Siloviki задним умом петрят, что художница Скочиленко для них опасна.
Это Алексей Анатольевич на судах крикливо ругается через стекло и пышет ненавистью в постах. А тут человек пишет из СИЗО, что
...как бы ни пытались втоптать меня в грязь, унизить, поместить в самые нечеловеческие условия, я вынесу из этого опыта самое светлое, невероятное и прекрасное — в этом и содержится суть бытия художника.
У моих обвинителей есть власть и деньги, а я имею неизмеримо больше — доброту, эмпатию, реальную любовь и огромную поддержку людей со всего мира — способность передавать действительность в образах и метафорах, которые оседают в умах людей.
Ветераны партизанских акций, которым спецоперация бередит старую прививку Лимонкой, не дадут соврать: siloviki инстинктивно улавливают, где сквозь видимый, очевидный пацифизм сегодня проступает самый натуральный фронт — контрпропаганда и сопротивление, и не чему-то абстрактному, а вполне конкретному политическому режиму, развязавшему СВО. Потому и СИЗО, а не домарест для безобидной художницы прямого действия.
Во ФСИН, кстати, поняли, что со Скочиленко напоролись на идейную. Нажим через сокамерниц не удался: петиция и медийная огласка делают свое дело, и Александру перевели в новую камеру, где обеспечили необходимой ей диетической едой.
Siloviki задним умом петрят, что художница Скочиленко для них опасна.
Это Алексей Анатольевич на судах крикливо ругается через стекло и пышет ненавистью в постах. А тут человек пишет из СИЗО, что
...как бы ни пытались втоптать меня в грязь, унизить, поместить в самые нечеловеческие условия, я вынесу из этого опыта самое светлое, невероятное и прекрасное — в этом и содержится суть бытия художника.
У моих обвинителей есть власть и деньги, а я имею неизмеримо больше — доброту, эмпатию, реальную любовь и огромную поддержку людей со всего мира — способность передавать действительность в образах и метафорах, которые оседают в умах людей.
Ветераны партизанских акций, которым спецоперация бередит старую прививку Лимонкой, не дадут соврать: siloviki инстинктивно улавливают, где сквозь видимый, очевидный пацифизм сегодня проступает самый натуральный фронт — контрпропаганда и сопротивление, и не чему-то абстрактному, а вполне конкретному политическому режиму, развязавшему СВО. Потому и СИЗО, а не домарест для безобидной художницы прямого действия.
Во ФСИН, кстати, поняли, что со Скочиленко напоролись на идейную. Нажим через сокамерниц не удался: петиция и медийная огласка делают свое дело, и Александру перевели в новую камеру, где обеспечили необходимой ей диетической едой.
Investors took profits on Friday while they could ahead of the weekend, explained Tom Essaye, founder of Sevens Report Research. Saturday and Sunday could easily bring unfortunate news on the war front—and traders would rather be able to sell any recent winnings at Friday’s earlier prices than wait for a potentially lower price at Monday’s open. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. This provided opportunity to their linked entities to offload their shares at higher prices and make significant profits at the cost of unsuspecting retail investors. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children.
from tr
