Warning: mkdir(): No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 37
Warning: file_put_contents(aCache/aDaily/post/skafchik_krasnogo_dereva/--): Failed to open stream: No such file or directory in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 Шкафчик красного дерева | Telegram Webview: skafchik_krasnogo_dereva/40 -
Маяковский и "чёрт-библиофил". ⠀ Осенью, то ли 1928-го, то ли 1929-го года, мне, приехавшему на гастроли в Ленинград, довелось жить с Маяковским в одной гостинице. Общий наш друг режиссер Давид Гутман, проживавший в то время тоже в Ленинграде, пригласил и его, и меня, и еще ряд товарищей в гости.
…Мне в те дни посчастливилось, и я приобрел у одного старого библиографа его довольно значительную коллекцию альманахов и сборников 18-го и 19-го столетий. Альманахи и сборники я всегда собирал с особенной страстью. Для меня эта вновь приобретенная коллекция была уже не первой и отнюдь не последней.
Я, что называется, "ершил" экземпляры, добиваясь для своего собрания полноты и лучшего вида. Однако и в этом моем "заходе" были чудесные вещи: комплекты "Северных цветов" Дельвига, "Невского альманаха" Аладьина, "Полярной звезды" Бестужева и Рылеева, "Мнемозины" Кюхельбекера и Одоевского, "Для немногих" Жуковского, все литературные сборники Некрасова, редчайшие альманахи поэтов-радищевцев, сожженная царской цензурой "Вятская незабудка" и множество других, тех самых, о которых когда-то Пушкин сказал, что они - "сделались представителями нашей словесности. По ним со временем станут судить о ее движениях и успехах".
За столом разговор некоторое время вертелся вокруг этой моей находки. Единомышленников по книжному собирательству не было ни одного, и все "испытанные остряки", во главе с самим Владимиром Владимировичем, подтрунивали над моей "страстишкой", называя меня "старьевщиком", "шурум-бурумщиком" и так далее. Поэт громогласно процитировал самого себя: "Ненавижу всяческую мертвечину - Обожаю всяческую жизнь!" ⠀ …Мне с Маяковским было по дороге, но в пути он предупредил меня, что идет прямо ко мне. - Зачем, Владимир Владимирович? Четвертый час ночи! - А вот, посмотрю, что за дрянь вы там накупили... Зашли в номер. Альманахи и сборники были разложены у меня корешками вверх на огромном диване, на креслах, на полу.
Маяковский разделся, снял пиджак, выгрузив предварительно из карманов огромное количество папирос, и вплотную подсел к книгам. - Не обращайте на меня внимания. Делайте свое дело! Дела у меня не было никакого, и я вскоре просто уснул самым блаженным образом.
Утром, часов в одиннадцать, моим глазам представилась незабываемая картина. В комнате плавали облака табачного дыма. Порядок, в котором я уложил альманахи и сборники, был полностью нарушен. Видно было, что их перелистали все до единого, а сидящий в той же позе Маяковский, набросав в пепельницу гору окурков, то что называется, "добивал" последние альманахи...
Удивленный до крайности, я подсел к Владимиру Владимировичу и в ту же минуту имел удовольствие убедиться, что его знаменитое "Ненавижу всяческую мертвечину" - к старой русской книге, к ее творцам и создателям, никакого отношения не имеет. Он не только уважал и любил старую книгу, но, что гораздо важнее, хорошо ее знал. Об имеющихся у меня альманахах и сборниках, об участвовавших в них поэтах и писателях он рассказал мне больше, чем знали многие специалисты… ⠀ Прощаясь, я шутливо спросил: - А как же, Владимир Владимирович, ваши вчерашние "старьевщик", "шурум-бурумщик"? Маяковский ответил: - Да ведь я же думал, что у вас, чертей-библиофилов, книги-то неразрезанные! ⠀ Н.П. Смирнов-Сокольский. Рассказы о книгах.
Маяковский и "чёрт-библиофил". ⠀ Осенью, то ли 1928-го, то ли 1929-го года, мне, приехавшему на гастроли в Ленинград, довелось жить с Маяковским в одной гостинице. Общий наш друг режиссер Давид Гутман, проживавший в то время тоже в Ленинграде, пригласил и его, и меня, и еще ряд товарищей в гости.
…Мне в те дни посчастливилось, и я приобрел у одного старого библиографа его довольно значительную коллекцию альманахов и сборников 18-го и 19-го столетий. Альманахи и сборники я всегда собирал с особенной страстью. Для меня эта вновь приобретенная коллекция была уже не первой и отнюдь не последней.
Я, что называется, "ершил" экземпляры, добиваясь для своего собрания полноты и лучшего вида. Однако и в этом моем "заходе" были чудесные вещи: комплекты "Северных цветов" Дельвига, "Невского альманаха" Аладьина, "Полярной звезды" Бестужева и Рылеева, "Мнемозины" Кюхельбекера и Одоевского, "Для немногих" Жуковского, все литературные сборники Некрасова, редчайшие альманахи поэтов-радищевцев, сожженная царской цензурой "Вятская незабудка" и множество других, тех самых, о которых когда-то Пушкин сказал, что они - "сделались представителями нашей словесности. По ним со временем станут судить о ее движениях и успехах".
За столом разговор некоторое время вертелся вокруг этой моей находки. Единомышленников по книжному собирательству не было ни одного, и все "испытанные остряки", во главе с самим Владимиром Владимировичем, подтрунивали над моей "страстишкой", называя меня "старьевщиком", "шурум-бурумщиком" и так далее. Поэт громогласно процитировал самого себя: "Ненавижу всяческую мертвечину - Обожаю всяческую жизнь!" ⠀ …Мне с Маяковским было по дороге, но в пути он предупредил меня, что идет прямо ко мне. - Зачем, Владимир Владимирович? Четвертый час ночи! - А вот, посмотрю, что за дрянь вы там накупили... Зашли в номер. Альманахи и сборники были разложены у меня корешками вверх на огромном диване, на креслах, на полу.
Маяковский разделся, снял пиджак, выгрузив предварительно из карманов огромное количество папирос, и вплотную подсел к книгам. - Не обращайте на меня внимания. Делайте свое дело! Дела у меня не было никакого, и я вскоре просто уснул самым блаженным образом.
Утром, часов в одиннадцать, моим глазам представилась незабываемая картина. В комнате плавали облака табачного дыма. Порядок, в котором я уложил альманахи и сборники, был полностью нарушен. Видно было, что их перелистали все до единого, а сидящий в той же позе Маяковский, набросав в пепельницу гору окурков, то что называется, "добивал" последние альманахи...
Удивленный до крайности, я подсел к Владимиру Владимировичу и в ту же минуту имел удовольствие убедиться, что его знаменитое "Ненавижу всяческую мертвечину" - к старой русской книге, к ее творцам и создателям, никакого отношения не имеет. Он не только уважал и любил старую книгу, но, что гораздо важнее, хорошо ее знал. Об имеющихся у меня альманахах и сборниках, об участвовавших в них поэтах и писателях он рассказал мне больше, чем знали многие специалисты… ⠀ Прощаясь, я шутливо спросил: - А как же, Владимир Владимирович, ваши вчерашние "старьевщик", "шурум-бурумщик"? Маяковский ответил: - Да ведь я же думал, что у вас, чертей-библиофилов, книги-то неразрезанные! ⠀ Н.П. Смирнов-Сокольский. Рассказы о книгах.
But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. The Security Service of Ukraine said in a tweet that it was able to effectively target Russian convoys near Kyiv because of messages sent to an official Telegram bot account called "STOP Russian War." The Russian invasion of Ukraine has been a driving force in markets for the past few weeks. Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital.
from tr
