▪️Очевидно, шума сильно больше, чем содержания. В целом это исключительно протокольные формулировки с целью развивать всё, везде и всегда — без какой-то конкретики.
▪️Отдельные детали вызывают интерес: они показывают, что стороны всё-таки намерены углублять сотрудничество. Но, как по мне, всё это было понятно и так, так что никакого "нового уровня" в отношениях РФ и Ирана после подписания нет.
▪️Договор — это прежде всего сигнал своим элитам и миру: Иран и Россия — партнёры, и это всерьёз и надолго. То есть задача — заверить всех (в том числе самих себя), что никто никого не бросит и никто никуда не уйдёт.
▪️Вообще, важные договоры и соглашения ещё как есть. Например, введение постоянной зоны свободной торговли между Ираном и ЕАЭС или интеграция платёжных систем — всё это весьма существенно, но проходит с куда меньшей помпой.
▪️Так что развитие между Москвой и Тегераном идёт, просто не стоит верить в "новые уровни" и "прорывные документы". Всё куда более постепенно и прозаично.
▪️Очевидно, шума сильно больше, чем содержания. В целом это исключительно протокольные формулировки с целью развивать всё, везде и всегда — без какой-то конкретики.
▪️Отдельные детали вызывают интерес: они показывают, что стороны всё-таки намерены углублять сотрудничество. Но, как по мне, всё это было понятно и так, так что никакого "нового уровня" в отношениях РФ и Ирана после подписания нет.
▪️Договор — это прежде всего сигнал своим элитам и миру: Иран и Россия — партнёры, и это всерьёз и надолго. То есть задача — заверить всех (в том числе самих себя), что никто никого не бросит и никто никуда не уйдёт.
▪️Вообще, важные договоры и соглашения ещё как есть. Например, введение постоянной зоны свободной торговли между Ираном и ЕАЭС или интеграция платёжных систем — всё это весьма существенно, но проходит с куда меньшей помпой.
▪️Так что развитие между Москвой и Тегераном идёт, просто не стоит верить в "новые уровни" и "прорывные документы". Всё куда более постепенно и прозаично.
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. Under the Sebi Act, the regulator has the power to carry out search and seizure of books, registers, documents including electronics and digital devices from any person associated with the securities market. The message was not authentic, with the real Zelenskiy soon denying the claim on his official Telegram channel, but the incident highlighted a major problem: disinformation quickly spreads unchecked on the encrypted app. For example, WhatsApp restricted the number of times a user could forward something, and developed automated systems that detect and flag objectionable content.
from tr
