Поднята важнейшая тема. Поднята не мной. Не могу с вами не поделиться, дорогие друзья.
Forwarded from Рамзай
...Когда человек по неосторожности сжигает гараж с двадцатью автомобилями на сто миллионов рублей, его судят и сажают в тюрьму с обязательным присуждением выплаты ущерба, когда же безграмотный командир бросает в атаку без всякой поддержки и замысла роту, и к вечеру от неё остаётся десяток бойцов, его, в худшем случае, обматерит прямой начальник, который сам, в свою очередь, воюет людьми, а не головой и за неделю "стачивает" полк "в ноль".
Сегодня доброволец обходится нашей казне в пять миллионов рублей "подъёмных" - цена хорошего внедорожника. Ещё несколько миллионов государство тратит на его экипировку и обучение, а потом его отправляют на фронт и там уж как повезёт. Может попасть к прекрасным командирам и в хорошо воюющую часть, довоюет до победы! А может попасть и к тем самым "командирам", которые за полгода меняют по два состава своих частей и подразделений.
При Сталине таких "командиров" за бессмысленные, неоправданные потери отправляли под трибунал и потом в "штрафбаты", на своей шкуре познавать "искусство войны" и своей кровью смывать чужую. Сегодня нет ни трибуналов, ни "штрафбатов", и "мясники" вполне себе неплохо себя чувствуют. Ведь за спиной нет СМЕРШа и комиссаров, которые "доведут" правду до старших начальников. А лучшее средство скрыть свои ошибки и преступную неграмотность это просто положить в очередной атаке всех, кто мог бы пожаловаться. Как говорится, концы в землю!
На нынешней войне на истощение, "в долгую", мы воюем не столько за километры, сколько за то, чтобы каждый день врагов было убито в несколько раз больше, чем наших. Тогда Украина "сточится", тогда там наступит кризис. И воевать сегодня людьми, не беречь своих солдат - это самое страшное военное преступление, за которое нужно безжалостно карать, не взирая на звания и заслуги.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Канал выходит из спячки
Долгое время не публиковал текстов. Считал недостойным для себя в критическое для страны время отбирать время от служебных задач на личный канал.
В данный момент выполнять боевые задачи я временно не способен, поэтому канал будет разморожен. Как и ранее, тут будут появляться в основном мои авторские тексты с редким вкраплением репостов тех авторов, которых либо знаю лично, либо с которыми согласен более чем на 100 процентов.
Уверен, что путь к победе лежит через правду.
Долгое время не публиковал текстов. Считал недостойным для себя в критическое для страны время отбирать время от служебных задач на личный канал.
В данный момент выполнять боевые задачи я временно не способен, поэтому канал будет разморожен. Как и ранее, тут будут появляться в основном мои авторские тексты с редким вкраплением репостов тех авторов, которых либо знаю лично, либо с которыми согласен более чем на 100 процентов.
Уверен, что путь к победе лежит через правду.
История одной мины
Погода была ужасная, мина была прекрасная! Маленькая, противопехотная, эффективная! Тридцать лет и три года мечтала она выполнить свою единственную миссию: взорваться под ногой неприятеля, остановить наступление врага, причинить максимальный ущерб супостату. Скучно было мине лежать на складе, мечтала она взорваться и выполнить свое предназначение. С завистью смотрела она на сестричек, которых забирали со склада, вздыхала: «Часики-то тикают, а боевого взвода всё нет».
И вот настал волнительный момент: мину — такую же, как все, но все-таки уникальную — достали из ящика, протерли ветошью, обслужили и положили в сумку сапера!
Да-да, настоящего сапера, да еще и гвардейца! Вот-вот она сможет послужить Родине, осталось совсем чуть-чуть! Дождалась она, пока сапер забылся неглубоким фронтовым сном, и завела с ним лукавый свой разговор:
«Пожалуйста, миленький, — нашептывала она саперу Ване во сне, — заложи меня, да по всем правилам — я тебя не подведу, я тебе пригожусь! Героем будешь!»
«Как же ты не понимаешь, ну на кой же я тебя заложу? — увещевал в ответ Ваня. — Тут ведь и до противника более пяти километров, водная преграда от него отделяет, болото широченное. Да и ведь не было же тут ноги вражеского пехотинца никогда, за все два с половиной года, на кого же ты будешь охоту вести?»
«Это, Ванечка, ты в голову не бери, ты вот о чем подумай: заложишь ты меня и моих бойких взрывных сестричек штук этак 10, а то и 20, нарисуешь красивую карту, начальнику представишь, скажешь умное что-нибудь, ну там «для защиты от ДРГ»например, а он и похвалит — глядишь, может, и в отпуск пораньше поедешь или еще чего... А о своих ты не волнуйся, ты же их всех известишь, вот они и будут шастать.
Проснулся сапер Ваня, выпил чайку да энергетика, но мысль заминировать позиции никак не шла из головы. И действительно, чего же это без дела сидеть? Взял, да и заминировал.
Обрадовалась мина, просто мочи нет: Ваня нежными своими руками вырыл для нее ямку, опустил ее туда, с любовью и трепетом привел в боевое положение, прикопал, примаскировал, любо-дорого смотреть! Все, вот она, мина, готова к своей судьбе!
Шли месяцы, мина скучала... Закончилась весна, пролетело и подходило к концу лето. От Вани-сапера давно не было ничего слышно, и мина уже и не ждала, не чаяла своего часа...
И тут, гля, ходят! Ведь ходят же совсем рядом! Вот прошли двое на разведку позиций, посмотрели, оценили, вернулись, тоже совсем недалеко. На следующий день опять ходят, уже целая группа. Ну хоть бы один прошел там, где надо! Вот они, шаги, жухлая трава хрустит, еще немного. Кажется, идет один, да, точно!
Вот вот наступит! Да! Ура!
Мина счастлива! Она выполнила свое предназначение, встретилась с суженым и теперь отдает ему всю свою взрывную любовь!
Мине невдомек, что она подловила не врага. Ей нет дела, что подорвался я.
Взрывная волна раздирает стопу, ломает кости голени, как сухие ветки, камни и даже песок, прикрывавшие мину, мгновенно став поражающими элементами, глубоко врезаются в руку, лицо, глаза, шею.
Обескураженный, я падаю, с разворотом, успевая увидеть небольшой серый дымок от взрыва. На какие-то доли секунды меня охватывает досада. Как так? Неужели действительно? Да что же такое?
Но от этих мыслей нету проку. Смотрю на ногу. Надо, необходимо себя осмотреть. Она не оторвана, но изранена и переломана. Крови много. Суетливо, но быстро достаю турникет, накладываю, затягиваю. Рука повреждена тоже. Но она еще понадобится и вроде бы кровит не сильно.
Хорошо, так я прямо сейчас не умру. Думаем дальше. Я на открытой местности, меня может увидеть любой вражеский дрон. Средств связи с собой нет. Нехорошо. Это может быть конец.
Продолжение →
Погода была ужасная, мина была прекрасная! Маленькая, противопехотная, эффективная! Тридцать лет и три года мечтала она выполнить свою единственную миссию: взорваться под ногой неприятеля, остановить наступление врага, причинить максимальный ущерб супостату. Скучно было мине лежать на складе, мечтала она взорваться и выполнить свое предназначение. С завистью смотрела она на сестричек, которых забирали со склада, вздыхала: «Часики-то тикают, а боевого взвода всё нет».
И вот настал волнительный момент: мину — такую же, как все, но все-таки уникальную — достали из ящика, протерли ветошью, обслужили и положили в сумку сапера!
Да-да, настоящего сапера, да еще и гвардейца! Вот-вот она сможет послужить Родине, осталось совсем чуть-чуть! Дождалась она, пока сапер забылся неглубоким фронтовым сном, и завела с ним лукавый свой разговор:
«Пожалуйста, миленький, — нашептывала она саперу Ване во сне, — заложи меня, да по всем правилам — я тебя не подведу, я тебе пригожусь! Героем будешь!»
«Как же ты не понимаешь, ну на кой же я тебя заложу? — увещевал в ответ Ваня. — Тут ведь и до противника более пяти километров, водная преграда от него отделяет, болото широченное. Да и ведь не было же тут ноги вражеского пехотинца никогда, за все два с половиной года, на кого же ты будешь охоту вести?»
«Это, Ванечка, ты в голову не бери, ты вот о чем подумай: заложишь ты меня и моих бойких взрывных сестричек штук этак 10, а то и 20, нарисуешь красивую карту, начальнику представишь, скажешь умное что-нибудь, ну там «для защиты от ДРГ»например, а он и похвалит — глядишь, может, и в отпуск пораньше поедешь или еще чего... А о своих ты не волнуйся, ты же их всех известишь, вот они и будут шастать.
Проснулся сапер Ваня, выпил чайку да энергетика, но мысль заминировать позиции никак не шла из головы. И действительно, чего же это без дела сидеть? Взял, да и заминировал.
Обрадовалась мина, просто мочи нет: Ваня нежными своими руками вырыл для нее ямку, опустил ее туда, с любовью и трепетом привел в боевое положение, прикопал, примаскировал, любо-дорого смотреть! Все, вот она, мина, готова к своей судьбе!
Шли месяцы, мина скучала... Закончилась весна, пролетело и подходило к концу лето. От Вани-сапера давно не было ничего слышно, и мина уже и не ждала, не чаяла своего часа...
И тут, гля, ходят! Ведь ходят же совсем рядом! Вот прошли двое на разведку позиций, посмотрели, оценили, вернулись, тоже совсем недалеко. На следующий день опять ходят, уже целая группа. Ну хоть бы один прошел там, где надо! Вот они, шаги, жухлая трава хрустит, еще немного. Кажется, идет один, да, точно!
Вот вот наступит! Да! Ура!
Мина счастлива! Она выполнила свое предназначение, встретилась с суженым и теперь отдает ему всю свою взрывную любовь!
Мине невдомек, что она подловила не врага. Ей нет дела, что подорвался я.
Взрывная волна раздирает стопу, ломает кости голени, как сухие ветки, камни и даже песок, прикрывавшие мину, мгновенно став поражающими элементами, глубоко врезаются в руку, лицо, глаза, шею.
Обескураженный, я падаю, с разворотом, успевая увидеть небольшой серый дымок от взрыва. На какие-то доли секунды меня охватывает досада. Как так? Неужели действительно? Да что же такое?
Но от этих мыслей нету проку. Смотрю на ногу. Надо, необходимо себя осмотреть. Она не оторвана, но изранена и переломана. Крови много. Суетливо, но быстро достаю турникет, накладываю, затягиваю. Рука повреждена тоже. Но она еще понадобится и вроде бы кровит не сильно.
Хорошо, так я прямо сейчас не умру. Думаем дальше. Я на открытой местности, меня может увидеть любой вражеский дрон. Средств связи с собой нет. Нехорошо. Это может быть конец.
Продолжение →
Никита Третьяков
История одной мины Погода была ужасная, мина была прекрасная! Маленькая, противопехотная, эффективная! Тридцать лет и три года мечтала она выполнить свою единственную миссию: взорваться под ногой неприятеля, остановить наступление врага, причинить максимальный…
История одной мины
← Начало
Свои недалеко: смежное подразделение — метров через 50-60, у них небольшой блиндаж и генератор. Услышат или нет — лотерея. Но надо кричать. И я кричу что есть мочи: «Помогите! 300!» по несколько раз и медленно ползу в их сторону, ощущая, как кости сломанной ноги изнутри царапают мясо. Снова кричу и снова ползу. Даже если услышат и прибегут, я должен хотя бы отползти от мины.
В глазах какое-то мыло, не разбираю деталей. Кричу, выдыхаю, ползу. Наверное, совсем недолго, но кажется, что вечность.
И вот мне кричат в ответ. Подбегает боец… Нет, он сейчас не просто боец, он сейчас мой единственный друг, брат и ангел в одном лице, он услышал меня. Замер в нерешительности метрах в десяти.
Говорю ему: брат, всё нормально, смотри, я отполз, мин не должно быть. Решается, подбегает. За ним еще один. Поднимают меня, полунеся дотаскивают под деревья.
Здесь уже осматривают, оказывают помощь, мотают руку. Вкалывают обезбол. Ненаркотический, автоматически подмечаю я. Прикрываю глаза, но не отключаюсь. Кто-то уже уточняет у меня время наложения турникета и пишет его у меня на животе. Другой, видимо, старший задает по кругу повторяющиеся вопросы, я повторяю ответы: позывной, подразделение, какая боевая задача в этом районе, на кого лучше выйти для организации эвакуации.
По команде, конечно же, а как же еще! Доложи своему командованию, они там разберутся с моим! Я говорю почти со злобой, но иначе никак. Я безумно благодарен эти ребятам, но я должен попасть к своим.
Связались, согласовали точку, нашли носилки, понесли. С ноги срезали остатки ботинка, ее попытались зафиксировать, но получилось по ощущениям так себе. Сказать, что нога болела при переноске — ничего не сказать. Кости скребли по плоти, друг по другу, еще бог весть по чему. Попросил, чтобы ноги нес кто-то один, так хоть к ритму шага можно приспособиться. Тут и выть не стыдно. Все свои.
Спустя еще бесконечность мы на точке. Пока взмокшие мои спасители присели передохнуть, меня уже осматривает прибывший на квадроцикле медик. Расспрашивает меня, что-то вводит, перепроверяет повязки. Тампонирует ногу, ослабляет на время турникет на ноге. Кровотечение, кажется, остановлено. Он борется уже не только за мою жизнь, но и за ногу, и я благодарен ему за это.
Меня грузят на самодельный прицеп квадроцикла, прикрывают спальником, чтобы меньше летело грязи и мы стартуем. Мы должны ехать достаточно быстро, чтобы не быть легкой мишенью для дронов, и достаточно медленно, чтобы я вообще пережил эту поездку. Каждая неровность лесной дороги отдает в ногу и во все тело, грязь из под колес забивает лицо и глаза. Медик все время поездки смотрит на меня, держит меня за руку.
В какой-то момент мы резко останавливаемся. «Тут нельзя стоять, мы как на ладони!» — доносится до меня злой крик водителя. «Дай мне две минуты, иначе он не доедет», — сурово отвечает медик и подскакивает к моей ноге затянуть турникет. Он увидел, что вновь открылось кровотечение. И снова спас мне жизнь.
Квадроцикл сменяется буханкой. Едем дальше. Где то здесь я понимаю, что, наверное, всё же переживу этот день. Надо только не паниковать, ровно дышать, крепиться до конца. А вот что будет с ногой? Спрашиваю медика. Уже не в первый раз, наверное. Отвечает, как и положено, уклончиво-позитивно. Довольствуюсь этим.
Наконец, мы в полевом госпитале. Я сразу оказываюсь на операционном столе. Скоро будет наркоз. Всё. Больше от меня ничего не зависит. Уже нового доктора прошу сохранить ногу. Последнее усилие: убеждаюсь, что вместе со срезанными брюками медсестры не выкинули документы и телефоны: вот они здесь, смотаны скотчем, у меня на груди.
Расслабляюсь, отдаюсь забытью.
Обычный черный занавес наркоза, однако, не падает. Даже сквозь наркоз я осознаю, что происходит нечто жизненно важное, а я никак не могу повлиять, не могу даже вздохнуть, остается только ждать...
Очнулся я уже в глубоком тылу, в большой и светлой реанимации, весь в каких то проводах и трубках.
Первая мысль, первое слово: нога?!
Надо мной лицо медсестры в маске. Глаза усталые и печальные.
Она отрицательно качает головой.
← Начало
Свои недалеко: смежное подразделение — метров через 50-60, у них небольшой блиндаж и генератор. Услышат или нет — лотерея. Но надо кричать. И я кричу что есть мочи: «Помогите! 300!» по несколько раз и медленно ползу в их сторону, ощущая, как кости сломанной ноги изнутри царапают мясо. Снова кричу и снова ползу. Даже если услышат и прибегут, я должен хотя бы отползти от мины.
В глазах какое-то мыло, не разбираю деталей. Кричу, выдыхаю, ползу. Наверное, совсем недолго, но кажется, что вечность.
И вот мне кричат в ответ. Подбегает боец… Нет, он сейчас не просто боец, он сейчас мой единственный друг, брат и ангел в одном лице, он услышал меня. Замер в нерешительности метрах в десяти.
Говорю ему: брат, всё нормально, смотри, я отполз, мин не должно быть. Решается, подбегает. За ним еще один. Поднимают меня, полунеся дотаскивают под деревья.
Здесь уже осматривают, оказывают помощь, мотают руку. Вкалывают обезбол. Ненаркотический, автоматически подмечаю я. Прикрываю глаза, но не отключаюсь. Кто-то уже уточняет у меня время наложения турникета и пишет его у меня на животе. Другой, видимо, старший задает по кругу повторяющиеся вопросы, я повторяю ответы: позывной, подразделение, какая боевая задача в этом районе, на кого лучше выйти для организации эвакуации.
По команде, конечно же, а как же еще! Доложи своему командованию, они там разберутся с моим! Я говорю почти со злобой, но иначе никак. Я безумно благодарен эти ребятам, но я должен попасть к своим.
Связались, согласовали точку, нашли носилки, понесли. С ноги срезали остатки ботинка, ее попытались зафиксировать, но получилось по ощущениям так себе. Сказать, что нога болела при переноске — ничего не сказать. Кости скребли по плоти, друг по другу, еще бог весть по чему. Попросил, чтобы ноги нес кто-то один, так хоть к ритму шага можно приспособиться. Тут и выть не стыдно. Все свои.
Спустя еще бесконечность мы на точке. Пока взмокшие мои спасители присели передохнуть, меня уже осматривает прибывший на квадроцикле медик. Расспрашивает меня, что-то вводит, перепроверяет повязки. Тампонирует ногу, ослабляет на время турникет на ноге. Кровотечение, кажется, остановлено. Он борется уже не только за мою жизнь, но и за ногу, и я благодарен ему за это.
Меня грузят на самодельный прицеп квадроцикла, прикрывают спальником, чтобы меньше летело грязи и мы стартуем. Мы должны ехать достаточно быстро, чтобы не быть легкой мишенью для дронов, и достаточно медленно, чтобы я вообще пережил эту поездку. Каждая неровность лесной дороги отдает в ногу и во все тело, грязь из под колес забивает лицо и глаза. Медик все время поездки смотрит на меня, держит меня за руку.
В какой-то момент мы резко останавливаемся. «Тут нельзя стоять, мы как на ладони!» — доносится до меня злой крик водителя. «Дай мне две минуты, иначе он не доедет», — сурово отвечает медик и подскакивает к моей ноге затянуть турникет. Он увидел, что вновь открылось кровотечение. И снова спас мне жизнь.
Квадроцикл сменяется буханкой. Едем дальше. Где то здесь я понимаю, что, наверное, всё же переживу этот день. Надо только не паниковать, ровно дышать, крепиться до конца. А вот что будет с ногой? Спрашиваю медика. Уже не в первый раз, наверное. Отвечает, как и положено, уклончиво-позитивно. Довольствуюсь этим.
Наконец, мы в полевом госпитале. Я сразу оказываюсь на операционном столе. Скоро будет наркоз. Всё. Больше от меня ничего не зависит. Уже нового доктора прошу сохранить ногу. Последнее усилие: убеждаюсь, что вместе со срезанными брюками медсестры не выкинули документы и телефоны: вот они здесь, смотаны скотчем, у меня на груди.
Расслабляюсь, отдаюсь забытью.
Обычный черный занавес наркоза, однако, не падает. Даже сквозь наркоз я осознаю, что происходит нечто жизненно важное, а я никак не могу повлиять, не могу даже вздохнуть, остается только ждать...
Очнулся я уже в глубоком тылу, в большой и светлой реанимации, весь в каких то проводах и трубках.
Первая мысль, первое слово: нога?!
Надо мной лицо медсестры в маске. Глаза усталые и печальные.
Она отрицательно качает головой.
Сегодня должен был быть другой пост. Но размещу настоящих Воинов, ушедших в вечность.
Посмотрите видео. Всмотритесь в улыбки. Так улыбаются люди, которые знают: даже смерть лучше, чем такая жизнь. Так улыбаются люди, до конца сами выбирающие свою судьбу. Так улыбаются люди, которых можно убить, но нельзя сломать.
Вечная память и вечная слава!
Посмотрите видео. Всмотритесь в улыбки. Так улыбаются люди, которые знают: даже смерть лучше, чем такая жизнь. Так улыбаются люди, до конца сами выбирающие свою судьбу. Так улыбаются люди, которых можно убить, но нельзя сломать.
Вечная память и вечная слава!
Forwarded from Verum Regnum|Наш Regnum
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
По ситуации, изложенной выше:
Да, они оба уже погибли.
Да, ситуация уже доведена до сведения очень высокого руководства.
Воины заплатили за свою правду своими жизнями.
Да, они оба уже погибли.
Да, ситуация уже доведена до сведения очень высокого руководства.
Воины заплатили за свою правду своими жизнями.
Forwarded from Минобороны России
⚡️ Министр обороны поручил заместителю Министра обороны Российской Федерации – начальнику Главного военно-политического управления Вооруженных Сил Российской Федерации генерал-полковнику Виктору Горемыкину и начальнику Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации – первому заместителю Министра обороны Российской Федерации генералу армии Валерию Герасимову совместно с Департаментом военной контрразведки ФСБ России в кратчайшие сроки разобраться в ситуации, связанной с информацией о гибели двух военнослужащих с позывными «Эрнест» и «Гудвин» 87-го отдельного стрелкового полка Южного военного округа. И поставил это поручение на личный контроль.
🔹 Минобороны России
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Forwarded from Verum Regnum|Наш Regnum
Один человек из группы, в составе которой были Гудвин и Эрнест, выжил. Его позывной Сократ, он тоже служил в подразделении БПЛА. Сообщается, что в ходе штурма боец был ранен, а так как непосредственное начальство в сохранении его жизни было не заинтересованно, то эвакуацию проводили своими силами. Сейчас Сократ в безопасности, он один из ключевых свидетелей.
Показательно, что в убийственный штурм комполка порывался отправить и супругу Гудвина — она тоже служила в расформированном подразделении БПЛА. Сейчас она в безопасности.
Тела погибших воинов эвакуировали, а некоторые личности, чьи имена были озвучены в предсмертном видео Гудвина, скрылись в неизвестном направлении в тот же день, когда видео было опубликовано.
По Telegram уже пошла организованная информационная кампания, с попыткой отмазать руководство полка. В публикациях якобы изложены факты из биографии погибших, но эта информация не соответствует действительности и очень легко проверяется.
Показательно, что в убийственный штурм комполка порывался отправить и супругу Гудвина — она тоже служила в расформированном подразделении БПЛА. Сейчас она в безопасности.
Тела погибших воинов эвакуировали, а некоторые личности, чьи имена были озвучены в предсмертном видео Гудвина, скрылись в неизвестном направлении в тот же день, когда видео было опубликовано.
По Telegram уже пошла организованная информационная кампания, с попыткой отмазать руководство полка. В публикациях якобы изложены факты из биографии погибших, но эта информация не соответствует действительности и очень легко проверяется.
Forwarded from Verum Regnum|Наш Regnum
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Forwarded from Ежовая эскадрилья
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Внештатное подразделение БПЛА 87 ОСП
ВЕКТОР - 200
НЕМОЙ - ТЯЖЕЛЫЙ 300
ВЕД - 200
ВУЛКАН - 200
ПСИХ - ТЯЖЁЛЫЙ 300
ГУДВИН -200
ЭРНЕСТ -200
ШОК - 200
РИФ - 200
Видео о том, как не было в 87 ОСП БПЛА рекомендовано к просмотру.
БЫТЬ ВОИНОМ - ЖИТЬ ВЕЧНО!
ВЕКТОР - 200
НЕМОЙ - ТЯЖЕЛЫЙ 300
ВЕД - 200
ВУЛКАН - 200
ПСИХ - ТЯЖЁЛЫЙ 300
ГУДВИН -200
ЭРНЕСТ -200
ШОК - 200
РИФ - 200
Видео о том, как не было в 87 ОСП БПЛА рекомендовано к просмотру.
БЫТЬ ВОИНОМ - ЖИТЬ ВЕЧНО!
Forwarded from Verum Regnum|Наш Regnum
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Парадокс штурмовика
Может казаться, что штурм — это просто и понятно: бойцы продвигаются вперед, захватывают позиции противника и своим неумолимым накатом двигают фронт. Но на практике штурмы могут быть очень разные — как разные бывают командиры.
У одного командира штурм будет тщательно подготовлен:
◽️ штурмовики будут до изнеможения тренироваться на макете позиций противника;
◽️ изучать местность по видео с дронов;
◽️ для штурма будет выбрано лучшее время и погодные условия;
◽️ артподготовка будет такой силы, чтобы штурмовая группа не встретила никакого сопротивления;
◽️ будут продуманы пути и точки эвакуации;
◽️ рассчитан боекомплект и огневые средства;
◽️ группа закрепления вовремя сменит штурмовиков;
◽️ разведка заранее установит пути возможного подхода подкреплений противника;
◽️ эти пути будут отрезаны плотным огнем мощных огневых средств;
◽️ будут заранее проделаны проходы в минных заграждениях;
◽️ штурмовики не останутся без связи, не потеряются и не оторвутся слишком далеко от основных сил.
◽️ будут учтены еще десятки, если не сотни нюансов перед тем, как прозвучит приказ штурмовать
В такой штурм идут отважные воины, знающие, что весь военный организм, начиная с дроноводов и заканчивая медиками, работает на успех их штурма.
При такой организации штурм — это финальный, решающий этап длительной кропотливой работы, и абы кому командир такую задачу не доверит.
В таком штурме, как правило, будет минимум стрелкового боя и минимум потерь, даже в случае неудачи.
У другого командира штурм — это попросту собрать людей, наметить им точки выдвижения и рубеж атаки и отправить в бой с матерным напутствием.
Как правило, штурмовики в этом случае быстро окажутся без связи, будут дезориентированы, потери неминуемо усугубятся из-за неорганизованной эвакуации, все что может пойти не так обязательно пойдет не так… мы все знаем как называют такие штурмы.
Об участии в штурмах первого вида мои товарищи рассказывают с гордостью, о штурмах второго вида немногие выжившие вспоминают с ужасом и негодованием.
Здесь мы вплотную подходим к «парадоксу штурмовика». К тому, о чем невозможно не думать в связи с героической гибелью группы Гудвина и Эрнеста.
С одной стороны, вроде бы настоящий штурмовик — это специально обученный и хорошо подготовленный боец с бесценным опытом, способный действовать молниеносно и независимо в сложнейшей тактической обстановке, то есть это настоящий специалист своего профиля.
С другой стороны, повсеместной практикой стал перевод в штурмовики разного рода провинившихся и неугодных из самых разных подразделений. Из БПЛА, как в случае с Гудвином, из артиллерии или связи, из поваров или водителей. О каком профессионализме в плане штурма можно говорить, если штурмовики еще вчера занимались каждый своей специальностью?
То есть сама по себе практика перевода в штурма в качестве наказания практически однозначно обрекает штурмовые действия на провал. И дело не только в том, что «штрафники» далеко не всегда пригодны в качестве штурмовиков. Дело еще и в том, что «профессиональные» штурмовики при таком подходе чувствуют себя в лучшем случае отбросами, а в худшем — смертниками: они ведь постоянно, так сказать, по штату служат там, куда других переводят за косяки «на убой». Кроме того профессиональным штурмовикам приходится на ходу, прямо во время боевой задачи натаскивать только что присланных «штрафников». Командование таким подходом как бы демонстрирует, что относится к штурмовикам, как к расходникам.
К сожалению, по моим личным ощущениям, по мере затягивания СВО подразделений, где штурмовики были бы профессиональной элитой, становится всё меньше, а тех, где штурмуют «штрафники»,— всё больше. Это — одновременно наша вина и наша беда. Нам пора начать видеть в солдате, в любом солдате любой специальности, в первую очередь профессионала и растить из него такового.
Пока солдат остается для многих командиров одноразовой функцией, победы мы не добьемся.
Может казаться, что штурм — это просто и понятно: бойцы продвигаются вперед, захватывают позиции противника и своим неумолимым накатом двигают фронт. Но на практике штурмы могут быть очень разные — как разные бывают командиры.
У одного командира штурм будет тщательно подготовлен:
В такой штурм идут отважные воины, знающие, что весь военный организм, начиная с дроноводов и заканчивая медиками, работает на успех их штурма.
При такой организации штурм — это финальный, решающий этап длительной кропотливой работы, и абы кому командир такую задачу не доверит.
В таком штурме, как правило, будет минимум стрелкового боя и минимум потерь, даже в случае неудачи.
У другого командира штурм — это попросту собрать людей, наметить им точки выдвижения и рубеж атаки и отправить в бой с матерным напутствием.
Как правило, штурмовики в этом случае быстро окажутся без связи, будут дезориентированы, потери неминуемо усугубятся из-за неорганизованной эвакуации, все что может пойти не так обязательно пойдет не так… мы все знаем как называют такие штурмы.
Об участии в штурмах первого вида мои товарищи рассказывают с гордостью, о штурмах второго вида немногие выжившие вспоминают с ужасом и негодованием.
Здесь мы вплотную подходим к «парадоксу штурмовика». К тому, о чем невозможно не думать в связи с героической гибелью группы Гудвина и Эрнеста.
С одной стороны, вроде бы настоящий штурмовик — это специально обученный и хорошо подготовленный боец с бесценным опытом, способный действовать молниеносно и независимо в сложнейшей тактической обстановке, то есть это настоящий специалист своего профиля.
С другой стороны, повсеместной практикой стал перевод в штурмовики разного рода провинившихся и неугодных из самых разных подразделений. Из БПЛА, как в случае с Гудвином, из артиллерии или связи, из поваров или водителей. О каком профессионализме в плане штурма можно говорить, если штурмовики еще вчера занимались каждый своей специальностью?
То есть сама по себе практика перевода в штурма в качестве наказания практически однозначно обрекает штурмовые действия на провал. И дело не только в том, что «штрафники» далеко не всегда пригодны в качестве штурмовиков. Дело еще и в том, что «профессиональные» штурмовики при таком подходе чувствуют себя в лучшем случае отбросами, а в худшем — смертниками: они ведь постоянно, так сказать, по штату служат там, куда других переводят за косяки «на убой». Кроме того профессиональным штурмовикам приходится на ходу, прямо во время боевой задачи натаскивать только что присланных «штрафников». Командование таким подходом как бы демонстрирует, что относится к штурмовикам, как к расходникам.
К сожалению, по моим личным ощущениям, по мере затягивания СВО подразделений, где штурмовики были бы профессиональной элитой, становится всё меньше, а тех, где штурмуют «штрафники»,— всё больше. Это — одновременно наша вина и наша беда. Нам пора начать видеть в солдате, в любом солдате любой специальности, в первую очередь профессионала и растить из него такового.
Пока солдат остается для многих командиров одноразовой функцией, победы мы не добьемся.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Никита Третьяков
По итогам выступления Верховного Главнокомандующего и министра обороны полагаю себя подлежащим мобилизации. В самое ближайшее время, после организации дальнейшей работы проекта «Буханка» и передачи основных должностных обязанностей, планирую, не дожидаясь…
Ровно два года назад началась мобилизация, а с ней и новая для меня глава в жизни. Глава, которая уже очень много раз могла стать последней. И всё еще может.
Война помогла мне найти новых друзей и тут же отняла многих из них. Она научила меня многому о самом себе и о людях вокруг. Поменяла мою жизнь навсегда, теперь уже точно.
Но то, ради чего я шел на войну — Победа, — всё так же далека, нет, пожалуй, еще дальше от нас, чем тогда, два года назад. Мы отдали на алтарь Победы всё, что у нас было, и всё же этого оказалось недостаточно.
Однако я не жалею ни о чем и уверен, если бы мог поговорить с павшими моими друзьями, то и они бы не жалели. Мы делаем правое дело, и делаем его хорошо.
Осталось лишь дождаться, пока вся страна, весь народ захочет того же, чего страстно желаем мы — Победы. Дождутся не все, но даже если этот светлый момент увидят только наши матери и вдовы — значит, всё было не зря.
Война помогла мне найти новых друзей и тут же отняла многих из них. Она научила меня многому о самом себе и о людях вокруг. Поменяла мою жизнь навсегда, теперь уже точно.
Но то, ради чего я шел на войну — Победа, — всё так же далека, нет, пожалуй, еще дальше от нас, чем тогда, два года назад. Мы отдали на алтарь Победы всё, что у нас было, и всё же этого оказалось недостаточно.
Однако я не жалею ни о чем и уверен, если бы мог поговорить с павшими моими друзьями, то и они бы не жалели. Мы делаем правое дело, и делаем его хорошо.
Осталось лишь дождаться, пока вся страна, весь народ захочет того же, чего страстно желаем мы — Победы. Дождутся не все, но даже если этот светлый момент увидят только наши матери и вдовы — значит, всё было не зря.
Forwarded from Verum Regnum|Наш Regnum
Линия фронта СВО к 21 сентября.
В Курской области обстрелам ВСУ подверглись села Волфино и Теткино.
В Харьковской области фронт стабилен, ВСУ наводит понтонные переправы через реку Оскол.
В ЛНР идут артиллерийские дуэли. Белогоровка частично занята ВСУ.
На территории ДНР продолжаются позиционные бои в Соледаре, Бахмуте(Артемовске). в западных окраинах и пригородах Донецка. ВС РФ отбросили ВСУ от Красного Лимана на юго-восток в район Диброва.
В Запорожской области идут артиллерийские дуэли. ВСУ продолжает наносить артиллерийские удары по территории Запорожской АЭС.
На севере Херсонской области фронт стабилен. ВС РФ успешно отбили атаки ВСУ на село Правдино.
В Курской области обстрелам ВСУ подверглись села Волфино и Теткино.
В Харьковской области фронт стабилен, ВСУ наводит понтонные переправы через реку Оскол.
В ЛНР идут артиллерийские дуэли. Белогоровка частично занята ВСУ.
На территории ДНР продолжаются позиционные бои в Соледаре, Бахмуте(Артемовске). в западных окраинах и пригородах Донецка. ВС РФ отбросили ВСУ от Красного Лимана на юго-восток в район Диброва.
В Запорожской области идут артиллерийские дуэли. ВСУ продолжает наносить артиллерийские удары по территории Запорожской АЭС.
На севере Херсонской области фронт стабилен. ВС РФ успешно отбили атаки ВСУ на село Правдино.
Выше опубликовал положение на фронтах к 21 сентября 2022 года. Каждый может сравнить с сегодняшним положением и сделать свои выводы.
Forwarded from LinKor
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM