пересевшие на метадон. В полинявшей майке с Евтушенко мёртвый Ленин гонит по стриту. Присмотрись к природе хорошенько, ты его увидишь за версту. В майке, а по-нашему в тишотке, с молодой огромной головой, мёртвый Ленин - это парень чёткий и порою кажется живой. Он кричит живущим в тесной колбе, своего не видящим лица: хватит, беднота, сидеть на полбе, не пора ль попробовать мясца?
3 Ленинские зачёты - большие зевоты. Школьные туалеты. Будем как туареги. В безлюбовной Сахаре замотанные платками сбиваемся в караваны сдаём деньги на карабины. Сердце рвётся в набеги, желудок погряз в хараме. Будем как туареги, купленные хохлами. Перед дверями харчевни запах верблюжьего пота. Так и не сдал кочевник ленинского зачёта.
4 Бедные! Бежим, прихватив патронташ: как там положение на фронтах? Остров Врангеля захватил Деникин, кто такой, поди ещё пойми. Все сегодня бегают под ником, каждый третий мнит себя комбригом, ордена расхватаны детьми. Лёва Троцкий сел верхом на бота, делается грязная работа чистыми руками подлеца. В отраженьях не видать лица. Как мы исчерпаем электроны? Мёртвый Ленин обрывает телефоны, плетью подгоняет телеграф. Дайте правды! Правда выше прав.
5 На фронте отрывают ноги, а пришивают их в тылу. Они мутируют в дороге от нашего к вашему столу. Кость превращается в металл, а мясо... там не нужно мяса. Боец на койке не сломался, читает марксов Капитал. Триста процентов! Нет таких вообразимых преступлений... Он не двухсотый и не пленный. Он будет на чужих двоих таким, как был - самим собой и легче, может быть, по весу. А у России - та же боль в том месте, где была Одесса. "Нет преступлений, на которые под страхом виселицы не..." К ночной больнице мчатся скорые и пламя дыбится в окне.
6 Среди баб с шарманками-авоськами, заслонивших дымный горизонт, вижу тень товарища Подвойского. Я спрошу товарища Подвойского: чем он пахнет, чем воняет фронт? Пахнет ли он жжёною резиной, Родиной, сгоревшим букварём? Пахнет ли походной медициной - кокаином и нашатырём? Я не знаю, как воняют трупы, никогда ещё не нюхал труп. Я звонил товарищу Цюрупе, он ответил про запасы круп. Преющим портянкам и рубахам трудно пахнуть так, как крем-брюле. Говорят, что фронт воняет страхом: этот запах слышен и в Кремле. Со стены портрет в дубовой раме говорит, качая бородой: фронт воняет чьими-то деньгами: дивидендом, прибылью, маржой. Бьётся, обрывая телефоны, мёртвый Ленин в клетке над Москвой. Где-то за ночные терриконы армия идёт в последний бой.
7 И Николай Второй как маятник Фуко, когда так надо спать, но нифига не спится и тупо жмёшь на "обновить страницу", но до утра всё так же далеко.
Предатель, патриот - не видно по лицу, дворцовое зерно хомячат пораженцы, и Николай Второй как галка на плацу, откуда навсегда ушли преображенцы.
Монархия моя - картошка в мундирках, республика моя - планета на шампуре, и над Ливадией, повергнутою в прах, встаёт аэростат в серебряной глазури.
1 Тот, снесённый в Киеве и Харькове. Тот, на чей гранитный лоб низколобые плевали, харкали, на руинах празднуя флешмоб. Тот, напоминавший Чарли Чаплина маленький танцор под барабан, в голове отмеривавший тщательно, сколько воли и каким рабам. Тот, насквозь проехавший под пломбою неприятельские города. Тот, грозивший миру красной бомбою, кажется, опять идёт сюда.
2 Евтушенко утонул в канаве. Как я этого хотел, желал. Евтушенко мы судить не вправе: он велик, как марксов Капитал. Его диски улетают на Горбушке, его мерчем полон Черкизон, где торгуют бывшие хиппушки, пересевшие на метадон. В полинявшей майке с Евтушенко мёртвый Ленин гонит по стриту. Присмотрись к природе хорошенько, ты его увидишь за версту. В майке, а по-нашему в тишотке, с молодой огромной головой, мёртвый Ленин - это парень чёткий и порою кажется живой. Он кричит живущим в тесной колбе, своего не видящим лица: хватит, беднота, сидеть на полбе, не пора ль попробовать мясца?
3 Ленинские зачёты - большие зевоты. Школьные туалеты. Будем как туареги. В безлюбовной Сахаре замотанные платками сбиваемся в караваны сдаём деньги на карабины. Сердце рвётся в набеги, желудок погряз в хараме. Будем как туареги, купленные хохлами. Перед дверями харчевни запах верблюжьего пота. Так и не сдал кочевник ленинского зачёта.
4 Бедные! Бежим, прихватив патронташ: как там положение на фронтах? Остров Врангеля захватил Деникин, кто такой, поди ещё пойми. Все сегодня бегают под ником, каждый третий мнит себя комбригом, ордена расхватаны детьми. Лёва Троцкий сел верхом на бота, делается грязная работа чистыми руками подлеца. В отраженьях не видать лица. Как мы исчерпаем электроны? Мёртвый Ленин обрывает телефоны, плетью подгоняет телеграф. Дайте правды! Правда выше прав.
5 На фронте отрывают ноги, а пришивают их в тылу. Они мутируют в дороге от нашего к вашему столу. Кость превращается в металл, а мясо... там не нужно мяса. Боец на койке не сломался, читает марксов Капитал. Триста процентов! Нет таких вообразимых преступлений... Он не двухсотый и не пленный. Он будет на чужих двоих таким, как был - самим собой и легче, может быть, по весу. А у России - та же боль в том месте, где была Одесса. "Нет преступлений, на которые под страхом виселицы не..." К ночной больнице мчатся скорые и пламя дыбится в окне.
6 Среди баб с шарманками-авоськами, заслонивших дымный горизонт, вижу тень товарища Подвойского. Я спрошу товарища Подвойского: чем он пахнет, чем воняет фронт? Пахнет ли он жжёною резиной, Родиной, сгоревшим букварём? Пахнет ли походной медициной - кокаином и нашатырём? Я не знаю, как воняют трупы, никогда ещё не нюхал труп. Я звонил товарищу Цюрупе, он ответил про запасы круп. Преющим портянкам и рубахам трудно пахнуть так, как крем-брюле. Говорят, что фронт воняет страхом: этот запах слышен и в Кремле. Со стены портрет в дубовой раме говорит, качая бородой: фронт воняет чьими-то деньгами: дивидендом, прибылью, маржой. Бьётся, обрывая телефоны, мёртвый Ленин в клетке над Москвой. Где-то за ночные терриконы армия идёт в последний бой.
7 И Николай Второй как маятник Фуко, когда так надо спать, но нифига не спится и тупо жмёшь на "обновить страницу", но до утра всё так же далеко.
Предатель, патриот - не видно по лицу, дворцовое зерно хомячат пораженцы, и Николай Второй как галка на плацу, откуда навсегда ушли преображенцы.
Монархия моя - картошка в мундирках, республика моя - планета на шампуре, и над Ливадией, повергнутою в прах, встаёт аэростат в серебряной глазури.
BY Игорь Караулов. Стихи и вокруг них
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Meanwhile, a completely redesigned attachment menu appears when sending multiple photos or vides. Users can tap "X selected" (X being the number of items) at the top of the panel to preview how the album will look in the chat when it's sent, as well as rearrange or remove selected media. For tech stocks, “the main thing is yields,” Essaye said. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. "Markets were cheering this economic recovery and return to strong economic growth, but the cheers will turn to tears if the inflation outbreak pushes businesses and consumers to the brink of recession," he added.
from tr
