Сегодня мы закончили представлять доказательства защиты и перешли в судебные прения. Речь прокурора была такой интересной, что я очень сильно пожалела, что у нас в психиатрическом стационаре судебное заседание закрытое.
Потому что это действительно надо было слышать.
Для начала ожидаемый сюрприз: в качестве доказательства вины Вики прокурор действительно не сослался на ту самую экспертизу СПбГУ, об которую копья ломали все – и защита, и обвинение, и, возможно, даже суд.
Но есть загвоздка – это заключение экспертов обосновывало не только "фейковость" информации, но и мотив политической ненависти. А если экспертизы как бы нет, то мотив нужно обосновать чем-то другим. Видимо, за неимением других аргументов в качестве основных (и повторяемых на все лады) были выбраны следующие:
Не любишь президента – значит, и родину не любишь. А не любишь – значит, ненавидишь.
Читаешь иностранные СМИ – значит, прям точно ненавидишь родину. Потому что если ты гражданин РФ, будь добр, обращайся к официальным российским СМИ.
Ну и вообще, президента выбирали на выборах всей страной, и не поддерживать его политику – это точно ненависть ко всей необъятной России (тут прокурор посетовала, что не спросила Вику, голосовала ли та на выборах, но так и не пояснила, почему ж не спросила-то).
В общем, по мнению обвинения, Вика выбирала не те источники, любила не то, что положено, не привела доказательств достоверности того, что писала, и коварно игнорировала брифинги министерства обороны.
Единственное доказательство этой версии, если верить прокурору – показания самой Вики.
Только вот эта картина совсем не вяжется с другим: прокурор утверждает, что Вика ещё и невменяема, и нуждается в принудительном лечении. Что не осознает, что делает, и никак это не контролирует. Что у нее грубо нарушены критико-прогностические способности.
То есть я это вижу так. В порыве ненависти к президенту, а значит и ко всей стране в целом, Вика тщательно отобрала "фейки", то есть заведомо недостоверную информацию, хитро проверила её через вражеские источники, трезво оценила слова Конашенкова как ложь, и потом опубликовала свои посты, осознавая, что они доступны неопределенному кругу лиц.
Но в какой-то из этих моментов она всё же не осознавала свои действия и ("и", даже не "или"!) не могла ими руководить, то есть была в состоянии невменяемости. Причём особо опасной избирательной невменяемости.
А избирательная невменяемость, как известно, не освобождает от обязанности любить президента и верить официальным российским СМИ, и сверять с брифингами Конашенкова всё, что плохо лежит.
А, ну да, показаниям невменяемого человека мы должны доверять, но только в той части, в которой они подтверждают версию обвинения. А в остальном не надо.
Это я всё ёрничаю, конечно, но мне не смешно. Потому что выступление прокурора сегодня – это и есть пример политической ненависти. Только это не пост в соцсети, а официальная позиция, наверняка согласованная как минимум с парой вышестоящих начальников. Холодная, официальная, одобряемая, подкреплённая силой ненависть.
...
Завтра в 15.00 в больнице на Фермском шоссе вся эта история закончится – во всяком случае, в первой инстанции. Завершим прения, перейдём к последнему слову и узнаем итоговое решение.
Жалею, что у меня нет футболки с бессмертной цитатой Шевчука о том, чем родина является, а чем всё-таки нет. Да и холодно сейчас для футболок.
Сегодня мы закончили представлять доказательства защиты и перешли в судебные прения. Речь прокурора была такой интересной, что я очень сильно пожалела, что у нас в психиатрическом стационаре судебное заседание закрытое.
Потому что это действительно надо было слышать.
Для начала ожидаемый сюрприз: в качестве доказательства вины Вики прокурор действительно не сослался на ту самую экспертизу СПбГУ, об которую копья ломали все – и защита, и обвинение, и, возможно, даже суд.
Но есть загвоздка – это заключение экспертов обосновывало не только "фейковость" информации, но и мотив политической ненависти. А если экспертизы как бы нет, то мотив нужно обосновать чем-то другим. Видимо, за неимением других аргументов в качестве основных (и повторяемых на все лады) были выбраны следующие:
Не любишь президента – значит, и родину не любишь. А не любишь – значит, ненавидишь.
Читаешь иностранные СМИ – значит, прям точно ненавидишь родину. Потому что если ты гражданин РФ, будь добр, обращайся к официальным российским СМИ.
Ну и вообще, президента выбирали на выборах всей страной, и не поддерживать его политику – это точно ненависть ко всей необъятной России (тут прокурор посетовала, что не спросила Вику, голосовала ли та на выборах, но так и не пояснила, почему ж не спросила-то).
В общем, по мнению обвинения, Вика выбирала не те источники, любила не то, что положено, не привела доказательств достоверности того, что писала, и коварно игнорировала брифинги министерства обороны.
Единственное доказательство этой версии, если верить прокурору – показания самой Вики.
Только вот эта картина совсем не вяжется с другим: прокурор утверждает, что Вика ещё и невменяема, и нуждается в принудительном лечении. Что не осознает, что делает, и никак это не контролирует. Что у нее грубо нарушены критико-прогностические способности.
То есть я это вижу так. В порыве ненависти к президенту, а значит и ко всей стране в целом, Вика тщательно отобрала "фейки", то есть заведомо недостоверную информацию, хитро проверила её через вражеские источники, трезво оценила слова Конашенкова как ложь, и потом опубликовала свои посты, осознавая, что они доступны неопределенному кругу лиц.
Но в какой-то из этих моментов она всё же не осознавала свои действия и ("и", даже не "или"!) не могла ими руководить, то есть была в состоянии невменяемости. Причём особо опасной избирательной невменяемости.
А избирательная невменяемость, как известно, не освобождает от обязанности любить президента и верить официальным российским СМИ, и сверять с брифингами Конашенкова всё, что плохо лежит.
А, ну да, показаниям невменяемого человека мы должны доверять, но только в той части, в которой они подтверждают версию обвинения. А в остальном не надо.
Это я всё ёрничаю, конечно, но мне не смешно. Потому что выступление прокурора сегодня – это и есть пример политической ненависти. Только это не пост в соцсети, а официальная позиция, наверняка согласованная как минимум с парой вышестоящих начальников. Холодная, официальная, одобряемая, подкреплённая силой ненависть.
...
Завтра в 15.00 в больнице на Фермском шоссе вся эта история закончится – во всяком случае, в первой инстанции. Завершим прения, перейдём к последнему слову и узнаем итоговое решение.
Жалею, что у меня нет футболки с бессмертной цитатой Шевчука о том, чем родина является, а чем всё-таки нет. Да и холодно сейчас для футболок.
#ВикаПетрова
BY Objection, your honor!
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. "The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth." Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. The perpetrators use various names to carry out the investment scams. They may also impersonate or clone licensed capital market intermediaries by using the names, logos, credentials, websites and other details of the legitimate entities to promote the illegal schemes. He said that since his platform does not have the capacity to check all channels, it may restrict some in Russia and Ukraine "for the duration of the conflict," but then reversed course hours later after many users complained that Telegram was an important source of information.
from tr
