Не секрет, что я помогаю украинским военнопленным уже больше года. Сегодня мне нужна ваша помощь, друзья. Настроение у ребят сейчас, мягко говоря, так себе. У многих это будет уже третье Рождество в плену — третье Рождество вдали от дома, семьи, детей. Они украшают ёлки в тюремном дворе бумажными снежинками. Немного мандаринов или что-то вкусное можно купить в лагерных киосках. Для этого нужны деньги на личных счетах.
Зима. Холод. Самый частый запрос — термобельё и тёплые носки. Казалось бы, такие простые вещи, но для них — это спасение.
Сейчас у меня на руках десятки запросов на переводы и посылки в тюрьмы. И я должна признаться: несмотря на все усилия, я одна не справляюсь. Это тяжело говорить, но я не могу помочь всем.
Впервые открываю сбор. Чтобы вы понимали масштаб: максимальная сумма, которую может потратить пленный на продукты в месяц, — 8-10 тысяч рублей (80-100 евро). Одна посылка обходится примерно в 60 тысяч рублей. Это большая сумма, особенно если учитывать, что я пытаюсь поддержать хотя бы 50 человек из 500, кто сейчас на связи.
Мне действительно нужна ваша помощь. Любая сумма будет важна. Если решите помочь, пожалуйста, укажите в комментарии к переводу «Donate POW».
Я отчитаюсь обо всех расходах в своём телеграм-канале.
Важно: если вы находитесь в России, прошу не переводить средства — это может быть небезопасно.
Для тех, кто уехал, но у кого остались рубли, есть реквизиты Т-банка: 5536910011193572, Samariddin R. В евро: LT363500010012250679, Anastasiia Shevchenko, Paysera В долларах: LT183250054989949160 Anastasiia Shevchenko Pay-Pal @undesirableanastasia
Не секрет, что я помогаю украинским военнопленным уже больше года. Сегодня мне нужна ваша помощь, друзья. Настроение у ребят сейчас, мягко говоря, так себе. У многих это будет уже третье Рождество в плену — третье Рождество вдали от дома, семьи, детей. Они украшают ёлки в тюремном дворе бумажными снежинками. Немного мандаринов или что-то вкусное можно купить в лагерных киосках. Для этого нужны деньги на личных счетах.
Зима. Холод. Самый частый запрос — термобельё и тёплые носки. Казалось бы, такие простые вещи, но для них — это спасение.
Сейчас у меня на руках десятки запросов на переводы и посылки в тюрьмы. И я должна признаться: несмотря на все усилия, я одна не справляюсь. Это тяжело говорить, но я не могу помочь всем.
Впервые открываю сбор. Чтобы вы понимали масштаб: максимальная сумма, которую может потратить пленный на продукты в месяц, — 8-10 тысяч рублей (80-100 евро). Одна посылка обходится примерно в 60 тысяч рублей. Это большая сумма, особенно если учитывать, что я пытаюсь поддержать хотя бы 50 человек из 500, кто сейчас на связи.
Мне действительно нужна ваша помощь. Любая сумма будет важна. Если решите помочь, пожалуйста, укажите в комментарии к переводу «Donate POW».
Я отчитаюсь обо всех расходах в своём телеграм-канале.
Важно: если вы находитесь в России, прошу не переводить средства — это может быть небезопасно.
Для тех, кто уехал, но у кого остались рубли, есть реквизиты Т-банка: 5536910011193572, Samariddin R. В евро: LT363500010012250679, Anastasiia Shevchenko, Paysera В долларах: LT183250054989949160 Anastasiia Shevchenko Pay-Pal @undesirableanastasia
If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Two days after Russia invaded Ukraine, an account on the Telegram messaging platform posing as President Volodymyr Zelenskiy urged his armed forces to surrender.
from tr
