В большинстве современных монархий, король, согласно меткому выражению Адольфа Тьера, «царствует, но не правит», roi regne, mais il ne gouverne pas. В этом месте возникает — а если нет, то должен возникнуть — вопрос: если король не правит, то есть, не решает реальных проблем, не имеет достаточных рычагов, чтобы влиять на судьбу своего государства, то в чем его смысл? Вопрос этот достаточно неоднозначен. Ряд «простых» ответов очевиден: король нужен как дань традиции (устаревшей, безусловно, но будем уважать наших стариков с их суевериями…); король представляет нацию (пусть пьет на банкетах и светит лицом в театрах и на приемах послов, решает все равно не он) и т. д. Эта линия ответов и в самом деле проста, и уже в силу своей простоты не заслуживает серьезного к себе отношения. Если король вам нужен только как дань традиции, то многого ли стоит та традиция, чтобы ее беречь? Если он всего лишь «представляет нацию» на международной арене, то не проще ли завести себе вменяемого министра иностранных дел и собрать под него подходящее министерство? И так далее.
Я осмелюсь предположить, что исторический и политический смысл монархии в другом. Исторический предполагает, что у страны есть лидер и он много поколений подряд приходит из одной и той же семьи. И даже если вы — нормами Конституции, все прилично! — лишаете этого лидера всех его привилегий, большинства прав и оставляете ему лишь несколько незначительных обязанностей, он не перестает от этого быть лидером своей страны. Конечно, если его папа с мамой правильно воспитывали. Политический, в свою очередь, предполагает, что король становится верховным арбитром, разрешающим споры между реально действующими политиками, что он — фигура авторитета, воплощенный момент здравого смысла и некоей политической середины (хотя бы потому, что он над схваткой, вне существующих политических партий и течений). И опять королю отводится роль лидера нации, того, кто, вполне возможно, не может ничего по Конституции, но чье мнение значимо, чьего взгляда ищут, к чьему слову прислушиваются.
И, коли это так, то если в стране этого короля случается беда — голод, землетрясение, ураган, чума и т.д., — он обязан появляться на людях, ободряя своих подданных словом, если у него нет ничего больше, чем он мог бы им помочь. Он не должен отказываться от своего статуса ради того, чтобы «быть как все», хотя бы потому, что он — уже не как все; но, да, он должен ходить среди людей, говорить с ними, слушать и слышать. Ибо даже если нет других средств, чтобы помочь, денег, чтобы накормить и дать жилье, остается королевское слово. Остается человеческое сострадание. И остаются взгляды людей, увидевших, что их король — с ними. В этом, наверное, больше, чем в чем-либо другом, смысл короля как представителя нации, как того, кто царствует, qui regne, malgré ne gouverne pas.
В большинстве современных монархий, король, согласно меткому выражению Адольфа Тьера, «царствует, но не правит», roi regne, mais il ne gouverne pas. В этом месте возникает — а если нет, то должен возникнуть — вопрос: если король не правит, то есть, не решает реальных проблем, не имеет достаточных рычагов, чтобы влиять на судьбу своего государства, то в чем его смысл? Вопрос этот достаточно неоднозначен. Ряд «простых» ответов очевиден: король нужен как дань традиции (устаревшей, безусловно, но будем уважать наших стариков с их суевериями…); король представляет нацию (пусть пьет на банкетах и светит лицом в театрах и на приемах послов, решает все равно не он) и т. д. Эта линия ответов и в самом деле проста, и уже в силу своей простоты не заслуживает серьезного к себе отношения. Если король вам нужен только как дань традиции, то многого ли стоит та традиция, чтобы ее беречь? Если он всего лишь «представляет нацию» на международной арене, то не проще ли завести себе вменяемого министра иностранных дел и собрать под него подходящее министерство? И так далее.
Я осмелюсь предположить, что исторический и политический смысл монархии в другом. Исторический предполагает, что у страны есть лидер и он много поколений подряд приходит из одной и той же семьи. И даже если вы — нормами Конституции, все прилично! — лишаете этого лидера всех его привилегий, большинства прав и оставляете ему лишь несколько незначительных обязанностей, он не перестает от этого быть лидером своей страны. Конечно, если его папа с мамой правильно воспитывали. Политический, в свою очередь, предполагает, что король становится верховным арбитром, разрешающим споры между реально действующими политиками, что он — фигура авторитета, воплощенный момент здравого смысла и некоей политической середины (хотя бы потому, что он над схваткой, вне существующих политических партий и течений). И опять королю отводится роль лидера нации, того, кто, вполне возможно, не может ничего по Конституции, но чье мнение значимо, чьего взгляда ищут, к чьему слову прислушиваются.
И, коли это так, то если в стране этого короля случается беда — голод, землетрясение, ураган, чума и т.д., — он обязан появляться на людях, ободряя своих подданных словом, если у него нет ничего больше, чем он мог бы им помочь. Он не должен отказываться от своего статуса ради того, чтобы «быть как все», хотя бы потому, что он — уже не как все; но, да, он должен ходить среди людей, говорить с ними, слушать и слышать. Ибо даже если нет других средств, чтобы помочь, денег, чтобы накормить и дать жилье, остается королевское слово. Остается человеческое сострадание. И остаются взгляды людей, увидевших, что их король — с ними. В этом, наверное, больше, чем в чем-либо другом, смысл короля как представителя нации, как того, кто царствует, qui regne, malgré ne gouverne pas.
BY Право на историю
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth." This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. Russian President Vladimir Putin launched Russia's invasion of Ukraine in the early-morning hours of February 24, targeting several key cities with military strikes. Also in the latest update is the ability for users to create a unique @username from the Settings page, providing others with an easy way to contact them via Search or their t.me/username link without sharing their phone number. Soloviev also promoted the channel in a post he shared on his own Telegram, which has 580,000 followers. The post recommended his viewers subscribe to "War on Fakes" in a time of fake news.
from tr
