Присяжные оправдывают на два порядка чаще (то есть в 100 раз!), чем профессиональные судьи. Но для тех, кто получил обвинительный вердикт, наказание оказывается в среднем строже, даже если они получают от присяжных снисхождение. Последнее снижает максимально возможное наказание на треть, что, например, для убийств (как для статьи 105 ч. 1, так и для статьи 111 ч. 4) составляет снижение с 15 лет до 9. Однако в более чем половине случаев судьи назначали наказание по статье 105 ч. 1 (неотягощенное убийство) до 8 лет, а по статье 111 ч. 4 (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть) — наказание до 8 лет получали 70%. Если же дело рассматривалось при участии присяжных и вердикт вынесен обвинительный, наказание, которое назначит суд, окажется в среднем строже: 8 лет и меньше получит только треть осужденных.
В научной литературе это явление называется jury trial penalty. Ведущий научный сотрудник ИПП Екатерина Ходжаева уже описывала эту политику более строгого наказания подсудимым, решившихся на суд присяжных, на российских данных с 2019 по 2022 гг. Подробнее об этом можно прочитать на русском и английском языке.
Присяжные оправдывают на два порядка чаще (то есть в 100 раз!), чем профессиональные судьи. Но для тех, кто получил обвинительный вердикт, наказание оказывается в среднем строже, даже если они получают от присяжных снисхождение. Последнее снижает максимально возможное наказание на треть, что, например, для убийств (как для статьи 105 ч. 1, так и для статьи 111 ч. 4) составляет снижение с 15 лет до 9. Однако в более чем половине случаев судьи назначали наказание по статье 105 ч. 1 (неотягощенное убийство) до 8 лет, а по статье 111 ч. 4 (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть) — наказание до 8 лет получали 70%. Если же дело рассматривалось при участии присяжных и вердикт вынесен обвинительный, наказание, которое назначит суд, окажется в среднем строже: 8 лет и меньше получит только треть осужденных.
В научной литературе это явление называется jury trial penalty. Ведущий научный сотрудник ИПП Екатерина Ходжаева уже описывала эту политику более строгого наказания подсудимым, решившихся на суд присяжных, на российских данных с 2019 по 2022 гг. Подробнее об этом можно прочитать на русском и английском языке.
BY Рюмочная ИПП
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The SC urges the public to refer to the SC’s I nvestor Alert List before investing. The list contains details of unauthorised websites, investment products, companies and individuals. Members of the public who suspect that they have been approached by unauthorised firms or individuals offering schemes that promise unrealistic returns At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.”
from tr
