Жители Саратовской области продолжаютжаловаться на слабую систему здравоохранения в регионе. В этот раз помощь врача не могут получить не только взрослые, но и дети.
По словам саратовцев, в Энгельсской городской детской поликлинике № 1 невозможно записать ребёнка на приём. Работники медучреждения говорят жителям, что приём детей возможен только по пятницам.
И все бы ничего, но даже в последний рабочий день на неделе они не могут получить помощь. Сначала до врачей невозможно дозвониться, а потом их просто нет на рабочем месте.
«Полгода не могли попасть на УЗИ, пока не пошла к заведующей и не устроила скандал. К нефрологу уже год попасть не можем», — сообщила саратовчанка.
В региональном Минздраве не дали полноценного ответа, лишь посоветовали, куда звонить дальше. Но получается какой-то замкнутый круг звонков. А ребёнок все еще не может получить необходимую медицинскую помощь.
Интересно, а в Саратовской области есть хотя бы одна сфера, которой регион может гордиться? А то и в социальной, и в экономической такой же провал, как в здравоохранении.
Жители Саратовской области продолжаютжаловаться на слабую систему здравоохранения в регионе. В этот раз помощь врача не могут получить не только взрослые, но и дети.
По словам саратовцев, в Энгельсской городской детской поликлинике № 1 невозможно записать ребёнка на приём. Работники медучреждения говорят жителям, что приём детей возможен только по пятницам.
И все бы ничего, но даже в последний рабочий день на неделе они не могут получить помощь. Сначала до врачей невозможно дозвониться, а потом их просто нет на рабочем месте.
«Полгода не могли попасть на УЗИ, пока не пошла к заведующей и не устроила скандал. К нефрологу уже год попасть не можем», — сообщила саратовчанка.
В региональном Минздраве не дали полноценного ответа, лишь посоветовали, куда звонить дальше. Но получается какой-то замкнутый круг звонков. А ребёнок все еще не может получить необходимую медицинскую помощь.
Интересно, а в Саратовской области есть хотя бы одна сфера, которой регион может гордиться? А то и в социальной, и в экономической такой же провал, как в здравоохранении.
What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. The regulator said it has been undertaking several campaigns to educate the investors to be vigilant while taking investment decisions based on stock tips. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from tr
