Гражданам Таджикистана предоставлена самая большая квота для обучения в Российской Федерации - сейчас она рассчитана на одну тысячу человек. Но Россия готова в ближайшее время сделать её ещё больше. Об этом буквально на днях заявил Путин на встрече с президентом Таджикистана Рахмоном.
Сейчас в российских вузах, включая филиалы в Таджикистане, обучаются порядка 36 тыс. таджикских студентов. При чём большая часть из них на бюджете. Чаще всего они выбирают экономику, международные отношения, лечебное дело, стоматологию, управление и юриспруденцию. Собственно, всё то, что когда-то в этот регион и завезли наши предки. И что сильно просело с массовым исходом оттуда русских 30 лет назад.
Можно обратить внимание, что таджиков интересуют максимально утилитарные специальности. Несмотря на возможность изучать в России науки, инженерное дело и прочее, что сейчас не дает местное образование, и что вряд ли им доступно на таком уровне в других странах.
Похоже, что таджики не стремятся к массовому развитию собственной науки, а в приоритет ставят престиж и потенциальный заработок профессии. Такой подход уместен при индивидуальном выборе студента, но когда речь идёт о государственной программе, то выглядит странно.
Добиваемся ли мы своих целей, массово обучая таджикских управленцев, юристов, стоматологов и прочих представителей сферы высокобюджетных услуг? Ответ не очевиден и трактовать такой подход можно в разные стороны. Поскольку тут, как и везде, важен контекст, а он в российско-таджикской дружбе так до конца не понятен.
Гражданам Таджикистана предоставлена самая большая квота для обучения в Российской Федерации - сейчас она рассчитана на одну тысячу человек. Но Россия готова в ближайшее время сделать её ещё больше. Об этом буквально на днях заявил Путин на встрече с президентом Таджикистана Рахмоном.
Сейчас в российских вузах, включая филиалы в Таджикистане, обучаются порядка 36 тыс. таджикских студентов. При чём большая часть из них на бюджете. Чаще всего они выбирают экономику, международные отношения, лечебное дело, стоматологию, управление и юриспруденцию. Собственно, всё то, что когда-то в этот регион и завезли наши предки. И что сильно просело с массовым исходом оттуда русских 30 лет назад.
Можно обратить внимание, что таджиков интересуют максимально утилитарные специальности. Несмотря на возможность изучать в России науки, инженерное дело и прочее, что сейчас не дает местное образование, и что вряд ли им доступно на таком уровне в других странах.
Похоже, что таджики не стремятся к массовому развитию собственной науки, а в приоритет ставят престиж и потенциальный заработок профессии. Такой подход уместен при индивидуальном выборе студента, но когда речь идёт о государственной программе, то выглядит странно.
Добиваемся ли мы своих целей, массово обучая таджикских управленцев, юристов, стоматологов и прочих представителей сферы высокобюджетных услуг? Ответ не очевиден и трактовать такой подход можно в разные стороны. Поскольку тут, как и везде, важен контекст, а он в российско-таджикской дружбе так до конца не понятен.
BY Николай Николаевич наблюдает
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. "He has to start being more proactive and to find a real solution to this situation, not stay in standby without interfering. It's a very irresponsible position from the owner of Telegram," she said. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. In December 2021, Sebi officials had conducted a search and seizure operation at the premises of certain persons carrying out similar manipulative activities through Telegram channels.
from tr
