Из разговора с товарищем-фронтовиком:

— (в сердцах) Эх, да ну его, этот боевой опыт, знаешь ведь, «умножающий мудрость умножает печаль».

— Нет. Знать и уметь всё же лучше. Лучше быть мудрым и печальным, но полезным ближнему, чем тупым, мертвым и бесполезным.

Уважаемый Никита Третьяков говорит, что левые и правые России зациклены на прошлом. И ошибается. Левые и правые России, Франции и Шри - Ланки зациклены на вечном.

Рассуждая о левом и правом дискурсе, мы говорим о справедливости.

Тирания, коррупция, отсутствие социальных лифтов и политическая цензура столь же актуальны для эпохи Древнего царства Египта, как и для современных США.

Это разговор не о России, а о природе человека.

Соответственно, социум, через институты государства, в любом обществе или направляет усилия на поддержание божественного начала в человеке, или группа лиц узурпировавших власть, поддерживает через насилие это общество в ничтожном состоянии.

Реальность в том, что левые ошибаться могут. А правая идея, подавляемая на блюде консерватизма – всегда оборачивается зверем с тремя шестерками.

Диалог с властью или политический дискурс должен и может идти только об этом.

Реальное поле борьбы за будущее – создание среды благоприятствующей нравственной эволюции человеческой натуры. Ключ к победе здесь. Остальное химеры.

Дар свободы воли проявляется в возможности нашего падения. В свойстве любого проходить путь от ангела до демона за мгновение.

С этим сталкиваются и разбиваются об эту реальность социальные конструкции гуманоидов)

И нам, как человечеству, нечего противопоставить этому, кроме морального императива и даже диктатуры идеалов служения.

Не о в левом или правом дискурсе речь. Об этом.

Социальные классы, носители мещанской идеологии – «пожить для себя» не могут иметь политических прав. По определению.

@russdiary

В холле моего огромного госпиталя молодые студенты-медики бурно и радостно что-то обсуждают, встретившись после учебного суточного дежурства в разных отделениях.

Прислушиваюсь.

Цель их беседы — обменяться впечатлениями и выяснить, в каком отделении было меньше всего работы, где больше всего удалось поспать. Есть еще и сверхзадача: найти такую врачебную специальность, которая бы обеспечила «спокойную жизнь».

Думаю, Устименко бы не одобрил.

Дорогие подписчики, нас всех волнует перспектива продолжения или остановки войны, будущее нашей страны. Пока я готовлю свой текст на эту тематику, я размещу ниже текст моего старшего товарища Владислава Шурыгина, где он очень четко и правдоподобно описывает нынешнюю ситуацию и возможные сценарии развития событий, как они видятся с нашей стороны. Я с ним по большинству пунктов согласен, поэтому размещаю у себя для вашего ознакомления и обсуждения.

Если вы не в курсе того, что делается в нашей стране с идеологией, то знайте. Размещаю на эту тему пост ниже

Цензура и корпорации серия 2

Издательство АСТ подготовило новое издание Стругацких. Судя по всему проведена колоссальная редакторская и справочная работа. В процессе которой крупнейшее издательство России зачем-то "купировало и адоптировало язык" произведений.

Скриншот (мой сегодняшний) прилагается. Честно говоря, когда мне показали эту новость, я подумал, что это шутка. Ну типа "панорама", или что-то типа того. Но нет.

Тексты редактируются "чтобы избавить произведения от отягощения коммунистической идеологией". И тут есть много о чём подумать. И о том для кого и как работает авторское право, и о том почему кому-то в издательстве пришла в голову светлая идея именно так купировать произведения, и о том что какие-то вполне конкретные люди, интеллигенты, работники слова физически занимались этой редактурой...

Я же вернусь к мысли о том что за цензурой всегда стоит бизнес который её осуществляет. Бизнесу не с руки продавать "отягощенные злом" коммунизма книги, но продавать то хочется.

Вероятно стоит ждать отредактированные и более удобные для продажи версии Горького, Шолохова, Толстого, Гюго, Рабле, Диккенса, Платона? Да в целом и Библию при должном таланте можно избавить от излишнего "отягощения"...

Цензура советского правительства, цензура времён Маккартизма, да деже Наполоновская цензура были крайне неприятны. Но о ней публика была как минимум осведомлена. Её осуществляли институты так или иначе оказавшиеся у публичной власти. Так или иначе заявляющие о своих целях и идеологиях, и таким образом дающие возможность этим целям противостоять.

Цензура капиталистическая — зверь иного порядка. Она меняет социальную реальность шёпотом или молча. У людей нет никакого прямого способа противостоять этим переменам. Они "просто случаются".

У нас безусловно есть выбор. Но этот выбор ограничен. Мы можем защитить свои личные библиотеки. Можем выбирать какую версию сериала смотреть. Можем отключить себя от общества, но не менять его.

Именно так формируется реальность в которой реальная власть (изменять мир, т.е. быть в полной мере Человеком) сконцентрирована в руках исчезающе малой доли населения. Именно эту конструкцию общества отчаянно защищают классические демократии.

«Мир» или Победа?

Мы все измотаны. Всей страной, не исключая и тех, кто кажется равнодушным, мы два с половиной года переживаем кошмар, который не могли вообразить. Тот самый кошмар, от которого наши отцы и деды как заклинанием ограждали нас, повторяя «лишь бы не было войны».

Война идёт, она не только в телевизоре, она за нашим окном, в наших сердцах, на наших руках. Нам всем хотелось бы, чтобы войны не было, но она есть.

Снова и снова в последние недели заговаривают о перемирии, о договоре на тех или иных условиях, о том, чтобы остановить или ограничить военные действия прямо сейчас. Эксперты, аналитики, политики — все они имеют свое мнение на этот счет, все они по-разному трактуют интересы России, по-разному оценивают угрозу. Я тоже когда-то бывал на их месте.

Но куда ближе мне окоп русского солдата, блиндаж фронтовика, знающего, что его действия и тем более мнения не могут изменить почти ничего в масштабе всего государства, и тем не менее находящего в себе силы и мотивацию тяжело трудиться каждый день, в меру сил приближая Победу. Точно так же, как в тылу десятки тысяч людей находят в себе силы, тоже ощущая всю тяжесть беспомощности перед решениями руководства, каждый день без оплаты и признания ухаживать за ранеными в госпиталях, плести маскировочные сети и шить носилки для раненых, печатать на 3D-принтерах то, чего не хватает в войсках. Отдавать последнее с зарплаты или пенсии на помощь фронту… Среди них и те, кто потерял на этой войне родных и близких, но всё равно не сдался!

Когда-то, когда мы еще не превратились в выжженные войной изнутри скорлупки в виде людей, мы знали, зачем мы это делаем. Как знали это и лучшие из нас, которых уже нет. Как бы ни было трудно, нам необходимо помнить, зачем всё это и зачем в этом мы. Что мы сможем сделать, если завтра решат заключить перемирие или даже объявят врагов друзьями? Ничего. Всё, что мы можем и должны сделать — это сверить внутренний компас и убедиться, что наша красная стрелка неуклонно смотрит в сторону Победы. Давайте же сделаем это:

— Мы пришли на эту войну потому, что враг не соблюдал договоры. Теперь обсуждают новый договор.

— Мы пришли на эту войну потому, что враг убивал наших людей в двух регионах, и мы хотели положить этому конец. Теперь враг атакует дронами и ракетами уже не 2, а 42 региона нашей страны, и далеко не всегда эти атаки оказываются отбиты.

— Мы пришли бороться с фашизмом. Мы на деле, в боях и от граждан самой Украины, узнали, что киевский режим не отрицает, а наоборот, приветствует фашизм в различных его формах, включая прямое поклонение гитлеровцам. Мы увидели, как ВСУ практикуют этот фашизм на своих мирных согражданах и на наших пленных солдатах. Теперь о свержении режима Зеленского наши власти даже и не упоминают.

— Мы пообещали жителям Херсона, Красного Лимана, Изюма и Балаклеи, а также десятков населенных пунктов поменьше, что «Россия здесь навсегда», и оставили их один на один с людоедским режимом. Теперь, не исключено, и какие-то другие «новые» территории уже являются предметом торга.

— Мы столкнулись с недостатками нашей армии и приложили массу усилий, чтобы преодолеть эти недостатки. Нам, фронтовикам и народу, удалось то, что оказалось не под силу системе. Тяжесть превращения армии мирного времени в реальное войско мы разделили с властью в неравных долях, закрыв своим трудом, своими деньгами, а подчас и своими жизнями тут и там открывающиеся прорехи военной организации. Мы знаем, что армии мирного времени это не нужно, мы знаем, что стоит дать слабину — и все наши труды улетучатся, как дым. Что «передышка» низведет нашу армию к уровню «Курская граница до 6 августа 24 года». Коллективный враг за это же время обогатился знаниями, умениями, на годы вперед распланировал увеличение производства оружия и расширение армий.

— Мы горько злимся и глубоко страдаем, видя чудовищные ошибки и потери, которых можно было бы избежать, мы силимся всё исправить, жить вопреки несправедливости, и всё же мы пришли на эту войну, пришли, чтобы закончить её Победой, а не для того, чтобы отложить её, оставить в подарок нашим детям.

Культура, война и хобби

Странно, но на войне я не так часто слышал военные песни. Песни времен Великой Отечественной и о ней не услышишь вообще, Высоцкий как будто бы прочно забыт, современные песни о войне, того же Акима Апачева, например, бывает, доносятся, но куда реже, чем этого ожидаешь. А уж разговора про военные стихи, даже самые пронзительные, я и вовсе на фронте не слышал ни разу.

Наверное, военному люду, фронтовикам, с нашей хронической усталостью, черным юмором, неопределимым возрастом то ли за 30, то ли за 40, хочется в минуты отдыха слушать музыку о мире, о веселье, о празднике. Войны нам хватает и так.

А вот в тылу, на «большой земле», где и так, несмотря на нашу войну и удары по мирным российским городам, правит бал бесконечная праздность и безмятежность, как мне кажется, военная музыка, поэзия и проза как нельзя кстати. Необходимо пробуждать людей, через творчество давать им соприкоснуться с фронтом, с тем, через что проходят бойцы и их близкие.

И здесь, для человека в тылу, на самом деле существует достаточно большой выбор искусства и творчества, через которое можно прикоснуться к войне. От глубокомысленной прозы Платона Беседина и пронзительной поэзии Анны Долгаревой — до яростных и бунтарских песен так называемых AltZ.

Вот только для такого соприкосновения с истинными голосами войны человеку нужно захотеть, искать. А вот рекламу, хоть и скрытую под маской новостей, того же Шамана, он увидит и так, она достанет его вне зависимости от того, какой соцсетью он пользуется, какой канал он смотрит. И Шаман споет ему, что он русский и что всё хорошо. А оно даже и близко не хорошо. Скорее, даже очень плохо, ну или по крайней мере печально.

Вот так и получается, что государственный контракт на 16 миллионов с Шаманом — это в нашей стране норма, а целый коллектив прекрасных авторов, собирающий меньше миллиона из пожертвований простых граждан чтобы просто профессионально выступать — это… тоже, к сожалению, норма.

Наша освободительная и судьбоносная для страны война здесь, в «большой России» — это уже не субкультура, как это было когда-то, но еще и не мейнстрим, не общая боль. Этакое увлечение, не очень модное, но понятное другим. «Ты чем занимаешься? Я вот балетом увлекаюсь. А ты помогаешь фронту?! Ой, как здорово!». Уважаемое, но хобби.

Ниже размещу пост, заставивший меня задуматься о месте Z-культуры в современном общественном культурном пространстве страны.

20 октября свой праздник отмечают военные связисты!

Девиз войск связи неизменен:

— Без связи нет управления, без управления нет Победы!

Мужчины, заклинатели радиоволн и повелители ip-адресов, вы каждый день, не покладая рук и не давая своим кошелькам наполниться зарплатой, делаете всё, чтобы связь у нас была. И побеждаете в этом постоянном и нескончаемом бою!

И не ваша вина, если даже когда связь есть, управление так и не появляется. Не отчаиваться! Продолжаем выполнять боевую задачу!

С праздником!

Есть такое понятие — «Секрет Полишинеля». Ниже размещаю. Больше не секрет.

А следующий пост для тех, кто поспешил списать меня со счетов.