Во времена Сулеймана I при османском дворе окончательно оформилась церемония приема иностранных послов. Это был не просто дипломатический ритуал — это было тщательно продуманное представление, цель которого заключалась в демонстрации могущества и богатства Порты. Чтобы процесс проходил безупречно, при Диване был создан специальный отдел церемоний, куда входили церемониймейстер, секретарь и переводчики. Эти чиновники не только организовывали торжественные мероприятия, но и вели реестр муфасаль, в котором фиксировали, какие послы удостоились аудиенции и какие дары преподнесли султану.
Процедура начиналась с того, что посол изъявлял желание встретиться с правителем. После того как султан давал согласие, иностранного гостя сопровождали в Топкапы. Выбирали для этого особый день — день выплаты жалования янычарам. Это было неслучайно: тысячи воинов выстраивались в безмолвные ряды, и посол, проходя мимо, видел живую демонстрацию военной мощи империи. Фредерик фон Крейвиц, посол Священной Римской империи, посетивший двор Мурада III в 1591 году, писал, что янычары стояли «словно каменные статуи» — ни единого движения, ни единого звука.
Внутри дворца посла встречали два паши, которые сдержанно приветствовали его и провожали в зал для приемов. Атмосфера здесь резко менялась: после уличного простора – приглушённый полумрак зала, аромат благовоний, отражения золота и мрамора в мерцающем свете свечей. Здесь гостя просили подождать, пока султана уведомят о его прибытии.
Прежде чем посол мог предстать перед правителем, янычары уносили его дары. Подарки должны были быть не просто ценными, но и редкими, чтобы вызвать у султана интерес. Голландский посол Корнелис Калкун в этом смысле превзошёл всех: Ахмеду III он преподнёс атласные и бархатные одежды, дорогие масла, серебряные цветочные горшки, расписной комод, телескоп и даже механический огнетушитель — диковинку, невиданную в Османской империи. Однако больше всего султана поразил хрустальный шкаф: он открыл и закрыл его не менее 30 раз, не скрывая восхищения.
Демонстрация власти заключалась не только в пышных церемониях, но и в тонких дипломатических играх. Часто послов намеренно заставляли ждать аудиенции в неудобных помещениях, чтобы подчеркнуть их зависимое положение. Британский посол Джеймс Портер жаловался, что комната, где его оставили, больше напоминала лавку польского еврея, чем зал для высоких гостей.
Перед тем как войти в тронный зал, дипломатов спрашивали, есть ли у них оружие. Но даже после этого меры предосторожности не заканчивались: иностранца брали за руки и буквально вводили в зал. Эта практика появилась после трагического убийства султана Мурада I — в 1389 году, во время битвы на Косовом поле, сербский князь Милош Обилич, притворившись, что сдаётся в плен, вошёл в шатёр султана и заколол его спрятанным в одежде ножом.
Когда посол наконец оказывался перед троном, он должен был склониться перед Великим Турком, передать верительные грамоты, поцеловать султану руку и изложить цель визита. Османский правитель выслушивал его, а затем, коротко ответив, отпускал.
После этого посла угощали обедом, который проходил под наблюдением великого визиря, а затем провожали из дворца. Протокол был чётко расписан, но иногда допускались исключения. Например, если султан дарил послу роскошную одежду, тот не мог предстать перед правителем, пока не наденет её. Европейские дипломаты неизменно отмечали, что османы вели переговоры с холодным расчётом. Длительные паузы, уклончивые ответы, тонкие манипуляции — каждая встреча была частью игры, в которой султан всегда оставался на шаг впереди.
Во времена Сулеймана I при османском дворе окончательно оформилась церемония приема иностранных послов. Это был не просто дипломатический ритуал — это было тщательно продуманное представление, цель которого заключалась в демонстрации могущества и богатства Порты. Чтобы процесс проходил безупречно, при Диване был создан специальный отдел церемоний, куда входили церемониймейстер, секретарь и переводчики. Эти чиновники не только организовывали торжественные мероприятия, но и вели реестр муфасаль, в котором фиксировали, какие послы удостоились аудиенции и какие дары преподнесли султану.
Процедура начиналась с того, что посол изъявлял желание встретиться с правителем. После того как султан давал согласие, иностранного гостя сопровождали в Топкапы. Выбирали для этого особый день — день выплаты жалования янычарам. Это было неслучайно: тысячи воинов выстраивались в безмолвные ряды, и посол, проходя мимо, видел живую демонстрацию военной мощи империи. Фредерик фон Крейвиц, посол Священной Римской империи, посетивший двор Мурада III в 1591 году, писал, что янычары стояли «словно каменные статуи» — ни единого движения, ни единого звука.
Внутри дворца посла встречали два паши, которые сдержанно приветствовали его и провожали в зал для приемов. Атмосфера здесь резко менялась: после уличного простора – приглушённый полумрак зала, аромат благовоний, отражения золота и мрамора в мерцающем свете свечей. Здесь гостя просили подождать, пока султана уведомят о его прибытии.
Прежде чем посол мог предстать перед правителем, янычары уносили его дары. Подарки должны были быть не просто ценными, но и редкими, чтобы вызвать у султана интерес. Голландский посол Корнелис Калкун в этом смысле превзошёл всех: Ахмеду III он преподнёс атласные и бархатные одежды, дорогие масла, серебряные цветочные горшки, расписной комод, телескоп и даже механический огнетушитель — диковинку, невиданную в Османской империи. Однако больше всего султана поразил хрустальный шкаф: он открыл и закрыл его не менее 30 раз, не скрывая восхищения.
Демонстрация власти заключалась не только в пышных церемониях, но и в тонких дипломатических играх. Часто послов намеренно заставляли ждать аудиенции в неудобных помещениях, чтобы подчеркнуть их зависимое положение. Британский посол Джеймс Портер жаловался, что комната, где его оставили, больше напоминала лавку польского еврея, чем зал для высоких гостей.
Перед тем как войти в тронный зал, дипломатов спрашивали, есть ли у них оружие. Но даже после этого меры предосторожности не заканчивались: иностранца брали за руки и буквально вводили в зал. Эта практика появилась после трагического убийства султана Мурада I — в 1389 году, во время битвы на Косовом поле, сербский князь Милош Обилич, притворившись, что сдаётся в плен, вошёл в шатёр султана и заколол его спрятанным в одежде ножом.
Когда посол наконец оказывался перед троном, он должен был склониться перед Великим Турком, передать верительные грамоты, поцеловать султану руку и изложить цель визита. Османский правитель выслушивал его, а затем, коротко ответив, отпускал.
После этого посла угощали обедом, который проходил под наблюдением великого визиря, а затем провожали из дворца. Протокол был чётко расписан, но иногда допускались исключения. Например, если султан дарил послу роскошную одежду, тот не мог предстать перед правителем, пока не наденет её. Европейские дипломаты неизменно отмечали, что османы вели переговоры с холодным расчётом. Длительные паузы, уклончивые ответы, тонкие манипуляции — каждая встреча была частью игры, в которой султан всегда оставался на шаг впереди.
#стамбул
BY Урбан хистори
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." In addition, Telegram now supports the use of third-party streaming tools like OBS Studio and XSplit to broadcast live video, allowing users to add overlays and multi-screen layouts for a more professional look. A Russian Telegram channel with over 700,000 followers is spreading disinformation about Russia's invasion of Ukraine under the guise of providing "objective information" and fact-checking fake news. Its influence extends beyond the platform, with major Russian publications, government officials, and journalists citing the page's posts.
from tr
