дома у Долорс светопреставление: внучка страдает анорексией, внук, кажется, гей, дочь на работе подвергается харрассменту, за который получает повышение, зять изменяет дочери со школьницей, а у самой Долорс отказал речевой аппарат после инсульта, и все вокруг, кроме чуткого внука, считают ее глухой и слепой, из-за чего у Долорс есть возможность сидеть в углу гостиной, наблюдая весь этот печальный цирк как будто через замочную скважину - в двери, которой нет.
еще ей 85, и нужно успеть связать для внучки свитер. а пока вяжется свитер, можно многое вспомнить. человека, который был ей мужем. человека, которого она любила. человека, которого она хотела погубить. истории из молодости, прежние нравы, обычаи, моду, запреты и запретные удовольствия. как оно было тогда и как сейчас - подумать только, как сильно все поменялось.
свитер вяжется, повествование течет и не прекращается, плавно и легко, как нитка, мелькает среди спиц, как ручей, течет между камнями, как песня, льется из самого сердца, как большая бумажная карта, разворачивается в цепкой памяти. то мы в гостиной, где зять шушукается по телефону, думая, что его не слышат, то в книжном магазине с любимым Долорс, то снова здесь, удивляемся - как это никто не видит, что внучка - одна кожа да кости, и обратно - к сложному, импульсивному решению Долорс, которое перевернуло судьбу нескольких людей. потом еще одно. потом еще.
в этой книге нет языковых изысков, дотошных описаний чего-либо, глубокой философии, но в ней есть мудрые замечания о людях и жизни, очень натуральный внутренний голос 85-летней старушки, которая шита отнюдь не лыком, а жесткими и блестящими цветными нитками, и есть изумительное течение текста, в котором то ты плывешь по поверхности - настоящее время, то погружаешься в глубину - прошлое, то еще глубже - далекое прошлое, то выныриваешь обратно и даже чуть выпрыгиваешь из воды - попытка заглянуть в будущее, успеем ли довязать свитер, оставить внучке память о себе, наладить с ней хоть какую-то связь? и все это в рамках одной главы, из слоя в слой, из абзаца в абзац, совершенно невозможно оторваться.
так уж вышло, что я не поддерживаю философию главной героини «брать от жизни все и неважно, какими средствами», но это не помешало мне получить интеллектуальное и эстетическое удовольствие от книги. все равно это было великолепно.
дома у Долорс светопреставление: внучка страдает анорексией, внук, кажется, гей, дочь на работе подвергается харрассменту, за который получает повышение, зять изменяет дочери со школьницей, а у самой Долорс отказал речевой аппарат после инсульта, и все вокруг, кроме чуткого внука, считают ее глухой и слепой, из-за чего у Долорс есть возможность сидеть в углу гостиной, наблюдая весь этот печальный цирк как будто через замочную скважину - в двери, которой нет.
еще ей 85, и нужно успеть связать для внучки свитер. а пока вяжется свитер, можно многое вспомнить. человека, который был ей мужем. человека, которого она любила. человека, которого она хотела погубить. истории из молодости, прежние нравы, обычаи, моду, запреты и запретные удовольствия. как оно было тогда и как сейчас - подумать только, как сильно все поменялось.
свитер вяжется, повествование течет и не прекращается, плавно и легко, как нитка, мелькает среди спиц, как ручей, течет между камнями, как песня, льется из самого сердца, как большая бумажная карта, разворачивается в цепкой памяти. то мы в гостиной, где зять шушукается по телефону, думая, что его не слышат, то в книжном магазине с любимым Долорс, то снова здесь, удивляемся - как это никто не видит, что внучка - одна кожа да кости, и обратно - к сложному, импульсивному решению Долорс, которое перевернуло судьбу нескольких людей. потом еще одно. потом еще.
в этой книге нет языковых изысков, дотошных описаний чего-либо, глубокой философии, но в ней есть мудрые замечания о людях и жизни, очень натуральный внутренний голос 85-летней старушки, которая шита отнюдь не лыком, а жесткими и блестящими цветными нитками, и есть изумительное течение текста, в котором то ты плывешь по поверхности - настоящее время, то погружаешься в глубину - прошлое, то еще глубже - далекое прошлое, то выныриваешь обратно и даже чуть выпрыгиваешь из воды - попытка заглянуть в будущее, успеем ли довязать свитер, оставить внучке память о себе, наладить с ней хоть какую-то связь? и все это в рамках одной главы, из слоя в слой, из абзаца в абзац, совершенно невозможно оторваться.
так уж вышло, что я не поддерживаю философию главной героини «брать от жизни все и неважно, какими средствами», но это не помешало мне получить интеллектуальное и эстетическое удовольствие от книги. все равно это было великолепно.
#tvorozhok_novels
BY my cup of books
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Meanwhile, a completely redesigned attachment menu appears when sending multiple photos or vides. Users can tap "X selected" (X being the number of items) at the top of the panel to preview how the album will look in the chat when it's sent, as well as rearrange or remove selected media. Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. "Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels." Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. Crude oil prices edged higher after tumbling on Thursday, when U.S. West Texas intermediate slid back below $110 per barrel after topping as much as $130 a barrel in recent sessions. Still, gas prices at the pump rose to fresh highs.
from tr
