Печальные «приключения» советской журналистки, которую арестовали в 1937 году. К сожалению, история реальная.
Конечно, всегда было любопытно, что испытывает человек в заключении.
Детали рисуют очень живую и жуткую картинку:
— В тюрьме нет зеркал
— Комната 5 шагов в длину, 4 в ширину (недавно замеряла шаги в похожем помещении)
— Вместо иголки вещи подшивают костью от рыбы, которую удалось спрятать после тюремного обеда
— В камере крошечное окно, но в какой-то момент его запретили открывать на весь день, только на 15 минут в сутки
— Следователи, которые допрашивали героев, или начальник тюрьмы через несколько недель/месяцев сами становились заключенными. И это не единичный случай
— В переписке с родственниками нельзя обсуждать новости семьи и общества, но законченные изобрели способ это обходить.
Придумывали похожие на свои имена (Евгения — Ева) и писали про себя как про детей.«Нашей Евочке не так уж плохо, ведь она теперь не одна, а с тётей», — что означало, что к Евгении в камеру поселили соседку.
Печальные «приключения» советской журналистки, которую арестовали в 1937 году. К сожалению, история реальная.
Конечно, всегда было любопытно, что испытывает человек в заключении.
Детали рисуют очень живую и жуткую картинку:
— В тюрьме нет зеркал
— Комната 5 шагов в длину, 4 в ширину (недавно замеряла шаги в похожем помещении)
— Вместо иголки вещи подшивают костью от рыбы, которую удалось спрятать после тюремного обеда
— В камере крошечное окно, но в какой-то момент его запретили открывать на весь день, только на 15 минут в сутки
— Следователи, которые допрашивали героев, или начальник тюрьмы через несколько недель/месяцев сами становились заключенными. И это не единичный случай
— В переписке с родственниками нельзя обсуждать новости семьи и общества, но законченные изобрели способ это обходить.
Придумывали похожие на свои имена (Евгения — Ева) и писали про себя как про детей.«Нашей Евочке не так уж плохо, ведь она теперь не одна, а с тётей», — что означало, что к Евгении в камеру поселили соседку.
The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Meanwhile, a completely redesigned attachment menu appears when sending multiple photos or vides. Users can tap "X selected" (X being the number of items) at the top of the panel to preview how the album will look in the chat when it's sent, as well as rearrange or remove selected media. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals.
from tr
