Выдающийся снимок Станислава Чабуткина.

Из воспоминаний Дианы Виньковецкой:

О Довлатове я впервые услышала от Бориса Вахтина, который хотел привлечь Сергея в свою писательскую группу «Горожане», хотя и критиковал его прозу за легковесность и «случаи из жизни».

То ли дело проза самого Вахтина.

«В нашем дворе бывает часто такой пережиток, что отправляются пройтись, сложившись, а иногда и за счет одного, в случае, если есть.
И пройдясь, счастье имеют в виде занятости самими собой, выясняя насчет дружбы и все говоря по правде, но только чтобы не обижаться».

Дочитали до конца? Или споткнулись на первом предложении?

Александр Кондратов.

Я жить хочу как пол
как потолок. 
Горшок и миска
Миска и горшок. 
Семья и служба
служба и семья 
и между ними
обитаю
я.
Я обитаю
тщательно-живой 
Я проживаю
мысля головой 
Я постигаю
сущность бытия:
она прекрасна:
это быт и я!

Есть ведь такое, что Петербург - это фантом, а Москва - город-внятность. Мне же, наоборот, в Москве все кажется голограммой. А вот Петербург из столицы ощущается предельно четко. Может, я просто притащил его с собой?

Леонид Рахманов, вспоминая Геннадия Гора, рассказывал такую историю.
Гор, будучи в деревне, по поручению жены пас поросенка. И одновременно читал Гегеля. Поросенок этим пользовался и регулярно убегал. За что Гор получал от жены нагоняй. И правильно, заключал Рахманов: «поросенок и Гегель – две вещи несовместные».

Вот однажды один человек пошёл на службу, да по дороге встретил другого
человека, который, купив польский батон, направлялся к себе восвояси.
Вот, собственно, и всё.

Хармс.

Характерная картинка для ленинградской культуры - в кадре герои разных поколений, художники, литераторы и фотографы.
Крайний слева - будущий «митек» Дмитрий Шагин. Человек в очках - Борис Смелов. Остролицый джентльмен с цепким взглядом - прозаик Федор Чирсков. С сигарой в руке - поэт Михаил Юпп. Рядом с ним еще один поэт, Олег Охапкин. В центре, подпирая занавеску, стоит художник Евгений Есауленко, связанный с трагическим сюжетом, гибелью Евгения Рухина. Остальных не знаю (или не узнаю’).

Чирсков, Юпп - персонажи шестидесятых, попавшие, в том числе, в довлатовскую прозу. Охапкин, родившийся в 1944-м, тоже залетел в книжки Довлатова, но принадлежит все-таки культуре 70-х. Как и Есауленко. А вот Смелов и Шагин в полной мере состоялись все же в 1980-е.

Кстати, автор снимка - Борис Кудряков.

Фрагмент новеллы «Трофим», снятой Балабановым для альманаха «Прибытие поезда». Интересно сравнить с текстом сценария - и обнаружить (мелкие) различия. Реплика «режиссера» (Алексей Герман) исчезла, но общая значительность облика осталась. И добавилась нервность героя самого Балабанова перед тем, как войти в кабинет. Такой вот актерский отыгрыш.

«Молодой человек взбежал на пятый этаж десятого корпуса и победоносно ворвался в монтажную комнату с надписью «Вокзалы С.-Петербурга и его пригородов. Производство к/с Ленфильм и Bioskop Film ФРГ».
— Ну что? — озабоченно спросил его режиссер. То, что он режиссер, стало ясно сразу: кто же еще может так значительно повернуться и так невесело спросить: «Ну что?» Но, видно, радость юноши была так велика, что режиссер не смог срезать ее».