Встретил максимально неожиданную характеристику самой известной ярославской достопримечательности - церкви Ильи Пророка 1647-1650 годов:

"Древняя готическая церковь"

Так её охарактеризовал священник Иоанн Троицкий, законоучитель Демидовского юридического лицея и автор "Истории губернского города Ярославля" (1853 год).

Своя правда в назывании церкви Ильи Пророка готической есть. Ведь изначально так называли любую архитектуру, отдалившуюся от античных образцов, то есть варварскую архитектуру (готы здесь образ варварства). А знаменитые шатровые своды были как раз таким "готическим" ("варварским") новшеством, которое русские зодчие привнесли в унаследованный от Византии античный канон храмовой архитектуры.

Ярославский нейминг, похоже, станет постоянной рубрикой на канале.

Подведомственный мэрии Ярославля Институт развития стратегических инициатив представил 75 (семьдесят пять!) вариантов нового слогана города и предлагает выбрать наиболее предпочтительные: https://indsi.ru/2025/01/31/что-город-думает-сам-о-себе/

Кроме банальных патриотических фраз, которые применимы в принципе к любому месту на карте, есть и много любопытных или хотя бы смешных вариантов, как обычно, изобличающих ярославское каламбурство, но есть один очень настораживающий – Властелин колец (дескать, Ярославль – столица маршрута Золотое кольцо).

Созвучно с тем, о чём я писал не так давно. Смешно только на первый взгляд, ведь Властелин колец – это почётный титул злого духа, чьё зло абсолютно и неисправимо, и который сам служит источником всякого зла. У Толкина он также известен как Тёмный Властелин, Некромант, Майрон («Восхитительный»), Саурон («Омерзительный»), Гортаур («Ужасающий»), Аннатар («Владыка Даров») и под другими именами.

Из других, обративших на себя внимание вариантов, те, что ради хиханек-хаханек:

Город Окруженный Славянскими Традициями (ГОСТ)
Молодо-Яро-Славно
Я рос на Волге
Ярославль - твое второе Я
Яросвлюбви
Ярославль Мудрый

Те, что относительно интересны:

Символ России - легенда Ярославля (намёк на медведя и геральдическую легенду об основания города).

Ярославцы - все красавцы (во-первых, это антропологический факт; во-вторых, давно используется и широко известно).

Не силён в этнографии, но для понимания контекста приведу всё-таки цитату из жития Сергия Радонежским с этим любопытным фрагментом. Я думаю, что акцент на литовских шапках у бесов был вызван личными впечатлениями Сергия, который мог быть очевидцем одного из походов князя Ольгерда на Москву (1368, 1370 и 1372 годов), и переживать сильный страх перед литовскими воинами, разорявшими окрестности Москвы. Само житие было написано Епифанием Премудрым, учеником Сергия, в начале XV века:

«Однажды преподобный Сергий ночью вошёл в церковь, собираясь петь заутреню. И когда он начал пение, внезапно стена церкви расступилась, и вот воочию сам дьявол со множеством воинов бесовских появился, — вошёл он не дверьми, но как вор и разбойник. А предстали бесы перед святым так: были они в одеждах и шапках литовских островерхих; и устремились они на блаженного, желая разорить церковь и сравнять то место с землёй. А на блаженного они зубами скрежетали, желая убить его, и так говорили ему: «Беги, исчезни отсюда и более не живи здесь, на месте этом: не мы напали на тебя, но, скорее, ты напал на нас. Если же ты не убежишь отсюда, то мы растерзаем тебя; и ты умрёшь в руках наших, и не быть тебе живым». Привычка есть у дьявола в его гордости: когда начнёт он перед кем-нибудь похваляться или угрожать, тогда он хочет и землю уничтожить, и море высушить, а сам не имеет власти даже над свиньями.

Преподобный же Сергий, вооружась молитвой к Богу, так начал говорить: «Боже! Кто уподобится тебе? Не молчи, не оставайся безучастным, Боже! Ибо вот враги твои разбушевались». И ещё сказал: «Да воскреснет Бог, и исчезнут враги его, и да бегут от лица его все ненавидящие его. Как рассеивается дым, так и они пусть исчезнут; как тает воск от огня, так да погибнут грешники от лица Божьего, а праведники да возвеселятся». Так Сергий именем Святой Троицы, имея помощницей и заступницей святую Богородицу, а вместо оружия — честной крест Христов, поразил дьявола, как Давид Голиафа. И тотчас дьявол с бесами своими невидимы стали, и все исчезли, и без вести пропали. Преподобный же великую благодарность воздал Богу, избавившему его от такой бесовской напасти».

(перевод на современный русский М. Ф. Антоновой и Д. М. Буланина. Древнерусский оригинал можно посмотреть по ссылке:
http://lib.pushkinskijdom.ru/default.aspx?tabid=4989).

В тему будет напомнить и о другом фрагменте жития Сергия, который я уже цитировал.

Говоря о времени рождения святого, Епифаний в качестве ориентиров называет правивших византийского императора, константинопольского патриарха, великого князя владимирского и митрополита киевского, но ничего не говорит о том, какой хан сидел в то время в Орде. Вопрос, почему Епифаний не счёл это важным. Зато упоминается Ахмылова рать (татарский набег). Ахмыл со своим отрядом напал как раз на Ярославль, и собирался напасть на Ростов (родину Сергия), но его остановили жившие в Ростове православные Чингизиды, потомки святого царевича Петра Ордынского.

Архитектурные излишества составили интересный туристический маршрут по городам с богатым наследием краснокирпичной промышленной архитектуры конца XIX - начала XX веков, куда включили и наш Ярославль с его грандиозной Большой Мануфактурой, которая послужила основой современного Красноперекопского района на юго-западе города 🏭

https://www.kommersant.ru/doc/7459677

Вот пример народной этимологии из нашего XVI века. В "Сказании о князьях владимирских"* бытовавшее тогда в русском языке название католиков "латыняне" производится не от латыни как богослужебного языка Римской церкви, а от русского глагола "лытать", который означает "уклоняться" (ср. лынять, отлынивать).

*"Сказание о князьях владимирских" - это то самое произведение, где рассказывается о происхождении Рюрика от Октавиана Августа и о получении Владимиром Мономахом той самой шапки из рук византийского императора.

Ярославль. "Слобода Коровники". Аполлинарий Васнецов не так известен, как его брат Виктор. Однако вы наверняка видели в школьных учебниках по истории Отечества картины Васнецова-младшего, посвящённые Московской Руси. Но были у Аполлинария Михайловича и ярославские сюжеты.

Слабое место всех этих восточно-западных и евро-азиатских споров состоит в том, что сами эти категории слишком широки, чтобы иметь какую-то внятную содержательность, так ещё вдобавок к этому им придаётся очень грубое оценочное значение (быть Западом классно, а Востоком нет, или наоборот). Хотя вроде бы подразумевается, что речь идёт о каких-то макрорегионах, выделяемых на основе культурных различий (например, религиозных), которые означают не превосходство одного над другим, а только инаковость и отличия одного от другого.

Торговля невольниками, военная жестокость и тому подобные вещи обычно стоят над рамками культурных различий. Ещё задолго до появления татар условные новгородцы, суздальцы, смоляне и черниговцы свободно покупали и продавали друг друга, потому что каждая междоусобица поставляла военнопленных на рынки отдельных русских земель. Ещё раньше языческие варяжско-русские князья вывозили "чадь" из подвластных земель на продажу (Святослав Игоревич называл рабов наряду с мехами и воском как главный русский экспорт в X веке). Это если не вспоминать традиции крепостного права уже Нового времени.

Всё это никак не отменяет того факта, что христианская Литва и христианская Русь в XIV-XVII веках, даже с учётом конфессиональных различий между католиками и православными, были явно ближе друг другу, чем к мусульманской Орде.

То есть, когда мы делим мир на какие-то историко-культурные типы или цивилизации, мы должны всегда обозначать критерии этого деления и понимать его относительность. Нет ничего странного в том, чтобы называть Россию восточной страной, если учитывается контекст. Россия - восточно-европейская страна, но это европейский восток. Русское православие - это ветвь восточного христианства, но это христианский восток. Русские - это восточные славяне, но это славянский восток. Проблемным такой взгляд становится тогда, когда русскую культуру пытаются оторвать от более родственных западных культур и "пришить" к более чужим восточным культурам. Когда говорят, что, например, тюрки русским ближе, чем западные или даже другие восточные славяне, или что ислам ближе православию, чем католичество или даже униатство.

Продолжаем поиски "Толкина у нас дома"👇🏻

Так вышло, что недавно ознакомился с «Повестью о Светомире царевиче» Вячеслава Иванова. Произведение, про которое справедливее всего сказать – «русский Толкин».

Действительно, метод Иванова, сочетающий кропотливую имитацию средневековой книжности с личным теургическим прозрением относительно русской историософии, напоминает ранние лингвистическо-литературные опыты Толкина по нибелунговым и артурианским мотивам.

«Повесть о Светомире царевиче», по моему убеждению, это русское западничество, не рефлексирующее о своём западничестве. Европеизм настолько естественный и органичный, что читатель не задаётся вопросом, откуда в тексте, стилизованном под 16 век, берётся упоминание греческих героев или царства пресвитера Иоанна. Тем интересней, что за основу взято не Высокое Средневековье домонгольско-удельной Руси – вроде бы консенсусное для русского западничества – а 13-15 века, период возвышения Московского княжества, когда, согласно графу А.К. Толстому Русь прочно «лицом повернулась к обдорам» (однако же и сам Толстой написал вполне вальтер-скоттовского «Князя Серебряного» про Московию 16 века). Иванов скрещивает старомосковскую эстетику с рыцарской куртуазностью – и в этом, конечно, его заслуга перед русской литературой (в конце концов, даже если книжники того времени «держали ум во аде» и не баловали читателя романтическими сюжетами, кто сказал, что ничего такого не было в реальности?)

Но не куртуазностью единой – «Повесть» очень мощное произведение в историософском плане. Открытая концовка, создающее впечатление незавершенности, оставляет простор для фантазии.

Тот факт, что Иванов принял католицизм (не отрекаясь от православия) – так же как и то, что «Повесть» написана в Риме (в котором Гоголь «проснулся на родине») – придают произведению свой вайб. Тот случай, когда оно неотделимо от биографии автора. Закономерно, что последнее переиздание «Повести» в «Литературных памятниках» на 80% состоит из литературоведческих материалов и комментариев к тексту.

Определённое влияние на текст оказал южнославянский (сербский, черногорский) эпос – дала о себе знать близость землям бывшей Венецианской республики.

Место Вяч. Иванова – в нашей культуре, увы, недооценено. А ведь вот он – великорусский Леонардо да Винчи, настоящий полимат. Почему-то великорусское начало у нас отождествляется почти исключительно с фёлькиш-крестьянскими поэтами и бытописателями хтони типа Клюева, Пимена Карпова и Есенина. Иванов, родившийся в позднем браке на окраине Москвы (недалеко от Шмелёва) и названный в честь св. блг. Вацлава Чешского, представитель именно высокой интеллигентской культуры, медитирующей над Аполлоном и Дионисом, Вагнером и Ницше. Пример «русского, порождающего новые идеи», которого не хочет знать ни его единоверец Тараторин, ни народнические дырники-немоляи.

Знакомство с «Повестью», как ни странно, советую начать с Википедии – там неожиданно толковая статья.