Я бы назвал политическую философию ислама, которая вытекает из этих принципиальных позиций, связанных с коранической антропологией, политической философией финализма. Политическая философия ислама есть финализм в чистом виде. Как это понять? Вот люди, которые опираются исключительно на принцип познания, заложенный в их восприятии, в восприятии их предков, которым они поклоняются, опыт которых они обожествляют. Про «восприятие» своих учителей, мастеров, которые ими распоряжаются, они считают, что есть среди них мастера и «хозяева знания», которые «открывают» последние глубины мироздания, и, может быть, он-то сам мало что воспринимает, но вот его учителя и мастера воспринимают всё без остатка и без границ. И вот эти люди, которые ориентируются на знания, извлекаемые из «восприятия», утверждают, и словесно, и внутри себя, принцип неопределенности и бесконечности реальности (безграничность, неопределенность, многоформенную трансформабельность). Для них бытие – это некая вязь, как ковер, в котором одно переходит в другое и нет ничему конца: смерть здесь ведёт к жизни где-то в другом мире, в дру- гом плане за какой-то дверью; сама реальность – это волны сменяющих друг друга поколений, и в их интуиции всё подобно воде (вода не имеет в себе ни разрыва, не пустот, она заполняет всё). Жизнь, бытие, сущее – это как вода, которая не имеет в себе ни трещин, ни проколов, ни разрывов, – и это их фундаментальная позиция. Когда им говоришь, что жизнь конечна и все будет отменено, земля будет уничтожена, небо свернётся, как сухая береста, и сгорит, они говорят: «Нет, это не так – жизнь бесконечна, и даже если кончится одно, то начнется что-нибудь другое: мы переходим из одного в другое…». Они ненавидят идею конца. И таково большинство людей. Более того, в человеке этот принцип заложен: люди стремятся обеспечить коллективными усилиями вокруг себя поддержание вот этой установки на неопределенность и безграничность. Этому служит их языческая вера в предков, культ предков, этому служит и их языческая вера в потомков, культ потомков: они считают, что они – каждый из них – это звено в бесконечной цепи, идущей из неопределенно далекого прошлого в неопределенно далекое будущее. И хотя каждый из них умрет – «Ну и что? В конце концов, он подобен своим внукам, подобен своим дедам». А то, что он существует здесь и теперь в единственном виде, в единственный момент, и это уникально, – он этого не чувствует и не хочет чувствовать. Более того, когда он сталкивается с этим моментом, он испытывает ужас и дискомфорт, он не хочет знать о щели между мигами, в которой времени нет и которые составляют его единственное здесь и теперь существование. Если он случайно с этим сталкивается, испытывает шок, адреналиновый выброс, у него потом долго дрожат руки, и он говорит: «Да, незадача какая… надо же, испугался… ну бывает». На самом деле он сталкивается с подлинным, но это подлинное уничтожает всё, что он считает своим смыслом. Это подлинное – конечность, финальность.
Я бы назвал политическую философию ислама, которая вытекает из этих принципиальных позиций, связанных с коранической антропологией, политической философией финализма. Политическая философия ислама есть финализм в чистом виде. Как это понять? Вот люди, которые опираются исключительно на принцип познания, заложенный в их восприятии, в восприятии их предков, которым они поклоняются, опыт которых они обожествляют. Про «восприятие» своих учителей, мастеров, которые ими распоряжаются, они считают, что есть среди них мастера и «хозяева знания», которые «открывают» последние глубины мироздания, и, может быть, он-то сам мало что воспринимает, но вот его учителя и мастера воспринимают всё без остатка и без границ. И вот эти люди, которые ориентируются на знания, извлекаемые из «восприятия», утверждают, и словесно, и внутри себя, принцип неопределенности и бесконечности реальности (безграничность, неопределенность, многоформенную трансформабельность). Для них бытие – это некая вязь, как ковер, в котором одно переходит в другое и нет ничему конца: смерть здесь ведёт к жизни где-то в другом мире, в дру- гом плане за какой-то дверью; сама реальность – это волны сменяющих друг друга поколений, и в их интуиции всё подобно воде (вода не имеет в себе ни разрыва, не пустот, она заполняет всё). Жизнь, бытие, сущее – это как вода, которая не имеет в себе ни трещин, ни проколов, ни разрывов, – и это их фундаментальная позиция. Когда им говоришь, что жизнь конечна и все будет отменено, земля будет уничтожена, небо свернётся, как сухая береста, и сгорит, они говорят: «Нет, это не так – жизнь бесконечна, и даже если кончится одно, то начнется что-нибудь другое: мы переходим из одного в другое…». Они ненавидят идею конца. И таково большинство людей. Более того, в человеке этот принцип заложен: люди стремятся обеспечить коллективными усилиями вокруг себя поддержание вот этой установки на неопределенность и безграничность. Этому служит их языческая вера в предков, культ предков, этому служит и их языческая вера в потомков, культ потомков: они считают, что они – каждый из них – это звено в бесконечной цепи, идущей из неопределенно далекого прошлого в неопределенно далекое будущее. И хотя каждый из них умрет – «Ну и что? В конце концов, он подобен своим внукам, подобен своим дедам». А то, что он существует здесь и теперь в единственном виде, в единственный момент, и это уникально, – он этого не чувствует и не хочет чувствовать. Более того, когда он сталкивается с этим моментом, он испытывает ужас и дискомфорт, он не хочет знать о щели между мигами, в которой времени нет и которые составляют его единственное здесь и теперь существование. Если он случайно с этим сталкивается, испытывает шок, адреналиновый выброс, у него потом долго дрожат руки, и он говорит: «Да, незадача какая… надо же, испугался… ну бывает». На самом деле он сталкивается с подлинным, но это подлинное уничтожает всё, что он считает своим смыслом. Это подлинное – конечность, финальность.
Из лекции «Смысл времени»
BY Гейдар Джемаль. Архив
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
False news often spreads via public groups, or chats, with potentially fatal effects. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat. The news also helped traders look past another report showing decades-high inflation and shake off some of the volatility from recent sessions. The Bureau of Labor Statistics' February Consumer Price Index (CPI) this week showed another surge in prices even before Russia escalated its attacks in Ukraine. The headline CPI — soaring 7.9% over last year — underscored the sticky inflationary pressures reverberating across the U.S. economy, with everything from groceries to rents and airline fares getting more expensive for everyday consumers. As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows.
from tw
