*** Я даже не знаю, поучаствовал ли я в этой истории в Часов Яре. Это и не важно. Обратились люди к Петру. Но Армия могла и сама их найти. Однако я 3 недели слежу за этой операцией и сопереживаю. И радостный момент разделяю вдвойне. Счастлив и за спасенных, и за близких. Трудно представить, какого это - ждать...
Слава Российской Армии.
А недавно вывозили женщину с её папой с Дачного (Курахово). Там тоже без перерыва ребята вывозят. От комендатуры до фильтрации всё запрещено, передачки, разговоры, вообще всё. Таков порядок. Но на въезде в Донецк остановились на пару минут, разрешили только обняться с сыном. Последний раз они общались 4 месяца назад. Потом 4 месяца ада, неведения и ожидания. Представляете, 4 месяца знать, что ваша мама в гуще боёв... И вот эта минута объятий. Эмоции такие, что кажется проезжающие притормаживают.
Вечная память ребятам, которые погибли, спасая мирных людей. Много их в последнее время. Но это Российская Армия. Она никогда не будет иной. Горд неиссякаемо. Вечная память вам, братцы.
*** Я даже не знаю, поучаствовал ли я в этой истории в Часов Яре. Это и не важно. Обратились люди к Петру. Но Армия могла и сама их найти. Однако я 3 недели слежу за этой операцией и сопереживаю. И радостный момент разделяю вдвойне. Счастлив и за спасенных, и за близких. Трудно представить, какого это - ждать...
Слава Российской Армии.
А недавно вывозили женщину с её папой с Дачного (Курахово). Там тоже без перерыва ребята вывозят. От комендатуры до фильтрации всё запрещено, передачки, разговоры, вообще всё. Таков порядок. Но на въезде в Донецк остановились на пару минут, разрешили только обняться с сыном. Последний раз они общались 4 месяца назад. Потом 4 месяца ада, неведения и ожидания. Представляете, 4 месяца знать, что ваша мама в гуще боёв... И вот эта минута объятий. Эмоции такие, что кажется проезжающие притормаживают.
Вечная память ребятам, которые погибли, спасая мирных людей. Много их в последнее время. Но это Российская Армия. Она никогда не будет иной. Горд неиссякаемо. Вечная память вам, братцы.
Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." Stocks dropped on Friday afternoon, as gains made earlier in the day on hopes for diplomatic progress between Russia and Ukraine turned to losses. Technology stocks were hit particularly hard by higher bond yields. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from tw
