Князь анархистов, древен и суров, И лыс, и бородат, как Саваоф, Седой зиждитель громоносных сил, На облаках безвластия парил.
А город древен... На его холмах Бывал, быть может, гордый Мономах, Степных царевен лёгкие шатры Алели у подножия горы...
На крепостной зубец облокотясь, Стоял, гордясь, русоволосый князь, И сизая горящая смола На вражеские головы текла.
И город слышал половецкий вой, Не дрогнув золотою головой, Спокойным сердцем отражал напасть... В каком столетье начиналась власть - Власть разума над чёрною бедой, Власть спелых нив над тёмною ордой?
...Скрипит разбитый уличный фонарь, Тревожится уездный секретарь: Князь анархистов - видит весь народ - По Гегелевской улице грядёт!
На нём крылатка, на крылатке - львы, Венец волос вкруг львиной головы. Он говорит: «О граждане, молю, Скажите мне - где улица Реклю?
Сегодня ночью, в буре и грозе, Приснился мне великий Элизе, Он прошептал, наморщив мудрый лоб, Два слова: «Чекатиф», «Церабкооп».
И я проснулся... Страшно и темно, Стучит ветвями яблоня в окно, И, половину неба захватив, Пылает в тучах слово «Чекатиф»!
Внезапно гром промчался и умолк, И шар земной окутан в чёрный шёлк; Анархия - могучая жена В полночный шёлк всегда облечена!
Пошлю письмо в холодный Петроград. Там шлиссельбуржец - мой седой собрат, Отгадчик тайн, поэт и звездочёт, Он письмена полночные прочтёт!»
Но тут вмешалась баба, осердясь: «Совсем заврался, недобитый князь! Не знает, что такое «Церабкооп»! Там выдают по праздникам сироп, Овёс толчёный и морковный чай, А сам проговорился невзначай, Что справил бабе шёлковый салоп... Ты лучше б ордер выправил на гроб»
Воскликнул князь: «Святая простота! Моя жена могучая - не та, С которой дни я вместе коротал, Я образ облекаю в идеал!»
«Протри свои бесстыжие глаза, Не кутай в одеяла образа, Когда народ сидит без одеял, Когда кругом разут и стар и мал! И улицу ты ищешь неспроста, Уж мы-то знаем здешние места: Проспект Демьяна - вот он, напрямик, Налево - Пролеткультовский тупик, Пустырь, что раньше звался Разлетай, Теперь - бульвар товарищ Коллонтай. А от бульвара первый поворот На улицу Утопии ведёт»
... В толпе проходит высоченный поп, С ним конвоир. Поп вытирает лоб И говорит, лопату опустив: «Я знаю,что такое Чекатиф!
Я славлю мудрость переходных лет. Служитель культа - он же культпросвет. Дни провожу в смиреньи и труде И коротаю срок свой в ИТД. Да здравствует Камилл Фламарион! Мне в бренной жизни помогает он. Блудницы делят воблу и жиры, Читаю им про звёздные миры. Я к ним приблизил планетарный свет И череду неисчислимых лет. На нарах две хипесницы сидят В губной помаде с головы до пят, Помадой пишут через весь картон, Что собственность есть кража (Пьер Прудон). Отбуду срок, на пасеку уйду Покоить старость в пчёлах и в меду. Окрепнув, станет милосердней власть, Она не даст и волосу упасть!»
Князь анархистов, древен и суров, И лыс, и бородат, как Саваоф, Седой зиждитель громоносных сил, На облаках безвластия парил.
А город древен... На его холмах Бывал, быть может, гордый Мономах, Степных царевен лёгкие шатры Алели у подножия горы...
На крепостной зубец облокотясь, Стоял, гордясь, русоволосый князь, И сизая горящая смола На вражеские головы текла.
И город слышал половецкий вой, Не дрогнув золотою головой, Спокойным сердцем отражал напасть... В каком столетье начиналась власть - Власть разума над чёрною бедой, Власть спелых нив над тёмною ордой?
...Скрипит разбитый уличный фонарь, Тревожится уездный секретарь: Князь анархистов - видит весь народ - По Гегелевской улице грядёт!
На нём крылатка, на крылатке - львы, Венец волос вкруг львиной головы. Он говорит: «О граждане, молю, Скажите мне - где улица Реклю?
Сегодня ночью, в буре и грозе, Приснился мне великий Элизе, Он прошептал, наморщив мудрый лоб, Два слова: «Чекатиф», «Церабкооп».
И я проснулся... Страшно и темно, Стучит ветвями яблоня в окно, И, половину неба захватив, Пылает в тучах слово «Чекатиф»!
Внезапно гром промчался и умолк, И шар земной окутан в чёрный шёлк; Анархия - могучая жена В полночный шёлк всегда облечена!
Пошлю письмо в холодный Петроград. Там шлиссельбуржец - мой седой собрат, Отгадчик тайн, поэт и звездочёт, Он письмена полночные прочтёт!»
Но тут вмешалась баба, осердясь: «Совсем заврался, недобитый князь! Не знает, что такое «Церабкооп»! Там выдают по праздникам сироп, Овёс толчёный и морковный чай, А сам проговорился невзначай, Что справил бабе шёлковый салоп... Ты лучше б ордер выправил на гроб»
Воскликнул князь: «Святая простота! Моя жена могучая - не та, С которой дни я вместе коротал, Я образ облекаю в идеал!»
«Протри свои бесстыжие глаза, Не кутай в одеяла образа, Когда народ сидит без одеял, Когда кругом разут и стар и мал! И улицу ты ищешь неспроста, Уж мы-то знаем здешние места: Проспект Демьяна - вот он, напрямик, Налево - Пролеткультовский тупик, Пустырь, что раньше звался Разлетай, Теперь - бульвар товарищ Коллонтай. А от бульвара первый поворот На улицу Утопии ведёт»
... В толпе проходит высоченный поп, С ним конвоир. Поп вытирает лоб И говорит, лопату опустив: «Я знаю,что такое Чекатиф!
Я славлю мудрость переходных лет. Служитель культа - он же культпросвет. Дни провожу в смиреньи и труде И коротаю срок свой в ИТД. Да здравствует Камилл Фламарион! Мне в бренной жизни помогает он. Блудницы делят воблу и жиры, Читаю им про звёздные миры. Я к ним приблизил планетарный свет И череду неисчислимых лет. На нарах две хипесницы сидят В губной помаде с головы до пят, Помадой пишут через весь картон, Что собственность есть кража (Пьер Прудон). Отбуду срок, на пасеку уйду Покоить старость в пчёлах и в меду. Окрепнув, станет милосердней власть, Она не даст и волосу упасть!»
1938 - 1968
BY Надежда Кондакова ПОЭЗИЯ НАШЕЙ ИМПЕРИИ. Вчера. Сегодня. Завтра.
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Two days after Russia invaded Ukraine, an account on the Telegram messaging platform posing as President Volodymyr Zelenskiy urged his armed forces to surrender. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed. You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. He said that since his platform does not have the capacity to check all channels, it may restrict some in Russia and Ukraine "for the duration of the conflict," but then reversed course hours later after many users complained that Telegram was an important source of information.
from tr
