Попробуем как можно более кратко изложить диалектическую дихотомию, на фоне которой будут идти переговоры между Путиным и Трампом, и как с ней работать.
С одной стороны, первое время Трамп будет стремиться завершить конфликт как можно быстрее, чтобы скинуть его со своих плеч. Пока еще можно все свалить на «папередников» — они, мол, проиграли войну, а я ее заканчиваю. Соответственно, сейчас возможность по-хорошему выбить из Вашингтона уступки максимальна, она будет снижаться по мере того, как война Байдена будет превращаться в войну Трампа.
С другой стороны, для Путина пока время сделок не пришло. Чтобы требовать от Украины капитуляции (и Запада через Украину), нужен коллапс ВСУ (с), то есть, полноценный физический разгром противника, после которого он не сможет уже оказывать организованное сопротивление по фронту. Сейчас Украина готовится к весенне-летней кампании, к бою последней надежды, то есть, они еще продержатся минимум несколько месяцев, и за это время Украина станет войной Трампа, а не Байдена.
Дальше Вашингтон окажется перед развилкой, о которой мы пишем с весны 2022 года: воевать самим или признавать поражение. Прямое вступление США в войну — это открытые ворота к Третьей мировой, чего Трамп, похоже, вполне искренне готов избежать (не в последнюю очередь потому, что ориентирован на конфликт с Китаем, и убиваться об Россию никакого резона для него нет). Конечно, Трамп может поступить как Байден и тянуть кота за резину, но это все равно путь к поражению.
Если бы мы готовились к переговорам, выбрали бы следующую линию: — Дональд, у тебя на руках слабые карты. Украину мы побьем, и ты понимаешь это лучше, чем мы. Через полгода-год поражение повиснет на тебе, оно тебе нужно? Через полгода-год тебе придется принимать решение о ядерной войне. Мы к ней готовы, а ты? Поэтому давай, скидывай эту сифу как можно скорее, пока она к тебе не прилипла. Сам знаешь, что от актива нужно избавляться, пока он еще чего-то стоит.
Насколько прочным будет такое соглашение, если оно состоится? Без физического разгрома ВСУ — недостаточно прочным. Если сейчас Вашингтон выкрутит Киеву руки и заставит принять путинские условия, реваншистские настроения останутся не только в украинском обществе, но и на Западе: в США и особенно в Европе.
Как в случае провала, так и в случае успеха переговоров Путину предстоит выбирать из двух зол: между недобитым украинством или новым витком эскалации с вполне очевидными ядерными нотками.
Попробуем как можно более кратко изложить диалектическую дихотомию, на фоне которой будут идти переговоры между Путиным и Трампом, и как с ней работать.
С одной стороны, первое время Трамп будет стремиться завершить конфликт как можно быстрее, чтобы скинуть его со своих плеч. Пока еще можно все свалить на «папередников» — они, мол, проиграли войну, а я ее заканчиваю. Соответственно, сейчас возможность по-хорошему выбить из Вашингтона уступки максимальна, она будет снижаться по мере того, как война Байдена будет превращаться в войну Трампа.
С другой стороны, для Путина пока время сделок не пришло. Чтобы требовать от Украины капитуляции (и Запада через Украину), нужен коллапс ВСУ (с), то есть, полноценный физический разгром противника, после которого он не сможет уже оказывать организованное сопротивление по фронту. Сейчас Украина готовится к весенне-летней кампании, к бою последней надежды, то есть, они еще продержатся минимум несколько месяцев, и за это время Украина станет войной Трампа, а не Байдена.
Дальше Вашингтон окажется перед развилкой, о которой мы пишем с весны 2022 года: воевать самим или признавать поражение. Прямое вступление США в войну — это открытые ворота к Третьей мировой, чего Трамп, похоже, вполне искренне готов избежать (не в последнюю очередь потому, что ориентирован на конфликт с Китаем, и убиваться об Россию никакого резона для него нет). Конечно, Трамп может поступить как Байден и тянуть кота за резину, но это все равно путь к поражению.
Если бы мы готовились к переговорам, выбрали бы следующую линию: — Дональд, у тебя на руках слабые карты. Украину мы побьем, и ты понимаешь это лучше, чем мы. Через полгода-год поражение повиснет на тебе, оно тебе нужно? Через полгода-год тебе придется принимать решение о ядерной войне. Мы к ней готовы, а ты? Поэтому давай, скидывай эту сифу как можно скорее, пока она к тебе не прилипла. Сам знаешь, что от актива нужно избавляться, пока он еще чего-то стоит.
Насколько прочным будет такое соглашение, если оно состоится? Без физического разгрома ВСУ — недостаточно прочным. Если сейчас Вашингтон выкрутит Киеву руки и заставит принять путинские условия, реваншистские настроения останутся не только в украинском обществе, но и на Западе: в США и особенно в Европе.
Как в случае провала, так и в случае успеха переговоров Путину предстоит выбирать из двух зол: между недобитым украинством или новым витком эскалации с вполне очевидными ядерными нотками.
BY Ватфор | Автострадный think tank
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"Your messages about the movement of the enemy through the official chatbot … bring new trophies every day," the government agency tweeted. Stocks dropped on Friday afternoon, as gains made earlier in the day on hopes for diplomatic progress between Russia and Ukraine turned to losses. Technology stocks were hit particularly hard by higher bond yields. The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups.
from tr
