О справедливости мало говорят. Нам кажется, что она непреложна, естественна, не нуждается в обосновании, абсолютна. Но наша справедливость больше не работает, нужна новая.
Почему? Потому что нынешнее, растворенное в народных массах во всем мире понятие о справедливости дозволяет всё то, что с миром происходит. Эта справедливость позволяет десяткам миллионов голодать, сотням миллионов жить без доступа к образованию даже в виде интернета, миллиардам — упираться в позорно низкий потолок развития и самореализации. В то же время другим людям, которых совсем немного, эта справедливость позволяет делать всё, что они захотят, повелевать другими людьми как своими игрушками, обладать богатствами, сравнимыми с богатством целых стран и даже континентов. Когда вор вырывает из рук телефон или грабитель вскрывает квартиру, несправедливость нам очевидна, а когда бизнесмен «зарабатывает» в бедной стране на заводы и пароходы — то тут почему-то нет.
Ничто в человеческом мире не естественно, всё перемолото жерновами культуры. И наше представление о справедливости — не исключение. Навязывание того или иного мифа о справедливости является одним из наиболее грозных и эффективных орудий мировых эксплуататоров или, если хотите, правящего класса. Господство не может держаться только лишь на силе, сил у правителей едва хватает, чтобы справляться с горсткой недовольных, им нужно надежное обоснование власти, чтобы недовольных никогда не становилось слишком много. Это обоснование становится настолько мощным, что зачастую и сами правители оказываются под властью той же мифологии.
В каком же мифе мы живем сегодня? Почему человек, который никогда не сможет себе позволить машину, смиренно смотрит на дельца, хвастающегося целым гаражом авто? А порой не только смиренно смотрит, а даже радуется за него, восхищается. Почему, когда у одних всё, а у других ничего — это всё еще нормально?
Думается, что в основании нашего представления о справедливости лежит миф о неисчерпаемости ресурсов. В эпоху зачатия и развития лютеранской этики и классической «рыночной» экономики мир был другим. Он был безграничен и полон чудес. Открывались целые новые континенты, появлялись невероятные товары и рынки сбыта, открытия и изобретения не успевали сменять друг друга. Казалось, бери и пользуйся. Если есть капитал — торгуй, а если нет — езжай в новые страны и там найдешь золото, племя, которым сможешь править или, на худой конец, поле, которое сможешь распахать и засеять! И если берешь от жизни всё, то ты — удалец-молодец, а если не берешь, то и поделом тебе, растяпе. Вот же она, справедливость! И если вы сегодня слышите осуждение безработных или нищих за то, что они «просто мало стараются», то вы говорите с жертвой этого мифа.
Сегодня мы живем в мире исчислимости. Мы можем подсчитать все известные месторождения всех известных ископаемых, можем вычислить производительность труда в разных странах и в разных условиях, спрогнозировать демографию и направлять миграционные потоки. Теперь мы точно знаем, что мир и его ресурсы не безграничны, а наоборот, строго ограничены. И главное — мы знаем, что основной ресурс на планете Земля — это человеческий труд и что этого ресурса всегда не хватает.
Мы живем не в мире достатка, где «берите ресурса сколько хотите», а в мире дефицита, где строго ограниченное количество ресурса необходимо распределить, подчиняясь какой-то логике, для достижения каких-то целей… Хотелось бы, чтобы эти цели были общечеловеческие. Но одновременно мы живем внутри мифа о справедливости, который по факту является лишь идеологической химерой преклонных годов. И уж точно не имеет никакого целеполагания, тем более общечеловеческого.
Бесконечно трудно бороться с той культурой, в которой ты вырос и сформировался. С той культурой, которая зашита в огромном количестве окружающих тебя социальных отношений, которая рекламируется и пропагандируется как единственная и естественная норма. Но пока мы не начнем разрушать эту ядовитую культуру если не ответами, то хотя бы вопросами, мы не двинемся дальше. Мы останемся в плену у несправедливости.
О справедливости мало говорят. Нам кажется, что она непреложна, естественна, не нуждается в обосновании, абсолютна. Но наша справедливость больше не работает, нужна новая.
Почему? Потому что нынешнее, растворенное в народных массах во всем мире понятие о справедливости дозволяет всё то, что с миром происходит. Эта справедливость позволяет десяткам миллионов голодать, сотням миллионов жить без доступа к образованию даже в виде интернета, миллиардам — упираться в позорно низкий потолок развития и самореализации. В то же время другим людям, которых совсем немного, эта справедливость позволяет делать всё, что они захотят, повелевать другими людьми как своими игрушками, обладать богатствами, сравнимыми с богатством целых стран и даже континентов. Когда вор вырывает из рук телефон или грабитель вскрывает квартиру, несправедливость нам очевидна, а когда бизнесмен «зарабатывает» в бедной стране на заводы и пароходы — то тут почему-то нет.
Ничто в человеческом мире не естественно, всё перемолото жерновами культуры. И наше представление о справедливости — не исключение. Навязывание того или иного мифа о справедливости является одним из наиболее грозных и эффективных орудий мировых эксплуататоров или, если хотите, правящего класса. Господство не может держаться только лишь на силе, сил у правителей едва хватает, чтобы справляться с горсткой недовольных, им нужно надежное обоснование власти, чтобы недовольных никогда не становилось слишком много. Это обоснование становится настолько мощным, что зачастую и сами правители оказываются под властью той же мифологии.
В каком же мифе мы живем сегодня? Почему человек, который никогда не сможет себе позволить машину, смиренно смотрит на дельца, хвастающегося целым гаражом авто? А порой не только смиренно смотрит, а даже радуется за него, восхищается. Почему, когда у одних всё, а у других ничего — это всё еще нормально?
Думается, что в основании нашего представления о справедливости лежит миф о неисчерпаемости ресурсов. В эпоху зачатия и развития лютеранской этики и классической «рыночной» экономики мир был другим. Он был безграничен и полон чудес. Открывались целые новые континенты, появлялись невероятные товары и рынки сбыта, открытия и изобретения не успевали сменять друг друга. Казалось, бери и пользуйся. Если есть капитал — торгуй, а если нет — езжай в новые страны и там найдешь золото, племя, которым сможешь править или, на худой конец, поле, которое сможешь распахать и засеять! И если берешь от жизни всё, то ты — удалец-молодец, а если не берешь, то и поделом тебе, растяпе. Вот же она, справедливость! И если вы сегодня слышите осуждение безработных или нищих за то, что они «просто мало стараются», то вы говорите с жертвой этого мифа.
Сегодня мы живем в мире исчислимости. Мы можем подсчитать все известные месторождения всех известных ископаемых, можем вычислить производительность труда в разных странах и в разных условиях, спрогнозировать демографию и направлять миграционные потоки. Теперь мы точно знаем, что мир и его ресурсы не безграничны, а наоборот, строго ограничены. И главное — мы знаем, что основной ресурс на планете Земля — это человеческий труд и что этого ресурса всегда не хватает.
Мы живем не в мире достатка, где «берите ресурса сколько хотите», а в мире дефицита, где строго ограниченное количество ресурса необходимо распределить, подчиняясь какой-то логике, для достижения каких-то целей… Хотелось бы, чтобы эти цели были общечеловеческие. Но одновременно мы живем внутри мифа о справедливости, который по факту является лишь идеологической химерой преклонных годов. И уж точно не имеет никакого целеполагания, тем более общечеловеческого.
Бесконечно трудно бороться с той культурой, в которой ты вырос и сформировался. С той культурой, которая зашита в огромном количестве окружающих тебя социальных отношений, которая рекламируется и пропагандируется как единственная и естественная норма. Но пока мы не начнем разрушать эту ядовитую культуру если не ответами, то хотя бы вопросами, мы не двинемся дальше. Мы останемся в плену у несправедливости.
BY Никита Третьяков
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. Following this, Sebi, in an order passed in January 2022, established that the administrators of a Telegram channel having a large subscriber base enticed the subscribers to act upon recommendations that were circulated by those administrators on the channel, leading to significant price and volume impact in various scrips. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. In 2018, Russia banned Telegram although it reversed the prohibition two years later.
from us
