Ситуация номиналистического кризиса оказалась интеллектуально и морально крайне тяжелой и попросту невыносимой. С одной стороны, номиналисты и их последователи руководствовались понятной и в целом правильной целью - избавиться от иллюзий, сбросить давящие оковы католического комсомола, прийти к более аутентичной и подлинной вере, избавиться от выдумок про великую цепь бытия, пресечь поползновения жадной и властной церковной бюрократии в душу и кошелек паствы.

Закономерным результатом принципиального отказа от аристотелевско-платоновских иерархий стала полная дезориентация, прыжок в экзистенциальную бездну оказался сомнительным удовольствием. Именно в это время происходит братоубийственная общеевропейская гражданская война на религиозной почве, тогда же, а вовсе не в средние века начинается массовая охота на ведьм, и т.д. Кровь течет рекой. С другой стороны, происходит небывалое раскрепощение европейского человека - происходят великие географические открытия, научная революция, рождается представление об автономном индивиде-субъекте, происходят всевозможные политические эксперименты. Появляются модернисткая, бюрократизированная абсолютная монархия, возникают попытки строительства республик по античному образцу, а также появляются совсем радикальные эксперименты вроде анабаптистских полиаморных утопий и международное движение монархомахов - убийц королей. Именно это состояние Жижек называет настоящей свободой, от которой тяжело и больно.

В сфере философии крупнейшую попытку справиться с таким состоянием предложил великий французский философ, основатель европейского рационализма Рене Декарт. Декарт начинает свою философию с описания сугубо номиналистической ситуации полнейшей дезориентации и безумия. Мы, говорит Декарт, воспринимаем окружающий мир с помощью чувственного опыта: видим, слышим, осязаем, нюхаем, пробуем на вкус. Вроде бы на первый взгляд все хорошо, но есть один нюанс. Опыт нас может обманывать, иногда мы видим или слышим того, что на самом деле нет. А раз так, то как я в принципе могу доверять чувственному опыту? Что если всё, что я воспринимаю, является обманом? Вдруг какой-то злокозненный демон насылает на меня наваждения, и вдруг на самом деле ни вещей, ни других людей, ни мира в целом, ни даже меня самого не существует. Следовательно, опыт достоверным не является, в бесконечном потоке чувственных ощущений нет ничего объективного, нет никакого очевидного и объективного основания. Сомнения во всем, отказ от предзаданной онтологии и даже гипотеза злого демиурга подчеркивают очевидное влияние номинализма.

Чтобы выйти из этой ситуации и найти нечто очевидное, Декарт предлагает метод радикального сомнения. Я сомневаюсь во всем, но когда я сомневаюсь в самом сомнении, то тем самым его подтверждаю. Этот акт очевиден и сам себя подтверждает, а поскольку сомнение - это мышление, то мы приходим к принципу "я мыслю, следовательно, существую". Факт мышления самоочевиден, он является логически самореферентным, причиной самой себя. Поэтому первой точкой координат становится мыслящая субстанция, res cogitans, или - субъект. Именно Декарт является главным и первым теоретиком субъект-объектного дуализма, потому что он исход из изначальной предпосылки существования непреодолимого разрыва между мышлением и чувственным опытом, между субъектом и так называемой “объективной реальностью”.

Впрочем, на этом этапе объективность существования внешнего мира пока ещё поставлена в скобки. Как уже нововременной мыслитель Декарт прежде всего разбирается с теорией познания, а уже потом с онтологией. Сначала надо ответить на вопрос, на каком основании я вообще имею право что-то сказать о мире. И это право есть у субъекта, который рефлексирует, сомневается и следует строго дедуктивному методу. Дедукция, придуманная в классической греческой философии, предполагает первенство общего перед частным, структурного мышления перед частным и множественным чувственным опытом. Доказательство же существования субъекта - это первая точка опоры, которая нужна для поиска более общих и потому более надежных оснований.

Тем временем легендарный ницшеанец, знаток теории аффектов Андрей Денисов анонсировал свой авторский онлайн-курс про любовь. Если вы, как Анна Ворфоломеева, не понимаете, зачем им страна без любви, то вам прямая дорога к Андрею.

Друзья, я объявляю прием на свой курс "Политическая философия XX века". На нём мы будем обсуждать, каким образом выдающиеся умы XX века осмысляли катастрофу мировых войн и социальных трансформаций, и как они думали о возможностях обуздать радикальный слом прошлой жизни и искали путь к общем достоинству. Те рецепты и тот здравый смысл, который большинство из нас до недавних пор разделяли, оказались по большому счету бесплодными. Мы живем во время. когда нужно осмыслить и преодолеть навязанную всем нам чрезвычайщину, не подпадая под иллюзорное очарование уже уходящего мира.

Поэтому я приглашаю всех желающий на свой курс по политической философии XX века. Мы не первые и не последние люди, столкнувшиеся с пустыней реального, и поэтому я предлагаю поучаствовать в честном разговоре с одними из лучших людей прошлого века о том, куда движется мир, и что мы можем и хотим с этим сделать. И поскольку разговор о политике и философии никогда не бывает нейтральным, мы будем читать и обсуждать представителей всего политического спектра и основных направлений мысли. В конечном счете, выбор каждому слушателю предстоит сделать самому.

Программу курса можете посмотреть по ссылке. Курс состоит из 16 еженедельных занятий по 2-2,5 часа, они проходят онлайн. Я провожу занятия по лекционно-семинарской системе, все записываю, доступ к записям у вас остается навсегда. Стоимость курса - 5000 рублей / 50 евро. Как обычно, я провожу КОНКУРС на три бесплатных места. Для участия в нем напишите короткое сочинение, не более 500 слов, с ответом на вопрос "почему я хочу записаться на ваш курс". Приоритет в конкурсе у студентов и старших школьников, но подаваться могут все желающие. Авторы сильных заявок, не прошедших по конкурсу, получат скидки. Заявки можно отправлять через гугл-форму, ЛС или по почте [email protected].

Информацию обо мне можно посмотреть на моём сайте, а также прочитать отзывы слушателей с прошлых курсов. При желании вы также можете договориться со мной об индивидуальных занятиях.

Заявки принимаю до 14 октября включительно. День и время занятий выберем вместе со слушателями после дедлайна, в приоритете выходные и вечера будней. Заниматься начнем сразу же после окончания приёма.

Жду вас.

Продолжая разговор про Декарта и поиск достоверных оснований. Разобравшись с существованием мыслящей вещи, Декарт задается вопросом, а что представляет собой эта мыслящая субстанция. Конечно, она сомневается, тревожится, изначально ничего толком не знает. Другими словами, она несовершенна. Однако у неё тем не менее присутствует идея совершенства, которое не может быть предикатом ни самого мыслящего субъекта, ни чувственно воспринимаемого опыта. А поскольку менее совершенные вещи не могут быть причиной более совершенных, у идеи совершенства должна быть причина за пределами мыслящего субъекта. Таким образом, теория врожденных идей является переходом к доказательству существования бога. Это доказательство строго дедуктивно и напрямую заимствовано из схоластики и платоновско-аристотелевской философии. Все в мире происходит по причине, у причины тоже должна быть причина, соответственно, первая причина, предшествующая разделению на субъект и предикат, является богом.

Бог - это первая сущность, абсолютная, трансцендентная и бесконечная. Доказательство бытия бога, с одной стороны, фундирует существование мыслящего субъекта. С другой стороны, существование бога как первой причины точно так же даёт основание для материального мира, воспринимаемого через чувственный опыт. Поэтому внешний мир не является иллюзией и наваждением злого гения. С одной стороны, этот ход заимствует и переизобретает классические ходы схоластики. Но с другой стороны, цель этого хода, как и картина мира Декарта, совершенно не являются схоластическими. Для схоластики характерно существование представления о мире как о конечной, гармоничной и упорядоченной системе, в которой нет разрыва между субъектом и объектом. В этом мире всё является частью великой цепи бытия, исходящей от бога и стремящейся к нему же.

У Декарта же бог является первоначалом и первоистоком, да, но он вовсе не является стабилизирующей силой. Материальный мир, или протяженная субстанция, res extensa, представляет собой хаотическую совокупность единичных вещей, в которыми мыслящий субъект волен делать всё что угодно. Это субъект берет на себя право распоряжаться материальным миром так, как хочет. Более того, у Декарта бог, как и у номиналистов, выполняет функцию опосредования вещей мыслящих и протяженных. Главная проблема картезианского дуализма заключается в проблеме взаимодействия двух субстанций, как мысль влияет на материальный мир. Частным случаем и наиболее ярким примером является так называемая психофизиологическая проблема, каким образом мысль превращается в, например, движение тела. Декарт здесь является окказионалистом - это бог опосредует бытие и мышление.

Проблема здесь фундаментальная, на каком основании первая сущность сводится всего лишь до инструмента, обсуживающего хищнических захват мира, на каком основании фактически субъект занимает место бога? Более того, окказионализм и жесткий дуализм субъекта и объекта проблематичны. Как говорил впоследствии Спиноза, двух субстанций быть не может, потому что если есть две никак не связанные цепочки причинно-следственных связей, то их друг для друга просто не существует. Само представление о никак не связанных и самодостаточных мирах абсурдно.

Тем не менее сама постановка этой проблемы ставит Декарта в ранг великих. Её впоследствии решали Спиноза и Лейбниц, Кант, весь немецкий идеализм, и нельзя сказать, что эта проблема разрешена до конца. Ну и конечно, Декарт является основателем европейского рационализма. Продолжая линию Платона, Аристотеля и схоластов, он правильно говорит, что чувственный опыт сам по себе не говорит ничего, только логическое, дедуктивное мышление позволяет схватить общее и создать целостную картину мира. В качестве примера он приводит Солнце, которые мы зрением воспринимаем как небольшой светящийся круг, тогда как научное дедуктивное изыскание, использующее математический аппарат, позволяет нам получить объективное знание, что Солнце несоизмеримо больше земного шара. Поэтому без Рене Декарта нельзя представить теорию субъекта, европейский рационализм, математизированное естествознание и современную науку.

​​Кажется одним из первых, кто понял суть российской государственной идеологии (начальствопочитание) был Михаил Салтыков-Щедрин. Вот такую цитату из него приводит в "Нации" Алексей Миллер:

...я должен заметить, что молодым людям на всякий случай следовало объяснить более обстоятельно, в чем, по их мнению, заключается «дело и знамя русского народа». Ибо насчет этого в узаконениях прямых указаний не имеется, а ученые специалисты находятся по этому случаю в постоянном друг другу противоречии и даже во взаимной вражде. Одно знамя вручает русскому народу г. Чичерин, другое - г. Аксаков, третье г. Катков. Наконец, г. Краевский полагает, что можно и совсем без знамени, а делай, что приказано, — ведь и это тоже своего рода знамя. Среди этих многочисленных «предложений услуг» русский народ теряется и не знает, за какое знамя ухватиться, но кажется, что до сих пор он всего умильнее посматривает на знамя г. Краевского.

По-моему всё, что произошло и произойдёт в России, так или иначе уже придумал Михаил Евграфович. Надо почитать, есть ли у него произведения со счастливым концом.

Фото: Дугин здорового человека.

На своих последних занятиях я много обсуждал проблему материи. Понятие материи и материализма в современной философии очень многозначно, и в нем иногда путаются. В традиции советской философии, которая берёт начало от Фридриха Энгельса, под материей принято понимать просто бытие, объективную реальность, существующую за пределами мышления субъекта. Энгельсу принадлежит формулировка так называемого “основного вопроса философии”, который звучит так: что первично - бытие или мышление, или материя или идея?

Для Энгельса и его последователей, тем самым, материя равняется бытию или субстанции, а идея - мышлению или субъекту. И, соответственно, философия делится на материалистическую и идеалистическую, для материалистов первична субстанция, для идеалистов - субъект или мышление. Далее Энгельс усложняет эту схему, добавляя различие между объективным и субъективным идеализмом и между метафизическим и диалектическим материализмом. Объективные идеалисты, дескать, считают, что есть божественный сверхразум, а субъективные являются солипсистами. Материалисты метафизические, например, французские сенсуалисты-материалисты XVIII века вроде Гольбаха и Гельвеция, полагают, что субстанция объективно существует, но в ней нет развития и движения. Для диалектического же материализма в субстанции есть динамика и развитие.

Попытка задним числом выстроить всю философскую традицию в качестве предыстории собственной системы - это достойный и уважаемый ход любого философа, по другому и быть не может. Так все делают и должны делать. Тем не менее при первом же приближении выясняется, что с подобного рода классификацией явно что-то не так. Во-первых, если взять на вооружение эту оптику, то выяснится, что буквально практически все философы от Парменида до Хайдеггера являются материалистами. Практически никто в истории философии, за исключением, пожалуй, софистов, Беркли или Дэвида Юма, не считает, что бытие вторично по отношению к мышлению. Ну и ещё Фихте Гегель относил к субъективным идеалистам за идею тождества субъекта и объекта с приоритетов субъекта. А так, исходя из этой классификации Платон является закоренелым материалистом.

Более того, если взять уже ленинское определение материи как “объективной реальности, данной нам в ощущении”, то оно на самом деле исходя из диаматовской же классификации является идеалистическим. Ощущение или чувственный опыт по определению множественен и субъективен. Разные биологические виды и даже разные люди очень по-разному воспринимают опыт, он у каждого свой. Здесь можно вспомнить и Лосева, критиковавшего советскую катедер-философию, и статью Томаса Нагеля про восприятие мира летучей мышью. Собственно, если объективная реальность дана в ощущении, то получается, что предельная истина равняется субъективному чувственному миру отдельного человека. Получается, что Ленин стоит ровно на тех же позициях, что и критикуемые им Мах и Богданов, и буквально является солипсистом и субъективным идеалистом. Если же индивидуальный чувственный мир является буквально откровением, дающим непосредственный доступ к бытию, то тогда Ленин оказывается фидеистом, истинность опыта доказывается слепой верой в его объективность. Гуссерлевская феноменология больше похожа на материализм, если руководствоваться критериями Энгельса. Ленин как политический теоретик и практик несопоставимо сильнее, чем Ленин-философ.

В конечном счете, т.н. основной вопрос диамата воспроизводит проблему Декарта, противоречие между бытием и мышленим. Энгельсовский диамат по сути основан на философии Бенедикта Спинозы, который рассматривал мышление как один из атрибутов субстанции. Однако эти понятия не тождественны материи и идее, ни в современной философии, ни тем более для философии древних. Материалистическая диалектика Жижека, например, имеет очень опосредованное отношение к Энгельсу. Эта проблема становится яснее, если мы учтем, что под материей изначально понимали вовсе не все бытие, а лишь его особую часть - множественный субстрат, составлявший собой все вещи. Идея же или форма - это структура, объединяющая субстрат в единое целое.

Друзья, напоминаю, что я продолжаю приём заявок на свой курс по политической философии XX века. XX столетие было очень парадоксальным временем. Этот век не просто оказался временем немыслимых ранее общественно-политических изменений, революций, войн. Он также стал временем крушения многочисленных иллюзий, заблуждений, идеологий и утопий, но при этом именно тогда человечество попыталась осуществить утопию, в её коммунистическом, фашистском и либеральном изводах.

Великая попытка достичь "конца истории" полностью провалилась: фашизм обернулся царством насилия и смерти; реальный социализм, нарушив обещание дать всю власть советам, обернулся либо сталинским термидором, либо дисциплинарным санаторием европейского образца, а в конце концов бесславно совершил суицид. Либерализм, с одной стороны, в течение XX века попытался демократизироваться и обеспечить процветание не только узкому кругу наиболее богатых и влиятельных собственникам-буржуа, но и обществу в целом, создав государство всеобщего благоденствия и массовый средний класс. Эти обещания точно так же оказались нарушены, вместо процветания "конца истории" мы видим распад мира на военно-политические блоки, триумф авторитарного капитализма и этнонационализма крови и почвы. Вместе с тем как благодаря, так и вопреки этим трагическим процессам, XX век стал веком искусства, науки, массовой демократизации, выходом миллиардов людей из состояния нищеты и бесправия, по-настоящему великих достижений.

Сегодняшнее состояние мира структурно сильно напоминает то, что происходило в начале прошлого столетия. Распад системы международных отношений и новый раздел мира, угрозы мировых войн, дискредитирующие сами себя идеологемы прогресса, начало деглобализации мирового хозяйства после долгого периода мира и относительно открытых границ, решимость государств собственноручно уничтожить тот порядок, который держался десятилетиями, т.д. и т.п. - все это объединяет первую четверть XXI века с первой четвертью XX.

Есть однако, принципиальное отличие. Прошлое столетие бурлило творческой энергией, люди реально хотели и стремились построить новый мир, жизнь преображалась на глазах. Сегодня же мы живем в совсем другом климате, в атмосфере вечного настоящего, в котором периодически просвечивают стухшие отбросы прошлых обид и претензий. Будущего просто нет, вместо него есть страх перед неизвестностью, предвосхищение смутных угроз, стремление уйти в эскапизм и запирательство.

Я приглашаю на свои занятия всех тех, кто хочет разобраться в истоках перманентного кризиса, не опускающего современный мир, а также тех, кто хочет прикоснуться к энергии и силе мысли главных политических философов прошлого столетия. Подробную программу курса и список литературы вы можете посмотреть по ссылке. Курс состоит из 16 еженедельных онлайн-занятий по 2-2,5 часа. Курс проходит по лекционно-семинарской системе, все занятия записываю, доступ к записям у вас остается навсегда. Стоимость курса - 5000 рублей / 50 евро. Как обычно, я провожу КОНКУРС на три бесплатных места. Для участия в нем напишите короткое сочинение, не более 500 слов, с ответом на вопрос "почему я хочу записаться на ваш курс". Приоритет в конкурсе у студентов и старших школьников, но подаваться могут все желающие. Авторы сильных заявок, не прошедших по конкурсу, получат скидки. Заявки можно отправлять через гугл-форму, ЛС или по почте [email protected].

Информацию обо мне можно посмотреть на моём сайте, а также прочитать отзывы слушателей с прошлых курсов. При желании вы также можете договориться со мной об индивидуальных занятиях. Заявки принимаю до 14 октября включительно. День и время занятий выберем вместе со слушателями после дедлайна, в приоритете выходные и вечера будней. Заниматься начнем сразу же после окончания приёма.


Жду вас.

Всем рекомендую прочитать последнюю книгу Ивана Куриллы "Американцы и все остальные. Истоки и смысл внешней политики США". Иван Иванович замечательный историк и отличный рассказчик, я всячески рекомендую эту книжку всем, кто хочет начать понимать историю и современное состояние США, а также причины их внешней политики. Советую также посмотреть подробный разбор на "Маяке Коуза", тоже не забывайте подписываться и смотреть обзоры с рецензиями на новые книжки в сфере социально-политических исследований, а также научно-просветительские видео.

Американцы и все остальные. Истоки и смысл внешней политики США – Иван Курилла | Маяк Коуза №30

В прошлом августе первой книгой, которую я рецензировал в видеоформате, стала работа Ивана Куриллы «Битва за прошлое. Как политика меняет историю», сегодня же выходит 30 выпуск и я вновь рассматриваю его книгу, но уже новую – «Американцы и все остальные. Истоки и смысл внешней политики США».

Книга эта оказалась не простой, хотя на первый взгляд – добротный нонфикшн в лучших традициях Куриллы. В чем особенность этой работы? Почему её можно назвать многовекторной? Чем она напоминает детективную доску? И какая деталь кочует у Куриллы из одной книги в другую, вызывая у меня недоумение? Об этом и не только в новом выпуске. Приятного просмотра!

📺 смотреть 📺

Продолжая разговор про понятие материи. Разумеется, оно не исчерпывается значением множественного субстрата, под материей также понимается буквально ничто. У греков было даже два термина для этих сущностей. В первом смысле субстрата - строительного материала Аристотель использует понятие гиле, дословно - лес. Греки, однако, придумали и второй термин - меон, или - небытие.

Небытие это, однако, может быть истолковано двумя противоположными образами. С одной стороны, меон или материя - это отрицание подлинного, аутентичного бытия, знак его порчи. Логика здесь довольно проста, её можно видеть у пифагорейцев, элеатов, в школьной интерпретации Платона и частично в неоплатонической традиции. Настоящее бытие должно быть надёжным, неизменным и стабильным, а изменчивый чувственно данный мир таковым быть не может. Конечный мир, в котором есть смерть, разложение и несовершенство, а заодно пространство и время, ненастоящий. Потому подлинное бытие - это вечные и неизменные структурные принципы мироздания, которые схватывают математика и логика. Используя язык платоновского Парменида, подлинным является только единое, тогда как отрицание единого - иное - является лишь аберрацией, знаком порчи и разложения, ошибкой. Единственное оправдание существования иного или материи - негативным образом указывать на совершенство потустороннего, лежащего по ту сторону времени и пространства мира вечных эйдосов, ангелов и трансцендентного, непредставимого, данного в отсутствии беспредельного бога-абсолюта.

В то же самое время при внимательном чтении уже у Платона можно увидеть совсем другое истолкование материи, которая перестает быть лишь аберрацией или порчей. Например, в диалоге “Парменид” Платон прямым текстом пишет, что единого без иного не существует. Более того, в позднем диалоге “Тимей” он говорит об особого рода первоматерии, которая является необходимым условием существования всех вещей без исключения. Это ничто, но особого рода, позитивно заряженное бесформенное ничто, которое может принять абсолютно любую форму. Другими словами, это чистая потенциальность, способность к творению, переходу из ничто в нечто.

В последующей истории философии это понятие материи как потенциальности всех вещей, как ничто, которое может стать всем, сохранилось и претерпело дальнейшую трансформацию. Например, Аристотель вводит знаменитую диалектику действительного и возможного. Если вещи движутся и изменяются, если они процессуальны, то они просто не могут быть тождественными самим себе. В них есть возможное, т.е. ничто, которое может стать чем-то. Хотя в конечном счете у Аристотеля изменение вещей подчиняется телеологии, целевой причине, у него можно видеть первые шаги к помещению Вещи с большой буквы в конечные объекты нашего мира.

Сама эта Вещь именно в силу своей материальности, т.е. ничтожности, может отсылать и к божественному, бесконечному миру. Уже в эпоху Возрожения великий философ и теолог Николай Кузанский разрабатывает диалектику не-иного. Поскольку вслед за диалогом “Парменид”. Кузанский утверждает, что единого без иного, формы без материи не существует, то из этого следует несколько выводов. Во-первых, они существуют на одном уровне бытия, никакой иерархии или великой цепи бытия нет. Во-вторых, ни единое, ни иное не могут быть первопричиной всего, ей может быть что-то такое, что предшествует тому и другому, но при этом находится внутри нашего мира. Таковым и является не-иное, имманентная бесконечность бытия, скрытый потенциал самих вещей. Другими словами, в конечных вещах содержится скрытый потенциал, отсылающий к невыразимой бесконечности всей вселенной. Или, опять же, конечная вещь не равна самой себе, в ней присутствует отсылка к имманентному, бесконечному богу.

Собственно, отсюда идёт ниточка уже к Бенедикту Спинозе, который продолжает эту традицию пантеизма. Не следует забывать, что его теория субстанции-бога предполагает разделение на natura natutata и natura naturans, на объективно существующие вещи и на их внутренний бесконечный творческий потенциал. Даже у Спинозы, чью логику преимущественно воспроизводит Энгельс, материя не сводится просто до объективной реальности. Материя как понятие по определению предполагает отсылку к онтотеологической проблематике, к бесконечности.

Друзья, обратите внимание, через полтора часа начнется онлайн-встреча с известным философом и левым теологом Владимиром Шалларем. Его идеи сегодня крайне актуальны и находятся в авангарде современной мысли, потому не могу не рекомендовать присоединиться к трансляции.

Сегодня в 19.30 по Москве вот по этой ссылке онлайн поговорим о том, как христианское богословие связано с левой философией, марксизмом и диалектикой.

Ведущий: Роман Осипенко, философ.

Вход свободный.

Время проведения: 30 сентября 2024 г. в 18:30 по Калининграду, 19.30 по Москве.

Место проведения офлайн: Калининградская Областная Научная Библиотека, клубный зал, 3 этаж

Мемы мемами, а вопрос правильный, что все же Антон понимает под "невоздержанным" и чем оно хуже или, наоборот, лучше "воздержанного". Если же речь идет о некой умеренности, то я бы с интересом прочитал её апологию, или, наоборот, критику с точки зрения современной материалистической диалектики.

Продолжая разговор о материи. Следующей важной точкой в разговоре об этом понятии является Кант и проблема вещи в себе. Канта как философа одинаково не устраивают ни догматизм европейского рационализма, в своих худших формах воспроизводящего догматизм схоластического реализма, ни скептицизм Юма, сводящего все вещи в мире до чувственного опыта и привычки.

Кант решает, что необходимо четко разграничить то, что человек в состоянии познать от того, что принципиально не может. Для этого он стремится найти в чувственно данном нам опыте те трансцендентальные структуры, которые этому опыту предшествуют. Соответственно, для него базовыми, формообразующими структурами оказываются пространство и время. Феномены, воспринимаемые нами в чувственном опыте, даны нам посредством пространства и времени, без них невозможно представить ни одну вещь. В то же самое время, пространство и время невозможно представить сами по себе, они невыразимы в чувственном опыте и представляют собой внешнюю и внутреннюю формы чувственности. Их можно изучать посредством геометрии и математики, это умозрительные, абстрактные дисциплины.

Собственно, поскольку пространство и время не есть вещи, а априорные формы чувственности, иначе - очки, сцена или сетка координат. Они не принадлежат самим вещам. Это самый базовый уровень структуры, которую Кант называет трансцендентальным субъектом и которая является условием возможности восприятия мира и его познания. Соответственно, феномены, будучи данными нам посредством пространства и времени, должны иметь исток откуда-то еще, где пространства и времени нет. Этот исток и есть ноумен или вещь в себе, объект, не находящийся в поле действия субъекта. Он принципиально непознаваем, это черный ящик, который точно есть, но что именно он собой представляет - непонятно.

Этот ход оказался крайне важным для последующей мысли, но и крайне проблематичным. Во-первых, Кант совершает переворачивание восходящий к Платону и Аристотелю иерархий. Теперь форма - это не объективный порядок бытия, а прежде всего структура трансцендентального субъекта, с помощью которой тот познает мир. Это познание вполне объективно и надежно, но при этом всегда остается непознаваемый, нередуцируемый остаток. При этом аутентичной, первой реальностью объявляется ноуменальная Вещь - по сути, аналог платоновской Хоры, это бессвойственное, темное, допредикативное основание, являющееся изнанкой чувственного данного мира. В этом плане трансцендентальный идеалист Кант оказывает одновременно материалистом, утверждая существование ничтожной, неописуемой Вещи.

Правда, эта философия не столько решила проблему метафизики, необоснованных оснований, сколько создала новые. С одной стороны, если вещь в себе недостижима, а рассудочное познание мира объективно, то зачем нужно забредать в такие дебри? Достаточно всего лишь просто эмпирически изучать мир таким, какой он есть на самом деле, тогда как этот процесс просто бесконечный. В таком варианте кантианство превращается в апологию позитивизма, а значимость его философии просто нивелируется.

С другой стороны, если ноумен является изнанкой феноменального мира, то, выходит, он уже в нем присутствует негативным образом, он является его частью. Тогда логично возникает вопрос, в каком виде неописуемая Вещь присутствует внутри конечных, данных в опыте объектов. Сам Кант в ряде текстов пишет про человечество как родовое существо, намекая на существование скрытого плана природы, а то и некоторой неописуемой природы, проявляющей себя через прогресс. Собственно, проблемой опосредования феноменального и ноуменального уже после Канта занимаются немецкие идеалисты, как создавая самостоятельные философские системы, так и прокладывая путь к марксистской традиции и так называемому материалистическому пониманию истории.

Напоминаю, что демократия и народный суверенитет в России закончились ровно 31 год назад. Советую перечитать соображения Георгия Ванунца и Александра Замятина о смысле тех событий и о переосмыслении 1990-х годов в России. Собственно, последний на данный момент исторический шанс на обретение политической свободы был только в случае победы "патриотической оппозиции" и Верховного Совета в начале 1990-х годов. Повторяю вслед на Георгием и Александром, русские либералы, Гайдар, Новодворская и т.п. никого не предавали. Они с самого начала рассматривали всех своих бывших и нынешних соотечественников как низшую касту, клеймя их как вырожденцев, красно-коричневых, органических рабов. Собственно, все эти ребята чахли по Пиночету и рыночной диктатуре, они и получили именно то, что хотели. По этой причине деградация и агония этой публики в эмиграции - это явление закономерное и очень положительное, его надо приветствовать.

Сегодня эта риторика воспроизводится подобной публикой не только из традиционных соображений социального расизма или в качестве попытки выслужиться в глазах воображаемого, никогда не существовавшего "Запада", но также на потеху либерал-националистическим элитам восточной Европы. Которым, в свою очередь, этот цирк греет душу, поскольку по сравнению с "варварами с востока" они оказываются не экономической и политической периферией, а авангардом борьбы за "цивилизацию". Политические перспективы такой оппозиции, разумеется, нулевые, вне зависимости от исхода как войны в Украине, так и более широкой борьбы за передел сфер влияния в мире.

Ну а что касается преемственности между Путиным и 1990-ми. То, что русский Пиночет окажется более амбициозным, склонным бороться за интересы своего правящего класса и капитала на развалинах Советского Союза, в целом, в этом тоже ничего удивительного и неожиданного нет. По традициям воровской морали и пацанских понятий, всех предупреждали заранее. К слову, рекомендую прочитать последнее интервью социального теоретика Александра Бикбова о перерождении неолиберализма в неомеркантилизм, и как Россия идёт вполне в русле, а то и в авангарде глобальных процессов.