Telegram Group & Telegram Channel
Обновление в «Ленте» — подборка Михаила Бордуновского «Тёмно-синее, золотое. Последние Силы». Главная интонация/интенция первого текста — голос распада, монолог, который становится факелом внутри тьмы. Процесс умирания, остановленный на зыбкой грани жизни и смерти: «где умирает и никак, сволочь, не может Умереть он, который был & остаётся & останется мною». Речь и о субъекте говорения, и об отождествлении себя-как-носителя-разл[п]ада-и-боли. Кадавр будто бы стягивает эти состояния: с одной стороны, Бордуновский имеет в виду не живую (как в мифе), а умершую плоть, заполняющую окрестности. С другой, возникает ассоциация с Planescape: Torment, где действие начинается на препарационном столе морга (так и для автора ассоциация тут — хирургическая) — а дальше перед игроком, а здесь: читателем встают нелёгкие вопросы, в которые он погружается едва ли не в прямом смысле.

Второй текст синкретичен и построен на совмещении голосов, что одновременно отсылает к схожей работе Андрея Таврова (Бордуновский в целом наследует поэтике метареализма), а одновременно он обращается к той же теме, но под другим углом, добавляя карнавальности, феноменальности (вспоминая юродивый текст из школьной программы; здесь же и грустный клоун Леонид Енгибаров) жизни, которая лишается подпорок вожделения, обходясь «Бедной, отекающей поэзией» — которая тем беднее, чем меньше становится нас, — которые вроде бы есть («Цветут деревья, солнце заполняет парк…»), но всё больше — Кадавр, и облегчения не приносят ни цветущие деревья, ни солнце, которое заполняет парк, ни мир, уже не способный утолить ни радость, ни боль; задолго до того, как выключат свет и канатоходцы выйдут из маскарада по уже невидимым нитям.


ТЁМНО-СИНЕЕ, ЗОЛОТОЕ (фрагмент)

...Под перевёрнутым камнем нам темно блестят заторможенные & слабые сердца. Нет обмена на золото. В лесу, окружившем город, трубит электричество. Не на что обменять слабые & волнующиеся сердца Этих Мест: их окунули в кровь, их зубцы отравлены. Наградные ленты за тобой волочатся & призраки, мертвецы и несчастные угольного вокзала, заставшие Приземленье Планет. Нас обманули, погрелись за счёт нашего слабого сердца. Все соучастники. Все будут сокращены.

Следует наслаждаться. Следует этим удовлетвориться. Прокажённый процеженный воздух. Не пройти таможню: около мыса Уничтожения застопорены вагоны и такие как мы, Виновные Во Всём, сходят собственными путями, в собственных коронах навстречу быстрому снегу. Они, такие как мы, из осаждённого города, усеянного глазами, на мысе Уничтожения остаются в песке, и я жду сигнала отхода. На мысе Уничтожения встретить меня невозможно. Я ещё не закончил.

Выдуманы ангелы-почтальоны & Соответствия недействительны. На земле, презираемой за то, во что она превратилась, заговор выпаривают, как соль: я остался, хочу приманить поближе свою беззубую кровь. Она не выдерживает прямого взгляда, дёснами перемалывает Слабое сердце. Нередки повторы. Слабого сердца преданная & презираемая земля всюду поблизости и никогда вдали, и на древке в центре земли извивается подыхающий флаг Известий. Я здесь, значит, говорю изнутри ловушки...


Прочитать подборку полностью можно по ссылке.



group-telegram.com/licenza_poetica/91
Create:
Last Update:

Обновление в «Ленте» — подборка Михаила Бордуновского «Тёмно-синее, золотое. Последние Силы». Главная интонация/интенция первого текста — голос распада, монолог, который становится факелом внутри тьмы. Процесс умирания, остановленный на зыбкой грани жизни и смерти: «где умирает и никак, сволочь, не может Умереть он, который был & остаётся & останется мною». Речь и о субъекте говорения, и об отождествлении себя-как-носителя-разл[п]ада-и-боли. Кадавр будто бы стягивает эти состояния: с одной стороны, Бордуновский имеет в виду не живую (как в мифе), а умершую плоть, заполняющую окрестности. С другой, возникает ассоциация с Planescape: Torment, где действие начинается на препарационном столе морга (так и для автора ассоциация тут — хирургическая) — а дальше перед игроком, а здесь: читателем встают нелёгкие вопросы, в которые он погружается едва ли не в прямом смысле.

Второй текст синкретичен и построен на совмещении голосов, что одновременно отсылает к схожей работе Андрея Таврова (Бордуновский в целом наследует поэтике метареализма), а одновременно он обращается к той же теме, но под другим углом, добавляя карнавальности, феноменальности (вспоминая юродивый текст из школьной программы; здесь же и грустный клоун Леонид Енгибаров) жизни, которая лишается подпорок вожделения, обходясь «Бедной, отекающей поэзией» — которая тем беднее, чем меньше становится нас, — которые вроде бы есть («Цветут деревья, солнце заполняет парк…»), но всё больше — Кадавр, и облегчения не приносят ни цветущие деревья, ни солнце, которое заполняет парк, ни мир, уже не способный утолить ни радость, ни боль; задолго до того, как выключат свет и канатоходцы выйдут из маскарада по уже невидимым нитям.


ТЁМНО-СИНЕЕ, ЗОЛОТОЕ (фрагмент)

...Под перевёрнутым камнем нам темно блестят заторможенные & слабые сердца. Нет обмена на золото. В лесу, окружившем город, трубит электричество. Не на что обменять слабые & волнующиеся сердца Этих Мест: их окунули в кровь, их зубцы отравлены. Наградные ленты за тобой волочатся & призраки, мертвецы и несчастные угольного вокзала, заставшие Приземленье Планет. Нас обманули, погрелись за счёт нашего слабого сердца. Все соучастники. Все будут сокращены.

Следует наслаждаться. Следует этим удовлетвориться. Прокажённый процеженный воздух. Не пройти таможню: около мыса Уничтожения застопорены вагоны и такие как мы, Виновные Во Всём, сходят собственными путями, в собственных коронах навстречу быстрому снегу. Они, такие как мы, из осаждённого города, усеянного глазами, на мысе Уничтожения остаются в песке, и я жду сигнала отхода. На мысе Уничтожения встретить меня невозможно. Я ещё не закончил.

Выдуманы ангелы-почтальоны & Соответствия недействительны. На земле, презираемой за то, во что она превратилась, заговор выпаривают, как соль: я остался, хочу приманить поближе свою беззубую кровь. Она не выдерживает прямого взгляда, дёснами перемалывает Слабое сердце. Нередки повторы. Слабого сердца преданная & презираемая земля всюду поблизости и никогда вдали, и на древке в центре земли извивается подыхающий флаг Известий. Я здесь, значит, говорю изнутри ловушки...


Прочитать подборку полностью можно по ссылке.

BY POETICA | онлайн-журнал




Share with your friend now:
group-telegram.com/licenza_poetica/91

View MORE
Open in Telegram


Telegram | DID YOU KNOW?

Date: |

Although some channels have been removed, the curation process is considered opaque and insufficient by analysts. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. And indeed, volatility has been a hallmark of the market environment so far in 2022, with the S&P 500 still down more than 10% for the year-to-date after first sliding into a correction last month. The CBOE Volatility Index, or VIX, has held at a lofty level of more than 30. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice.
from tr


Telegram POETICA | онлайн-журнал
FROM American