16-й ВЫПУСК подкаста ЦЕХЪ! 🎙

📺 ссылка на подкаст

Политика как искусство 🎨
Особенности партии «Новые люди»

👉 Наш гость — Илья Гращенков, политтехнолог и директор «Центра развития региональной политики».

В этом выпуске Илья рассказал о начале своей карьеры и ключевых этапах профессионального пути. Поделился опытом работы с партией «Новые Люди» и рассказал, что делает партию особенной в политическом поле.

Также обсудили, как появился «Центр развития региональной политики», как он формировался и как помогает регионам «осознать себя». Затронули и тему публичности: как Илья использует свой канал «The Гращенков», в котором почти 85 тысяч подписчиков. 📈💬

Подкаст ЦЕХЪ - реальные истории политтехнологов, социальных архитекторов, политконсультантов, политюристов и других специалистов политических профессий.

Автор и ведущий - Антон Вертунцов, политконсультант и директор агентства «Прямой Контакт».

#цехъ #подкастцехъ #политтехнолог #политконсультант #политюрист #политолог #социальныйархитектор #подкастцех #цех #выпуск16

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

политолог Илья Гращенков (Телеграм-канал The Гращенков) -

Апокалипсис не сегодня

Последняя битва добра со злом, согласно христианской эсхатологии, должна пройти где-то на севере Израиля, недалеко от горы Армагеддон. Как говорится в откровении Иоанна Богослова, цари земли с их войсками будут собраны, чтобы воевать с Сидящим на коне и его войском – Иисусом. Является ли нынешняя большая война между Израилем и Ираном прологом к последним дням – неизвестно. Но вот в России на ситуацию смотрят двояко, так как определение позиций добра и зла в нынешней системе координат слишком осложнено политикой.

Официально Россия осудила военную операцию Израиля против Ирана. Президент Путин в телефонном разговоре с премьером Нетаньяху раскритиковал «силовую акцию», заявив, что атаки на стратегические объекты, а также на представителей иранского руководства, нарушают Устав ООН и международное право, и призвал вернуться к переговорам. РФ в январе 2025 года подписала Договор о всеобъемлющем стратегическом партнёрстве с Ираном. Это не военный союз, но, согласно статье 3, стороны обязуются в случае агрессии против одной из сторон, не оказывать помощь агрессору. В данном случае – Израилю. Т.е. соглашение не содержит прямых обязательств, а лишь пожелания и намерения развивать отношения. Хотя одним из ключевых аспектов российско-иранского сотрудничества являются взаимные поставки вооружений. Ну, или являлись - по заявлениям представителей нашей оборонки, мы уже не закупаем иранские дроны как ранее.

Зато конфликт провоцирует рост цен на нефть, а его затягивание – долгий рост. Равно как и отвлечение внимания западных лидеров и общественности от украинского конфликта. Минусов для России не так много и в основном они связаны с логистикой и экономикой и не несут критического урона. Так что в официальном политическом пространстве РФ осуждает конфликт, при этом – поддерживая связь с обоими лидерами, как с Нетаньяху, так и с Пезешкианом. Подобно ситуации в Газе и поддержке Палестины, на фоне неформального недовольства прозападным Израилем, обладая значительным количеством населения еврейского происхождения (равно как и соотечественниками с двумя паспортами), довольно тяжело склонить симпатии части граждан к прямой поддержке иранцев. Есть возможность лишь осудить госполитику Израиля (да и то - не самого руководства, которое ментально ближе к нам, чем режим аятолл). Поэтому большая часть критики Израиля сейчас идет через неофициальные каналы, с одной стороны – обеспечивая необходимый уровень прогрева антизападных настроений, но с другой – не делая явной ставки на одну из сторон.

В этом смысле российский прагматизм вполне логичен, так как и дружба, что с Ираном, что с Северной Кореей, оказались вынужденной мерой и следствием санкций и изоляции. Но турбулентность на Ближнем Востоке открывает возможность очередного перелома в международной повестке. Это будет зависеть от того, втянутся ли в войну США, и какую позицию займет президент Трамп, а также от позиции Китая (тоже имеет соглашение о сотрудничестве с Ираном с 2021 года, КНР была посредником при нормализации отношений с Саудовской Аравией). Сейчас обе стороны приписывают себе лидерство в конфликте (Иран потрясает количеством ракет, а Израиль – информацией разведки), но их реальные перспективы остаются в тумане войны.

К тому же, дестабилизация политической обстановки в Иране вполне возможна на фоне ударов по руководству страны. Недовольство молодежи действующим режимом давно сформировало в стране базу для оппозиции, а эффект сплочения вокруг Тегерана может оказаться временным. Особенно, если военный потенциал не подтвердит заявленную мощь, а на стороне Израиля все-таки выступят западные союзники. Учитывая, что Моссад и ЦАХАЛ готовили эту спецоперацию много лет, вряд ли бы они ее начали, не располагая точной информацией о состоянии армии, промышленности и экономики противника. Последним аргументом остается возможность применения ядерного оружия и скатывания конфликта в упомянутый Армагеддон, но его наличие – остаётся предметом догадок и спекуляций.

Есть что у Ирана или нет? Примерно вокруг этого вопроса крутится аналитика предпосылок и прогнозов в отношении ирано-израильского конфликта. Есть ли ядерное оружие у режима аятолл или готовы они произвести его в ближайшее время? Или готовы ли третьи страны, например Китай, разместить его на территории Ирана? Ну и сколько ракет и дронов, готовых в ближайшее время на ответные атаки по Израилю? Тут эксперты расходятся во мнении, называя численность от нескольких тысяч до нескольких сотен оставшихся в боевой готовности. Учитывая, как долго Моссад готовил эту спецоперацию, есть предположение, что там осведомлены об иранских ресурсах и поэтому решились на атаку. Противники это версии считают, что Израиль не способен достичь целей военным путем, да и на помощь Ирану могут прийти некоторые его стратегические партнеры, например Турция. Поэтому, быстро этот конфликт не решится, хотя ровно об этом в самом начале и заявляло израильское командование.

Наиболее эффективным ударом со стороны противников ИРИ (Исламской Республики) была бы смена власти в стране. К этому уже открыто призвал Нетаньяху. Но по довоенному состоянию иранское протестное движение было слишком децентрализовано, а иранские силы безопасности слишком сильны, чтобы режиму грозила опасность свержения протестующими. Хотя с 2017 года в Иране уже прошло несколько крупных многотысячных акций протеста и тысячи оппозиционеров находятся в тюрьмах (около 20 тыс.), около 2 тыс. – убиты. Так что если Израилю удастся расшатать политическую обстановку, совместив с ликвидацией ключевых фигур во власти, прежде всего из числа силовиков КСИР, то Моссад мог бы способствовать перевороту в стране, по типу того, который в итоге произошел в Сирии и где к власти пришло временное правительство во главе с выходцем из исламисткой группировки в Хайят Тахрир аш-Шам.

Здесь есть на кого поставить Израилю: антиправительственные группировки включают в себя множество националистических, левых и монархических диссидентских партий и ополчений, включая Национальный фронт, Конституционалистскую партию, Партию Туде, Народную моджахединскую организацию Ирана (MEK), Иранских народных федаинов (IPFG) и Демократическую партию Иранского Курдистана. Да и внутри правящей партии при верховном лидере Али Хаменеи, то есть после 1990 года, когда фракционная конкуренция заметно усилилась как по интенсивности, так и по влиянию, появились свои системные оппозиционеры. Такие учёные, как Мазиар Бехруз, Бехзад Набави, Бахман Бактиари, Мааике Варнаар, Паям Мохсени, представляли собой три такие группы – это принципиалисты, или «жёсткие» сторонники ИРИ, прагматики и реформисты, а также их ориентации. Например, идеологическая чистота против прагматизма или поддержка политической и религиозной свободы против авторитаризма, а также поддержка регулирования и вмешательства в рыночные отношения против политики невмешательства.

Поэтому главной целью Израиля могут оставаться несменяемые фундаменталисты – два очень влиятельных, не избираемых на должность, уникальных для ИРИ лица-институты. Это Верховный лидер и Совет стражей. Лидер является главой государства и высшим политическим и религиозным лицом (выше президента). Вооружённые силы, судебная система, государственное телевидение и другие ключевые правительственные организации, такие как Совет стражей конституции и Совет по целесообразности, находятся под контролем Лидера. Он же определяет общую политику ИРИ. Сейчас это Али Хаменеи, он назначается Ассамблеей экспертов, где все члены, а также президент и меджлис (парламент) отбираются Советом стражей конституции, половина членов которого избирается лично Лидером.

Среди верхушки иранских лидеров также выделяется нынешний президент ИРИ Масуд Пезешкян. В суровых условиях исламской республики его можно характеризовать как «оппозиционного». Например, после угроз Ирана напасть на Израиль в июле 2024 года Пезешкян призвал Хаменеи пересмотреть своё решение, предупредив о серьёзных последствиях для экономики. Тогда же Пезешкян вступил в конфликт с КСИР, хотя теперь он официально поддерживает их и даже сам носит форму. Также Пезешкян неоднократно критиковал иранскую систему, поддерживал и защищал оппозицию, но позже осудил протесты. В общем, обычный в таких случаях колеблющийся политик. Пока был частью системной оппозиции – поддерживал протест, став президентом – вынужден проявлять лояльность к КСИР и Верховому лидеру. При том, что Али Хаменеи 86 лет и уживаться со столь престарелым и автократичным руководителем, прямо скажем, непросто.

Разумеется, сейчас, когда Иран находится в состоянии острой фазы войны с Израилем, Пезешкян должен быть еще жестче в своих высказываниях, чем самые первые из лоялистов. Хотя ранее Пешекиан поддержал возобновление переговоров с США по ядерной программе Ирана, пообещав возродить соглашение, которое Иран заключил с другими мировыми державами в 2015 году в обмен на отмену международных санкций. Он поддерживал налаживание дружеских отношений со всеми странами, кроме Израиля, так как всегда поддерживал Палестину. Пезешкян также выступил в защиту иранской ракетной программы, заявив, что она необходима для защиты страны от Израиля. В общем, в том пространстве маневра какой есть в Иране, президент – наиболее прогрессивная фигура. Что также указывает на то, что иранская политика требует определенной перезагрузки, а режим аятолл давно держится не на народной поддержке.

Но Израиль явно не делает ставку на внутреннюю оппозицию, а скорее, на сирийский сценарий. В этом смысле Иран рискует пойти по пути Ассада, а если КСИР когда-нибудь потеряет свое влияние, то стране грозит распад и риск не демократизации, а исламизации. По крайней мере, каких-то ее частей. В последнее время происходит бурный рост влияния сторонников «чистого ислама» (то, что у нас называют ваххабизм-салафизм). От скачкообразного роста его пропаганды до физического распространения через миграцию и вооруженную экспансию Ирака и Сирии. Как верно замечают коллеги, некоторые эксперты видят за этим британские уши (или стоящие за ними международные финансовые круги). В любом случае - некто активно работает над консолидацией ислама на основе идей салафизма, с попутным уничтожением иных ветвей и течений. И Иран тут является основным препятствием для такого развития событий.

Так что призыв скинуть власть режима, как обычно это бывает на Ближнем Востоке, представляет собой шкалу рисков: от возможности еще большей исламизации региона до полной потери контроля над территорией и развала страны. С одной стороны, усталость от исламской республики ощущается, стране явно нужны реформы, но действующий режим (теперь еще и в состоянии войны), явно не готов на них идти, предпочитая держаться до последнего. Усталость выражается в снижении числа верующих – 60% иранцев не считают себя мусульманами (22% никак себя не идентифицируют, а 8% - считают себя атеистами, а еще 10% - агностиками). Так и в приверженности традиционным ценностям. В 2025 году коэффициент рождаемости упал до 1,44 ребёнка на женщину (как в России, где он 1,39), а в Тегеране и вовсе – до 1,15.

Не замечать этих проблем было нельзя, но 86-летний лидер и КСИР, который многие члены парламента открыто обвиняли в коррупции (один из членов Меджлиса заявил, что деятельность КСИР на чёрном рынке может приносить 12 млрд. долларов в год) вряд ли способны на запуск каких-либо контролируемых перемен. Поэтому идея о том, что израильская военщина консолидирует граждан вокруг лидеров ИРИ – может оказаться ошибочной или такая поддержка будет носить недолговременный характер. Так что если сейчас США удастся договориться с Ираном и удары временно прекратятся, перед руководством вновь встанет дилемма, связанная с политическими угрозами и путями их решения.

Против какого «режима» собирается воевать КСИР с Израилем? Понятно, что здесь такая типичная перебранка: «вы – режим! Нет – это вы – режим!», а на деле каждая из сторон мнит себя единственно свободной, суверенной и т.д. И если в случае с Израилем как бы понятны предъявы о «фасадной демократии» и «марионетках Запада», то называть такую форму управления именно режимом – довольно странно. В отличии от реального режима аятолл, которые пришли к власти в следствии исламской революции 1979 года.

Собственно, еще вчера писал о том, что в исламском Иране почти 70% - не считают себя мусульманами. 32% граждан исповедуют шиитский ислам и 40% - считают себя неверующими или атеистами (социология Gamaan). Остальные – иные конфессии. Но чтобы в стране, где у власти находятся религиозные фундаменталисты, большинство было вовсе неверующим, такое положение дел явно не может не вызывать политического недовольства. Тем более, что в стране буквально – религиозная диктатура, где все от детского воспитания до внешней политики, решается под присмотром аятоллы. Тут два возможных подхода: не доверять социологии или оценить перспективу существования ИРИ в ситуации войны, когда именно религиозные чувства должны удерживать нацию.

Иран – теократия: религия не рядом с государством, а в центре его конструкции. Это и есть тот режим, который требует постоянной охраны (КСИР, Совет стражей и т.д.), которые защищают Верховного лидера – фигуру, по сути революционную. Криминальный кодекс Ирана основан на шариате, включая в себя смертную казнь в виде побоев камнями, например, за гомосексуальность или богохульство. Для контроля за женщинами работает целый аппарат «нравственной полиции». Но в последние годы многое меняется.

Тегеран – это ближневосточный мегаполис. Здесь есть всё: огромные торговые центры, рестораны и кино. В итоге правила начинают ослабевать. Например, женщины носят хиджаб, но как выглядит ношение хиджаба в городе? Сегодня можно увидеть на улицах города девушек с покрытой на 1/3 головой, или вовсе с платком на плечах. Рукава не должны быть короче ¾, предметы женского гардероба должны прикрывать бёдра, но в остальном это скорее европейская мода. Также обстоят дела и с другими запретами ислама: алкоголь, свинина и т.д. Как и с любой формой «запрещенки», все легко можно найти и добыть.

У нас любят ругать советских граждан, которые за колбасу и джинсы продали великую страну. Ну так вот, все эти запреты, гиперконтроль, равнение на начальство в лице 86-летнего лидера, особенно в условиях войны (где в любой момент начальство может распорядиться твоей жизнью как захочет), вряд ли формируют в народе, где 70% граждан не разделяют религиозный фанатизм своего правительства, устойчивую базу поддержки. Без КСИР и прочих стражей режим был бы обречен, поэтому давно угасшее пламя революции нуждается в постоянной заботе и подпитке. Так что об идеологическом противостоянии с Израилем лучше было бы не говорить.

Сейчас, когда ракеты поляризуют общество по две разные стороны баррикад (они не разбирают, кто там за аятоллу, а кто – против), эффект сплочения в стране и без того присутствует. Но раз Израиль открыто призывает население к контрреволюции, значит понимает, что база поддержки там имеется. Помнится, когда-то и у нас блуждали идеи о «православном Иране». Но такая конструкция рано или поздно приводит любую систему к потере гибкости и делает ее хрупкой. Что советскую бюрократию, что исламскую, что какую-либо другую. И будь то колбаса, джинсы или любой другой дефицитный товар, например ощущение свободы – не носить хиджаб, рано или поздно все станет предметом мечты. Так что если военное поражение Израили или Ирана вещи вполне измеримые, то конкуренция идеологий и режимов – не самая сильная сторона исламских революционеров. К тому же у них есть конкуренты посильнее, например, взявшие власть в соседней Сирии.

Тамбовский марафон Первышова: Единогласие как итог консолидации и выверенной стратегии. Знаковое событие в Тамбове: 16 июня конференция регионального отделения «Единой России» показала редкое в политике единодушие – 123 из 123 голосов – за выдвижение Евгения Первышова кандидатом в губернаторы. Цифра – яркий индикатор достигнутой внутрипартийной консолидации вокруг фигуры врио.

Чем уникален Первышов? Он – единственный действующий глава региона-участник программы «Время Героев». Его биография – уже политический капитал: депутат Госдумы, экс-мэр Краснодара, доброволец СВО 2022 года (отряд «Каскад»), кавалер госнаград РФ, ЛНР и ДНР. Путевку в большую политику ему дал лично Президент, предложив возглавить Тамбовскую область в ноябре 2024-го. Теперь партия единогласно подтверждает этот выбор.

Но единогласие – это финал, а не старт. Ключевой этап – масштабная предварительная кампания Первышова. По кустовому принципу (охват 3-5 округов за встречу) он провел серию диалогов с партактивом во всех городских округах. Около 2000 человек – секретари первичек, актив – получили возможность личного контакта. Звучали вопросы (сотня – серьезный объем обратной связи!), формировался диалог.

На этих встречах Первышов обозначил ключевые принципы своего подхода: во-первых, «Народная программа», не спущенная сверху директива, а сборник инициатив снизу. Граждане – не просто адресаты, а соавторы. Во-вторых, детализация и горизонт, программа должна быть поэтапной, с четкими сроками и охватом на 10 лет. Долгосрочное планирование против тактического латания дыр. В-третьих, приоритеты – от жителей, среди которых качество дорог, ТКО, здравоохранение, благоустройство – топ запросов, заданный самим населением.

Важнейший тезис Первышова о «команде». Он расширил это понятие до всех жителей области, готовых участвовать в развитии региона. А ядро команды – партия «Единая Россия» и ее актив, особенно участники предварительного голосования (напомним, параллельно с выборами главы идут выборы в горсоветы, включая Тамбов).

Тактический ход, подтверждающий курс на консолидацию – присоединение мэра Тамбова Максима Косенкова, одного из самых узнаваемых местных политиков, к сторонникам «ЕР». Косенков не просто поддержал – он возглавит городской избирательный штаб Первышова. Это сигнал о строительстве широкой коалиции за пределами партийных рядов.

В своем выступлении Первышов четко обозначил диагноз прошлых проблем: «отсутствие командной работы». Его рецепт: синергия – власти, партий (не только «ЕР»!), общественных организаций, всех жителей. «Там, где мы вместе... мы успешно решаем проблемы» – это не просто риторика, а заявленная управленческая философия, на которой он намерен строить работу по ключевым направлениям (дороги, медицина, ЖКХ).

Выдвижение Первышова – это не просто внутрипартийная процедура. Это итог технологичной кампании (2000 активистов, сотня вопросов), заявка на новый формат управления («Народная программа», «команда региона»), демонстрация консолидации (123/123, присоединение Косенкова) и прямое продолжение курса, заданного ноябрьским назначением врио. Теперь главное – подтвердить этот мандат на выборах и реализовать амбициозную программу, где единогласие партии должно трансформироваться в поддержку населения.

Сегодня главным событием в политической повестке стало интервью секретаря Генсовета Единой России Владимира Якушева в «Коммерсанте». Интервью, которое подчеркивает главное: партия прошла через транзит руководства без сбоев – и работает четко, по-настоящему по-новому.

Сразу заметно – никакого дрейфа, структура собрана, реакция на повестку быстрая. Якушев управляет не громко, а эффективно. Он сократил аппаратное звено, оставив в качестве заместителя только главу фракции в Госдуме Владимира Васильева. Позиция проста – во время шторма не нужно лишних парусов, нужно держать курс.

И курс есть. Партия адаптируется к быстро меняющимся вызовам, при этом не теряя устойчивости. Единая Россия остается главной точкой входа для амбициозных патриотов со «здоровым эгоизмом». Это сегодня, по сути, единственная партия, где можно не просто выдвинуться, а пройти путь – от первички до федеральной повестки. Именно поэтому по поручению Президента участники СВО интегрируются в ряды партии. И не для отчетности – а как будущая элита страны.

При этом Якушев показывает себя как системный технократ. За год он стал соавтором 10 федеральных законопроектов. Всего фракция внесла 178 законов. Если добавить сенаторов с партийным мандатом (а это 80% Совета Федерации), то Единая Россия – сегодня лидер по законотворческой инициативе. Даже правительство – позади.

И, пожалуй, самое принципиальное в интервью – идеологическая развязка с прежним штампом: ЕР – не партия чиновников. 90% партийного состава – это не госслужба, а настоящие представители общества: учителя, врачи, военные, инженеры, рабочие, фермеры. В этой оптике и «народная программа» – не лозунг, а прямое отражение сути.

Единая Россия остается партией действия. Но теперь еще и партией самореализации и развития. Партией, где можно сделать карьеру, если ты способен брать ответственность.

На полях ПМЭФ-2025. Завтра в Санкт-Петербурге, приму участие в дискуссии «Национализация и экономика: современные вызовы». Может ли государство выступать эффективным собственником и как национализация влияет на деловой климат в стране? Разберем основные риски для экономики государства и обсудим, как бизнесу минимизировать угрозы.

В каком бы виде или объеме государство ни проводило национализацию, ее целью всегда является совершенствование социальной и экономической сферы. К примеру, это сохранение обеспечивающих государственную безопасность земель, предприятий или стратегически важных для экономики государства объектов промышленности. В последние несколько лет отмечается увеличение количества дел о национализации. Общество в целом и бизнес в частности внимательно отслеживают не только основные, самые громкие дела о национализации, но и еле уловимые тенденции. Вместе с тем, вне зависимости от социального, экономического аспектов, проявляющихся в рамках тенденций национализации, текущее настроение российского рынка неоднозначно. Перед российскими и иностранными бизнесменами, ориентированными на российский рынок, возникает множество вызовов, с которыми им приходится сталкиваться. В таком случае государству важно обеспечить взвешенную и четкую политику в области национализации для достижения понятных для бизнеса «правил игры».

О том, что инвестиционный климат в России – дело тонкое, писал недавно в своей колонке для Газеты.ру, как сложно к нам заманить инвестора. Ведь волна «приватизации 2.0», а, точнее резкое увеличение дел об изъятии собственности в пользу государства, спровоцировала волну различных прогнозов экономических экспертов и аналитиков.

Стойкость, восстановление и образ будущего Белгородской области. Отчет губернатора Белгородской области Вячеслава Гладкова о работе в 2024 году, стал мощным политическим заявлением о несгибаемости региона и его будущем. Сквозной линией через все выступление прошла ключевая мысль: Белгородская область восстанавливается и развивается, опираясь на стойкость своих патриотичных жителей и всестороннюю поддержку федерального центра.

Губернатор последовательно подчеркивал роль федерального центра и лично Президента РФ Владимира Путина. Ярким подтверждением этого служит выделение по решению президента 23 миллиардов рублей на поддержку жителей области. С другой стороны, 28 тысяч поврежденных в результате атак ВСУ домов и квартир были восстановлены за счет внебюджетных средств. И эта направление работы региональных властей тоже находится на контроле главы государства. Региональная власть здесь выступает надежным проводником политики федерального центра в непростых условиях.

Образ будущего региона базируется на масштабных инвестициях в человеческий капитал: развитии сети агроклассов, открытие флагманских президентских школ, подготовка к открытию уже в этом году колледжа информационных и креативных технологий IThub. Цель очевидна: создать условия, чтобы молодежь училась и оставалась дома. Сюда же отнесу 42 миллиарда, направленные на поддержку семьи и детей.

И при этом Белгородская область сохраняет статус экономического локомотива ЦФО. Рост ВРП до рекордных 1,4 трлн рублей (против 950 млрд в 2020 году) – результат целенаправленного развития промышленности и сельского хозяйства. Регион сохраняет лидерство по добыче полезных ископаемых (рекордные 100 млн тонн руды), обрабатывающей промышленности, у него первое место в стране по производству мяса птицы и свинины, эффективности использования пашни. Я бы на этом фоне особо отметил 30-процентный рост выручки субъектов МСП – это не только экономический успех, но и как вера бизнеса в стабильность, защиту и помощь со стороны власти.

Губернатор представил Белгородскую область не как жертву обстоятельств, а как регион-лидер, способный не только выстоять, но и динамично развиваться, опираясь на единство власти, федеральной поддержки и воли своего народа. Планы Гладкова в развитии региона и представленный образ светлого будущего – это политическая программа, призванная консолидировать общество и задать вектор движения вперед.

В мэрии Казани вчера обсуждали регулирование кикшеринга. Что важно: самокаты окончательно признаны неотъемлемой частью транспортной системы городов, и даже самые упрямые ретрограды вынуждены с этим считаться.

Мэр Метшин четко обозначил роль самокатов: «Это транспорт последней мили. Не просто развлечение, а решение реальных проблем – там, где не хватает общественного транспорта». Власти не запрещают, а ищут баланс – диалог с сервисами, развитие транспорта, но в рамках правил.

Но за этой, казалось бы, локальной историей – мастерство политической стратегии Рустама Минниханова. Он виртуозно работает с разными аудиториями: консерваторам демонстрирует порядок и контроль, прогрессивным горожанам – гибкость и открытость через фигуру Метшина.

Минниханов, судя по всему, не сторонник жестких запретов. Через мэра он транслирует прагматичный подход: самокаты – не угроза, а инструмент. Их нужно не давить, а интегрировать, «поженив» интересы бизнеса, города и жителей.

Ильсур Метшин здесь символизирует современность, диалог, развитие. Его риторика смягчает любые административные меры, создавая образ Казани как города, который умеет сочетать традиции и прогресс. А самокаты – лишь один из элементов этой политической модели, где каждое решение работает на устойчивость системы.

Возникает устойчивое ощущение: все начали понимать, что давить сервисы бесполезно, потому что в ответ на ограничения люди, которые пользуются прокатными самокатами, пересаживаются на собственные. А вот тут контроль и какой-либо диалог выстроить уже не с кем. Если пережать, станет только хуже.

От антикризисного менеджера к архитектору опорного арктического региона. Единогласное выдвижение действующего главы Архангельской области Александра Цыбульского кандидатом от «Единой России» на предстоящих губернаторских выборах – это не просто рутинная процедура. Это мощный политический сигнал, требующий глубокого аналитического осмысления.

Данное решение регионального отделения партии власти служит индикатором нескольких ключевых тенденций в политической жизни области. Во-первых, единогласие демонстрирует высокую степень консолидации внутри регионального эшелона «Единой России». Отсутствие видимых альтернатив или фракционных споров вокруг кандидатуры Цыбульского свидетельствует о достигнутом им консенсусе среди местной политической элиты. Это контрастирует с его вхождением в должность пять лет назад, когда назначение воспринималось исключительно как антикризисный манёвр на фоне острейшего экологического и социального конфликта вокруг проекта «Шиес». Тогда перед ним стояла задача погасить пожар; сегодня же партия единогласно подтверждает его статус как лидера, ведущего регион по пути развития.

Во-вторых, выдвижение на второй срок – это де-факто оценка результатов первого. Цыбульскому удалось не просто стабилизировать ситуацию, но и построить устойчивую управленческую модель. Анализ его работы позволяет выделить её ключевые компоненты: эффективная политическая коммуникация, налаживание системного диалога между властью, бизнесом и обществом. Эта триада – основа легитимности и эффективности управления, особенно важная в нынешний период. Конкретные инфраструктурные результаты: заявления о 1800 км отремонтированных дорог – это не просто цифра, а показатель работы над одной из самых болезненных проблем российской глубинки. Не менее значимо укрепление позиций Архангельска как ключевого узла Севморпути. Развитие портовой инфраструктуры вопреки санкционному давлению – это стратегическое достижение, имеющее общегосударственное значение и подтверждающее эффективность лоббистских возможностей губернатора на федеральном уровне.

Реформа социальной сферы: начало масштабной модернизации здравоохранения – попытка затронуть одну из самых чувствительных для населения сфер. Успех этой реформы будет критически важен для долгосрочного доверия жителей. Работа в новой реальности: выстраивание полноценной системы поддержки участников СВО и их семей стало обязательным элементом региональной политики в текущих условиях, демонстрирующим реактивность и социальную ответственность власти. Главный стратегический тезис, подтверждаемый выдвижением, – способность Цыбульского позиционировать Архангельскую область как опорный регион в освоении Арктики. Это не просто лозунг, а отражение реальных усилий по интеграции области в национальные арктические проекты, прежде всего, через развитие Севморпути. Санкционное давление лишь подчеркнуло геостратегическую важность этого направления, а фигура губернатора, сумевшего добиться инвестиций и развития инфраструктуры в этих условиях, становится ключевой для региона.

Предстоящие выборы губернатора Архангельской области, учитывая консолидацию элит вокруг кандидатуры Цыбульского и отсутствие на данный момент равных по ресурсам конкурентов, выходят далеко за рамки перевыборов или подтверждения кадров. Фактически, они приобретают характер волеизъявления за устойчивое развитие региона по заданному курсу. Единогласное выдвижение от «Единой России» – это признание Цыбульского не только как эффективного кризис-менеджера прошлого, но и как состоявшегося государственного деятеля нынешнего, предлагающего и реализующего стратегию превращения Архангельской области в значимый арктический центр. Его задача теперь – превратить партийную консолидацию в широкую общественную поддержку, доказав, что декларируемая модель управления приносит ощутимые плоды каждому жителю области. Успех на выборах станет не только личным мандатом, но и плебисцитом доверия к выбранной регионом арктической траектории развития.

Аэропорт «Домодедово» теперь государственный — его конфисковали по иску Генпрокуратуры. Власти стали владельцами активов ООО «ДМЕ Холдинг», которыми раньше управляли бизнесмены Дмитрий Каменщик и Валерий Коган. Сейчас против них возбудили уголовные дела.

Ранее Каменщик отказался передать государству 25 процентов второго по величине аэропорта Москвы, а в январе Генеральный прокурор России обратился в московский суд с просьбой национализировать аэропорт Домодедово, заявив, что Каменщик и его деловой партнер являются частью западных усилий по подрыву российской экономики, поскольку у них имеются иностранные паспорта. Дело, которое рассматривается в закрытом режиме, закончилось поражением бизнесмена.

Также прокуратура возбудил дела против более чем 85 российских предприятий. Государству уже возвращено 2400 млрд рублей (27,9 млрд долларов США). Целевые компании варьируются от крупнейшего в России производителя магния до ведущего автодилера. В последние недели государство приступило к конфискации активов крупного владельца складов Raven Russia и одного из ведущих экспортеров зерна.

Концепция мягкой национализации сигнализирует бизнесу, что сейчас риски есть у всех. Это отражается и на инвестиционной привлекательности. Об этом будем говорить завтра в Петербурге на круглом столе «Национализация и экономика: современные вызовы. Может ли государство выступать эффективным собственником и как национализация влияет на деловой климат в стране? В каком бы виде или объеме государство ни проводило национализацию, ее целью всегда является совершенствование социальной и экономической сферы. К примеру, это сохранение обеспечивающих государственную безопасность земель, предприятий или стратегически важных для экономики государства объектов промышленности. В последние несколько лет отмечается увеличение количества дел о национализации. Общество в целом и бизнес в частности внимательно отслеживают не только основные, самые громкие дела о национализации, но и еле уловимые тенденции. Вместе с тем, вне зависимости от социального, экономического аспектов, проявляющихся в рамках тенденций национализации, текущее настроение российского рынка неоднозначно. Перед российскими и иностранными бизнесменами, ориентированными на российский рынок, возникает множество вызовов, с которыми им приходится сталкиваться. В таком случае государству важно обеспечить взвешенную и четкую политику в области национализации для достижения понятных для бизнеса «правил игры».

О том, что инвестиционный климат в России – дело тонкое, писал недавно в своей колонке для Газеты.ру, как сложно к нам заманить инвестора. Ведь волна «приватизации 2.0», а, точнее резкое увеличение дел об изъятии собственности в пользу государства, спровоцировала волну различных прогнозов экономических экспертов и аналитиков.

На ПМЭФ Владимир Якушев представляет не просто Единую Россию - он представляет партию, которая под его руководством прошла пересборку и теперь заново вписана в стратегические контуры развития страны.

Первый акцент его повестки на форуме - спорт, здоровье, электоральная устойчивость. Новый партийный проект по развитию дзюдо и самбо в регионах - это не агитация. Это системная инвестиция в будущее. В отличие от обычных кампаний, он рассчитан не на сиюминутный эффект, а на длительный горизонт: формирование среды, приобщение молодежи, укрепление связей с сообществами и тренерами. Это символическая связка с Президентом и одновременно работа в тренде ЗОЖ.

Второй трек - суверенитет. Политический и технологический. Единая Россия демонстрирует результаты работы Центра беспилотных систем, созданного партией совместно с фондом «Наша правда». От тактических БПЛА до решений для гражданской сферы - это уже не абстрактное импортозамещение, а лидерство на практике. Центр работает как на фронт, так и в мирной жизни - и это прямой вклад партии в укрепление обороноспособности и технологической независимости.

Наконец, ПМЭФ - это не только внутрироссийская сцена, но и международная витрина. Якушев представляет здесь ЕР как авангард антиколониальной политики. С трибун форума звучит четкий посыл: мир больше не делится на метрополии и периферию. Азия, Африка, Латинская Америка - уже не объекты, а субъекты мировой политики. В их интересах - вывод баз НАТО, суверенная экономика, многополярный мир. Россия не просто поддерживает эти процессы, она их ускоряет. И партия здесь играет свою роль.

Поэтому участие Единой России на ПМЭФ - это не вопрос формальной представленности. Это вклад структуры, встроенной в ключевые процессы и участвующей в формировании будущего страны.