#дискурс
Саммит НАТО в Гааге всё больше является показателем разобщенности блока. Стремление навязать Европе милитаристскую модель, при которой бюджетный приоритет сдвигается от социальных гарантий к военной мобилизации вызывает недовольство ряда стран. Немало из них не готовы безропотно согласиться с более двукратным ростом военных расходов до 5% ВВП. Эта трансформация навязывается под аккомпанемент алармистских лозунгов, но всё сильнее упирается в молчаливый саботаж тех, кто понимает цену демонтажа привычной социальной политики.

За фасадом «согласованных решений» зреет сопротивление, которое пока оформляется не в виде прямого отказа, а через затяжку, масштабные и бесконечные отсылки к «недостатку ресурсов» или «национальным приоритетам». Сложный баланс между странами, готовыми безоговорочно выполнять установки Вашингтона, и теми, кто всё активнее ставит под сомнение логику такой милитаризации, свидетельствует о кризисе альянса. И эта линия раскола способна выйти за рамки кулуарных дискуссий — достаточно одного крупного протестного движения в Испании или Италии, чтобы вскрыть отсутствие желания европейцев жертвовать стабильностью ради чужих геостратегических планов.

Противоречия в НАТО означают, что давление на Москву уже не будет столь скоординированным, а военно-политическая мобилизация Европы всё больше превращается в затяжной переговорный процесс. На фоне усиливающегося запроса европейских обществ на социальную стабильность и прагматичные отношения с соседями, любое движение в сторону конфронтации будет сопровождаться всё более сильной внутренней эрозией

https://www.group-telegram.com/polit_inform/38258

#акценты
Армянская политическая система при Пашиняне откровенно перешла в режим управляемого подавления любой оппозиции, особенно если эта оппозиция ориентирована на Россию. Арест архиепископа Баграта Галстаняна, который проводил мирные акции протеста против премьера, под надуманными обвинениями в «подготовке госпереворота» — это усиление зачистки политического поля. Ведь ранее за критику антицерковной политики был арестован российский бизнесмен армянского происхождения Самвел Карапетян. Это символ того, каким образом премьер-министр пытается переписать политическую реальность под себя.

Сценарий борьбы с церковными и экономическими элитами, которые традиционно играли сдерживающую роль в армянском обществе, указывает на сознательную стратегию по разрушению пророссийских каналов влияния. Пашинян делает это под лозунгами «демократии» и «независимости», хотя фактически реализует политику репрессий, сужения публичной дискуссии и ориентации на западных кураторов. Его модель проста: любая попытка отстоять культурное наследие или сохранить диалог с Москвой подается как угроза государственности — хотя само государство в результате всё больше теряет суверенность в принятии решений.

На этом фоне особенно отчетливо видно, насколько российская дипломатия пока оказывается неспособной системно отвечать на подобные вызовы. Пока Москва ограничивается комментариями, в Армении целенаправленно сужается пространство для тех, кто готов сотрудничать с Россией. И всё это происходит при молчаливом согласии местной элиты. Пашинян убирает пророссийских лидеров, зачищает институты, которые могли бы стать опорой для будущих альтернативных сил, и параллельно стремится упрочить собственное положение при поддержке Запада в преддверии парламентских выборов.

Если эта тенденция продолжится, у Москвы не останется инструментов для возвращения влияния в Ереван и Армения продолжит дрейф в сторону Запада. То, что сегодня выглядит как ряд точечных арестов, завтра превратится в консолидацию антироссийского консенсуса, где «Русский мир» будет под запретом, а здравый прагматизм — синонимом предательства. Россия всё ещё может сыграть на опережение, но для этого нужно срочно менять стратегию «мягкой силы» в корне и работать с теми слоями общества, которые пока ещё не отстаивают пророссийские ценности.

#инсайд
По нашей информации, в Москве склоняются к тому, чтобы выдвинуть требование о не вхождении Украины в ЕС.

Причина — готовящаяся милитаризация Евросоюза. В ближайшие 10 Брюссель потратит почти 800 млрд евро на оборонную промышленность, что беспрецедентно для Европы с момента создания НАТО.

Также аналитики прогнозируют скорое возникновение европейского аналога НАТО. В чем тогда смысл борьбы за отсутствие Киева в НАТО, если он все равно будет в альянсе недружественных государств?

«Главная проблема — что сегодня ЕС воспринимается как мирный союз. Заявления о милитаризации воспринимаются как политические декларации, а не реальная стратегия. Но это не так. Германия, Польша и Франция уже в активной фазе обновления своей оборонной политики в сторону более агрессивного видения. Американцы их в этом только поддержат» — уверяет информированный источник.

#геополитика #анализ
Евроглобалисты делают заявку на геополитическую экспансию. Европа пытается выйти за пределы привычной географической рамки и создать «трансокеанский союз» с Канадой, чтобы противопоставить свой проект той новой «имперской» модели, которую предлагает американский президент. Заявление главы Еврокомиссии Урсулы фон дер Ляйен о том, что Канада могла бы стать частью Европейского Союза, прозвучало в момент, когда Вашингтон при Трампе всё более открыто демонстрирует намерение сформировать единый североамериканский блок.

Трамп не раз публично предлагал Канаде фактически войти в состав США в виде 51-го штата — с едиными экономическими, энергетическими и оборонными приоритетами. Его логика направлена на укрепление позиций Штатов в стратегически важной арктической зоне в свете конкуренции с Россией и Китаем.

Предложение фон дер Ляйен — это не просто дипломатическая реплика, а символический жест, призванный очертить контуры альтернативной модели. ЕС показывает готовность предложить Канаде своё видение интеграции, основанной на либерализме, управляемом консенсусе и приоритете глобальных институтов. Тем самым Европа даёт понять, что собирается конкурировать с Вашингтоном не экономическим давлением, а расширением политического пространства, при котором «Запад» — это уже не синоним США.

Для части западного истеблишмента это способ сохранить собственную субъектность в глобальных процессах. Тем более что амбиции Вашингтона в нынешнем виде всё больше ориентированы на крупный бизнес, энергетику и защиту национальных интересов США, оставляя всё меньше места для «многосторонности» в её прежнем понимании.

На этом фоне Канада оказывается в роли стратегического моста между двумя конкурирующими проектами глобального развития. От того, какой выбор сделает Оттава — дрейф в сторону «североамериканского супергосударства» или сближение с Европой — зависит расклад сил в атлантическом сообществе. При этом очевидно, что при премьере Карни Канада закрепляется в фарватере глобалисткой политики.

И хотя пока эти сценарии остаются в сфере политических инициатив, само их появление говорит об углубляющемся расколе западного мира на два концептуальных центра: либерал-глобалистов и консерваторов-суверенистов. Речь уже не просто о конкуренции за рынки или сферы влияния — в этом споре решается, чья модель организации международных отношений станет доминирующей в ближайшие десятилетия.

#анализ
Трамп всё более явно подаёт сигналы Москве, показывая готовность к диалогу на фоне затянувшегося украинского конфликта. Его недавнее заявление на саммите НАТО о том, что ситуация на Украине «вышла из-под контроля», стало частью того же месседжа, который он повторяет с начала своей каденции: бесконечная эскалация без чёткой цели не может продолжаться вечно.

При этом прозвучавшее в Politico мнение госсекретаря США Марко Рубио, подчеркнувшего бессмысленность новых санкций против России, указывает на более широкий тренд в американском истеблишменте. Всё больше голосов в Вашингтоне признают, что санкционная дубина не решает проблем, а только делает переговорный процесс всё менее достижимым. На этом фоне характерны слова помощника президента РФ Ушакова: Москва готова обсуждать «раздражители» с Вашингтоном, но пока место для встречи даже не определено. И хотя первоначально называлась Москва, США в последний момент отложили их.

На этом фоне ещё показательнее утечка, опубликованная The Telegraph: текст итогового коммюнике саммита НАТО оказался гораздо мягче, чем прежде. Союзники согласились отказаться от привычной риторики жёсткого осуждения России — акцент сместился в сторону «общих намерений» поддержки Украины без эмоциональных выпадов в адрес Москвы. Это явный знак того, что европейские столицы, даже на словах сохраняющие приверженность Киеву, не хотят вступать в конфронтацию с Трампом, который стремится дистанцироваться от режима Зеленского.

Параллельный тренд — интенсивная, хотя и закрытая, дипломатическая активность между Россией и США, продолжающаяся уже более трёх месяцев. Пока общественности показывают ритуальные заявления, в переговорах по линии профильных ведомств прорабатываются «устранения раздражителей в двусторонних отношениях»: место для встреч меняется, сроки сдвигаются, но канал диалога сохраняется. И это принципиально важный момент. Вашингтон настроен на сохранение управляемой архитектуры отношений.

Складываются условия, позволяющие удерживать инициативу при формировании нового миропорядка. Вашингтон всё чётче даёт понять, что готов к прагматичному обсуждению интересов. насколько грамотно Москва использует эти сигналы, зависит перспектива не просто завершить украинский конфликт, но и закрепить обновленную. Конфигурацию мировой безопасности.

#мнение
Новая волна западных публикаций, посвящённых ударам по иранским ядерным объектам, всё отчетливее демонстрирует невозможность «сдержать» Тегеран ударами. Напротив, логика этих событий показывает, что чем решительнее Израиль при поддержке США пытается разрушить инфраструктуру Ирана, тем сильнее становится стремление Тегерана форсировать свою ядерную программу. Для Тегерана вопрос обладания атомной бомбой — уже не инструмент политического манёвра, а гарантия собственной безопасности, и именно давление извне делает такой сценарий необратимым.

То, что западная пресса подает как «вынужденную реакцию» Ирана, на деле отражает прагматичный выбор: раз попытки разрушить программу начались, её придётся завершить. Иран не просто будет сохранять свои знания и кадры, он будет готов переводить их в производство, пока эти возможности физически не уничтожены. В Тегеране усилилось понимание, что без ядерного сдерживания его государственность всегда будет под прицелом.

Фактически, речь уже не о срыве программы, а о её трансформации: при такой динамике Иран начнёт создавать скрытые мощности и параллельные линии обогащения, ускользающие от инспекций МАГАТЭ. Всё это подталкивает Тегеран к решению проводить работы без формального выхода из договора о нераспространении — а значит, ситуация развивается не в сторону деэскалации, а к ускоренной милитаризации атомной отрасли. В этой логике удары по Фордо, Натану или Исфахану — лишь временные препятствия, которые создают для Ирана повод наращивать секретный потенциал.

https://www.thetimes.com/comment/columnists/article/long-term-this-makes-an-iran-bomb-likelier-wrnvnx90w

#раскладка
Ближневосточный кризис актуализирует вопрос обновления внешнеполитической стратегии России.

Становится очевидно, что в эпоху сверхконцентрации на результатах в СВО, Москва не имеет возможности параллельного участия в других макроконфликтах.

Инсайдеры утверждают, что в ближайшее время стоит ожидать переориентации проектной деятельности Кремля с дальнего на ближнее зарубежье.

«Экзотические направления становятся чем-то слишком далеким, дорогим и малопонятным. У нас Украина в активной фазе, Молдова, Армения в кризисе. Центральная Азия пугает перспективами исламизации и усиления Турции. Учитывая близость этих стран к нашим границам, изменения политической архитектуры в них окажет прямое влияние на положение РФ. Поэтому приоритеты очевидны» — уверяет собеседник.

#конъюнктура
Когда коррупция становится частью системы, она не только разрушает доверие граждан к государственным институтам, но и создает благоприятные условия для опасных практик, таких как нелегальная миграция. Именно через коррупционные схемы мигранты получают возможность обходить закон, легализуя свое пребывание на территории страны без должных проверок и соблюдения правил.

Недавно в Калужской области были задержаны высокопоставленные сотрудники правоохранительных органов — заместитель начальника местной полиции Сергей Григорьев и начальник уголовного розыска Евгений Солопов. Оба обвиняются в организации схемы помощи нелегалам, а именно проведение за взятки оформления документов, сдачу тестов на знание русского языка и получение трудовых патентов. Два года, в течение которых они за взятки проводили эти действия, подчеркивают существование в разных регионах страны целой альтернативной системы, которая, по сути, способствует обострению социальных противоречий, не говоря уже о попустительстве потенциальным террористическим угрозам. Только через них прошли 50 тыс. человек.

Если «теневые лобби» из числа чиновников и силовиков оказываются сильнее, чем установленные правила, а сама схема затрагивает базовые принципы миграционной политики. Ущерб от таких действий выходит далеко за пределы цифр в уголовном деле. Если паспорта, патенты и регистрация оформляются за вознаграждение, теряется контроль над миграционными потоками, возрастают социальные риски, создаются условия для роста этнокриминальных группировок, а значит подрывается доверие граждан к силовой системе.

Силовая вертикаль демонстрирует готовность смотреть в корень проблемы, а значит, впереди — новые масштабные проверки в регионах, которые позволят выявить тех, кто пользовался «серым рынком» легализации. На фоне усиления внимания к вызовам национальной безопасности становится очевидно, что сращивание части силовых структур с теневыми миграционными сетями — явление гораздо более распространённое, чем кажется.

Подобное придётся разрушать, если государство хочет сохранить управляемость и нормальное гармоничное общество. Сложившаяся практика «быстрого заработка» в обмен на легализацию угрожает не только социальному порядку, но и экономике, демографии, внутренней политике — всему, что составляет основу устойчивого развития.

#анализ
Праймериз в Нью-Йорке с выходом в лидеры Зохрана Мамдани, радикального представителя леволиберального и происламского крыла Демпартии, — не локальный инцидент, а маркер глобального культурно-политического сдвига в Соединённых Штатах. Его успех — часть устойчивого тренда, в котором волна политизированной исламской идентичности усиливает свои позиции в городах, контролируемых Демократической партией. Нью-Йорк, Миннеаполис, Детройт, Бостон становятся узловыми точками этого процесса.

Мамдани — не просто мусульманин, а носитель идеологии, соединяющей исламскую солидарность, антиизраильскую риторику и ультралевый популизм. Его поддержка BDS и открытые обвинения Израиля в геноциде формируют прецедент, когда внешнеполитическая повестка Ближнего Востока становится элементом электоральной кампании в крупнейшем американском мегаполисе. И это уже не маргинальная тактика: его поддерживают ключевые фигуры прогрессивного крыла — Окасио-Кортес, Берни Сандерс и ряд "левых" политиков второго ряда.

Показательно, что кампания Мамдани строится не столько на институциональной программе, сколько на мобилизации идентичности: ислам, Южная Азия, защита "цветных" от выселений, TikTok-маркетинг на арабском, бенгальском и испанском языках. Эта стратегия целенаправленно играет на демографической перестройке электората Демпартии, где классический белый либерал уступает место политизированному мигранту. Именно это — фундамент исламизации городской политики США.

Мэрская гонка в Нью-Йорке становится не только борьбой за кресло градоначальника, но и репетицией новой партийной идентичности демократов: антисистемная риторика, этническая мобилизация, исламский левоактивизм и непрямая антиамериканская (и антиизраильская) повестка. Тот факт, что Мамдани получил гражданство только в 2018 году, но уже может возглавить крупнейший мегаполис США, демонстрирует: институты идентичности заменяют институты верификации.

Если он победит, это станет прецедентом и драйвером масштабной переконфигурации городской политики США. Следом аналогичные кандидаты усилятся в Чикаго, Лос-Анджелесе и Хьюстоне — прежде всего в округах, где сохраняется высокий процент мигрантов-мусульман и латиноамериканцев, чувствительных к левопопулистским темам.

Таким образом, мы наблюдаем устойчивый тренд: исламизация городской демократии через левый политический мейнстрим. США входят в фазу идентичностной фрагментации, где либеральный порядок начинает взаимодействовать с культурными и религиозными системами, слабо совместимыми с прежними политическими нормами. На этом фоне риторика Трампа и консервативных республиканцев получает дополнительный импульс — как ответ на внутреннюю культурную эрозию.

#акценты
Пашинян, пришедший к власти на волне «цветной революции» с лозунгами о демократии, свободе и обновлении элит, сегодня всё явственнее превращает собственный режим в жёсткую авторитарную вертикаль с выраженной антироссийской направленностью. Его политика больше не ограничивается риторикой — в ход пошли зачистки политического поля, репрессии в отношении пророссийски ориентированных бизнесменов, силовиков, а теперь ещё и откровенная война с церковной верхушкой, которая всегда символизировала консервативную, традиционалистскую часть общества. Всё это — явный сигнал о смене цивилизационного курса страны в сторону прогрессирующего сближения с Западом при активной поддержке спецслужб Турции и других внешних акторов.

Символом этого процесса стала объявленная национализация «Электрических сетей Армении» — ключевого стратегического актива, традиционно контролируемого российским бизнесом. Арест её владельца Самвела Карапетяна под надуманными предлогами, давление на крупный армянский бизнес с российским капиталом, увольнение главы Службы национальной безопасности после отказа выполнить явно политический заказ — всё это звенья одной цепи. Решение о национализации подается как антикоррупционная мера, но по сути является политическим инструментом, позволяющим Пашиняну ослабить влияние пророссийских бизнес-групп и лишить их возможности использовать свои ресурсы для поддержки оппозиции. Учитывая тесное переплетение армянской экономики с российским капиталом, особенно в энергетике и инфраструктуре, такой курс неизбежно приводит к снижению роли Москвы в стране.

Параллельно разворачивается конфликт между премьером и Армянской апостольской церковью (ААЦ), которая традиционно играла роль хранителя армянской идентичности, в том числе в её консервативной, пророссийски ориентированной части. Обострение отношений с католикосом Гарегином II, которого Пашинян обвинил в нарушении обетов и неспособности управлять церковью. Это не столько личностный конфликт, сколько демонстрация намерений разрушить последний крупный институт, сохранявший лояльность к «старым» элитам. Не случайно в качестве будущего лояльного кандидата на патриарший престол уже обсуждают главу Следственного комитета Армении Аргишти Карамяна — фигуру, близкую Пашиняну.

Отставка главы Службы национальной безопасности Армении Армена Абазяна после его отказа задерживать Карапетяна демонстрирует стремление премьер-министра перестраивать спецслужбы под собственный контроль. И речь здесь уже не просто о внутриэлитной борьбе: по сути, Пашинян формирует силовой блок с прицелом на длительное удержание власти при поддержке внешних союзников — Турции, Франции и ЕС. Таким образом, речь идет об углублении стратегического разворота Еревана.

Пашинян сразу несколько задач: отрывает Армению от российских экономических и культурных связей, нивелирует влияние пророссийских элит и обеспечивает личный контроль над силовым и идеологическим блоками. Всё это происходит под лозунгами «свободы», хотя на практике страна движется к управляемой автократии. Для России ситуация становится всё более тревожной: с каждой новой зачисткой сокращается пространство для манёвра, а значимых инструментов влияния для исправления ситуации у Москвы нет.

ФСБ на днях заявило о задержании двух агентов молдавских спецслужб, которые развивали контакты с активистами политических движений и общественных организаций.

Наш источник сообщил, что силовикам прекрасно известно о попытках молдавских спецслужб внедрить свою агентуру в проекты новых кураторов молдавского направления. Служба информации и безопасности Молдовы хочет воспользоваться тем, что новые кураторы не успели погрузиться в молдавскую тематику, что намного упрощает варианты внедрения, а для наших спецслужб осложняет контрразведывательную деятельность.

Параллельно отмечается поиск новых подходов в работе на постсоветском пространстве. Акцент пока сделан исключительно на работу с политиками. На питерском форуме собрались известные молдавские политики, с которым велись активные переговоры по поводу будущего блока.

Информационные контракты получили все старые-добрые подрядчики, которые умеют рисовать красивые отчеты, а не работают системно со смыслами и нарративами.

При такой модели молдавские политики выступают единственными посредниками между Кремлем и молдавским народом. Новые кураторы пока не ищут систему работы через непосредственные инструменты влияния, при этом сосредоточились на договоренностях с посредниками. В этом свете неясно, как решить задачу наполнения предвыборных списков лояльными России, а не местным элитам людьми.

Выборы в Молдавии совсем близко, что накладывает свои отпечатки на аппаратное давление на СВК и необходимость демонстрировать принципиально новые подходы к работе в странах СНГ, так как ресурсная-автобусная дипломатия не работает.

#тренды
В российской политической повестке всё большее место начнёт занимать вопрос приоритетного трудоустройства участников СВО. Социальный запрос формируют сами ветераны, которые после возвращения в регионы всё громче выражают недовольство конкуренцией с мигирантами из Центральной Азии. Данный процесс набирает силу — он затрагивает экономику, межнациональные отношения и внутреннюю стабильность. На этом фоне государство неизбежно будет вынуждено пересмотреть базовые принципы миграционной политики в сторону ужесточения.

Ветераны СВО — это уже сотни тысяч человек с боевым опытом, которые привыкли к четкой организации и ждут от власти адекватной поддержки. Для федерального центра эти люди становятся приоритетной группой, с точки зрения социальной политики, экономического устройства. Их востребованность на рынке труда — вопрос не только экономического, но и политического характера. Государство хорошо понимает, что затягивание с решением этой задачи приведёт к росту напряженности, которые трудно будет контролировать.

Очевидно, что текущая модель зависимости от дешёвой иностранной рабочей силы себя исчерпала. Она всё больше контрастирует с идеологией «Времени героев» и других аналогичных программ, которую активно продвигает федеральный центр. Всё это создаёт условия для нового этапа в регулировании трудовых отношений — и ветераны здесь становятся не просто получателями государственной поддержки, а драйверами пересмотра всей системы. Уже сейчас прослеживается тренд на постепенное ужесточение требований к миграционному контролю, появление квот для трудоустройства участников СВО, налоговых стимулов для бизнеса при приёме на работу бывших военных, а также расширение программ их профессиональной переподготовки.

Дальнейший сценарий развития ситуации предсказуем: в обозримом будущем эти меры будут оформлены в комплексную государственную политику с акцентом на приоритетную социализацию ветеранов. Это позволит власти не только нивелировать риск роста межнациональных трений, но и продемонстрировать готовность отвечать на запросы общества. В результате начнется этап переосмысления миграционного вопроса, при котором экономическая целесообразность всё больше будет подчинена задаче социальной стабильности. Ветераны СВО становятся символом новой политики — такой, где приоритетами будут национальные кадры и социальная сплочённость.

Один из главных показателей эффективности для политических телеграм каналов это виральность контента, что определяет направление редакционной политики.

https://www.group-telegram.com/medialogia/929

#анализ
Позиция Венгрии на вчерашнем саммите ЕС стала ударом по всей логике украинской евроинтеграции. Будапешт наложил вето на итоговое заявление, заблокировав ключевой пункт — начало переговоров о вступлении Украины в Евросоюз. Также не удалось согласовать пакет общей финансовой поддержки Киева.

Премьер Орбан сослался не столько на геополитику, сколько на результаты народного опроса, согласно которому, 95% граждан Венгрии выступили против допуска Украины в ЕС. Это индикатор того, что общественное мнение в странах Евросоюза начинает доминировать над декларациями брюссельской бюрократии. Политики вынуждены учитывать усталость и скепсис избирателей, особенно на фоне стагнации европейской экономики, роста цен и миграционного кризиса.

Венгерское вето проявило то, что раньше старательно замалчивалось: реального консенсуса в ЕС по поводу Украины не существует. Идея о вступлении Украины в ЕС начинает терять смысл, превращаясь в ритуальное заклинание, не обеспеченное ни политической волей, ни финансовыми гарантиями. А для режима Зеленского это ещё и внутриполитический вызов: вся пропагандистская конструкция о «необратимом выборе в пользу Европы» трещит по швам. Ведь когда внутри самого ЕС растёт раздражение по поводу украинского кейса, продолжать мобилизацию общества на лозунгах «вступим в ЕС завтра» невозможно.

Можно прогнозировать, что и другие страны — Словакия, Польша, Болгария, возможно Италия — начнут высказывать аналогичные сомнения, если не по украинскому вопросу напрямую, то в виде прикрытых требований компенсаций и уступок. В итоге начнётся либо «тихая заморозка» процесса евроинтеграции Украины, либо ее трансформация в неформальный статус «вечно ассоциированного партнёра».

#анализ
Обсуждение в Госдуме вопросов идеологического присутствия России в странах Средней Азии фиксирует пробуждение институционального запроса на внешнюю культурную политику. На фоне высказываний Марины Ким и выступления министра просвещения Сергея Кравцова о необходимости продвижения русского языка в регионе, создания совместного учебника истории, инициативы, озвученные депутатами, касающиеся поддержки НКО, исторической идентичности и системной работы с молодежной средой, свидетельствуют о признании очевидного — конкуренция за влияние в регионе уже давно приобрела характер когнитивной войны. И Россия в ней до сих пор играла в обороне, отступая под натиском западных НПО, фондов и образовательных инициатив, упустив ситуацию.

Вакуум, образовавшийся в 1990–2000-х годах на фоне односторонней экономической поддержки местных элит без содержательной идеологической работы, обернулся системными издержками. Возникает разрыв поколений — молодёжь региона зачастую потребляет контент, в котором Россия представлена как агрессивный и исторически чуждый игрок. Противодействие этой картине требует не деклараций, а инфраструктуры: языковые центры, культурные проекты, обменные программы и, главное, — долгосрочной интеллектуальной миссии с внятным нарративом.

Ключевой вызов здесь — не только восстановление образа России как культурного центра, но и сопряжение этого образа с экономическим смыслом. Поэтому стратегически важно, чтобы идеологическая работа сопровождалась экономическим присутствием, инвестициями, совместными проектами и образовательными горизонтами.

Россия может вернуть позиции в регионе, но для этого ей нужно отказаться от инерционной позиции и перейти к активному когнитивному моделированию среды. Контроль над историческим нарративом, язык как инструмент влияния, культурный капитал как фактор легитимации — это уже не гуманитарные вопросы, а элементы внешнеполитической архитектуры. И если эта политика будет реализована без очередного имитационного цикла, а с пониманием механизмов восприятия и локальной идентичности, у России есть шанс перестроить и укрепить своё влияние.

#источники

Дипломатические источники сообщают, что в Кремле снижаются ожидания относительно перспектив переговорного трека с Трампом.

Основная причина — неготовность Вашингтона глубоко погружаться в повестку и коренные причины конфликта.

Примечательно, что «упрощенческая» позиция Трампа не изменилась со временем. Он все еще считает, что для завершения конфликта достаточно двух-трех встреч лидеров России, США и Украины.

Трамп ждет от России фиксации по нынешней линии разграничения. За это он готов заплатить частичным снятием санкций и признанием Крыма в качестве субъекта РФ.

Россия ждет от Трампа гарантий того, что Украина не будет представлять угрозу Москве. Ни в военном, ни в политическом смысле. То есть: демилитаризация, денацификация, не членство в НАТО.

«Складывается впечатление, что нынешняя администрация президента США либо не хочет, либо не может удовлетворить требования Кремля. Политическое руководство ЕС и США — два противоборствующих лагеря. Поэтому добиться значительной коррекции позиции Брюсселя относительно конфликта Вашингтону сегодня не удастся. Все в ожидании либо неуклюжего перемирия на пару месяцев, либо дальнейшего продолжения конфликта» — уверяют собеседники.

Военные аналитики склонны считать, что окно военных возможностей для России — еще два-три года. В случае дальнейшей пролонгации конфликта, экономическое давление может конвертироваться в структурные изменения. Именно с этим все чаще звучат доводы о новой интенсификации конфликта.

Ближе к осени будет понятна примерная траектория следующих 1.5-2 лет. Новое наступление России, о котором сегодня говорят на Западе, вряд ли начнется раньше осени текущего года, либо может перенестись на следующий.

#мнение
На съезде Социал-демократической партии Германии (СДПГ) вновь обострилось старое фракционное противостояние — между центристским партийным аппаратом, ориентированным на евроатлантический консенсус, и теми, кто придерживается исторической традиции «Восточной политики», заложенной ещё Вилли Брандтом. Спор между лидером партии Ларсом Клингбайлем и частью старой партийной гвардии, включая Петера Брандта и Ральфа Штегнера, разворачивается не только вокруг военных расходов или поставок оружия. Это ценностный конфликт, отражающий разный взгляд на роль Германии в Европе.

Ядро противостояния — попытка Клингбайля переформатировать внешнеполитический курс партии в соответствии с «новой эпохой» военной политики. Он ставит на усиление армии, рост военного бюджета и полное принятие логики, озвученной Олафом Шольцем. Однако его критики указывают на то, что такая трансформация проходит без реального обсуждения внутри партии. Подписанный рядом партийцев «Манифест за разрядку» напоминает, что значительная часть актива по-прежнему верит в необходимость поддерживать дипломатические каналы с Россией и предпочитает избегать новой гонки вооружений.

Важно, что в рядах несогласных — не только ностальгирующие ветераны. Это те, кто ощущает моральное и стратегическое размывание идентичности СДПГ, растворяющейся в милитаристской повестке. И хотя их позиции не являются мейнстримом, они отсылают к идее Германии как «моста» между Востоком и Западом, а не как форпоста антироссийской борьбы, роль которой отводят стране глобалисты. Данные идеи находят отклик у части партийного актива, особенно старшего поколения, для которого «Восточная политика» Брандта остаётся символом зрелой, ответственной политики.

Проблема в том, что сегодня в Германии, несмотря на наличие таких «островков здравомыслия», нет политиков масштаба самого Брандта. Нет фигуры, способной предложить исторический разворот, сопоставимый с курсом на разрядку в эпоху холодной войны. Поэтому даже конструктивная критика Клингбайля и Шольца пока остаётся в статусе внутрипартийной оппозиции. Осторожный пацифизм проигрывает решительному милитаризму — не потому, что первый слаб, а потому что второй кажется более управляемым в условиях системного европейского кризиса.

В этом контексте манифест «сторонников диалога» — напоминание о том, что политика может строиться не только на страхах, но и на смыслах. Но для того, чтобы этот подход вернулся в центр внешней политики Германии, необходима не только дискуссия, но и лидерство. Пока же новое издание Ostpolitik остаётся идеей без проводника.

https://www.ft.com/content/fc4963a8-9cf2-4b77-ac83-d39901ebf4a7

#акценты
Владимир Путин подтвердил наш инсайд о том, что встреча с Дональдом Трампом уже активно готовится, мы видим момент тектонической перенастройки глобального баланса. Её символическое значение выходит далеко за рамки формата двустороннего диалога. Процесс идет к возврату логики стратегического реализма как базовых обновленных параметров международной архитектуры.

Сигналы о выравнивании российско-американских отношений, поданные Путиным на саммите ЕАЭС, указывают на ключевой факт: со стороны США, вопреки прежней линии давления, проявляется политическая воля к формализации новой сферы влияний. Не декларативной, а выверенной, где главным инструментом выступает не идеология, а прагматика национальных интересов. Именно этим объясняется ускоренная подготовка встречи Путина и Трампа — лидеров, которые представляют не универсалистский миф, а конкретный геополитический рационализм. Очевидно, что договоренности, которые будут носить исторический характер, выходят на финальную фазу, хотя сроки встречи сдвинулись из-за ирано-израильского конфликта.

Эта встреча закладывает основание для обновлённой архитектуры безопасности, в которой речь идёт о разделении ответственности за дальнейшую эволюцию мира. Америка в лице Трампа движется к отказу от глобалистского догматизма и готова к нормализации: выстраиванию новых блоков, где Россия, как евразийская держава, занимает особую роль — не врага, но контрагента, без которого невозможна ни стратегическая стабильность, ни региональное урегулирование. Также очевидно, что договоренности будут включать пересмотр санкций, учитывая желание американского бизнеса вернуться на российский рынок.

Москва усиливает субъектность. Отношения с США становятся не целью, а инструментом формирования новой реальности, где главное — перераспределение ответственности, признание полицентризма и отказ от санкционно-милитаристской односторонности. Мы видим приглашение к диалогу на новых условиях: без шантажа, но и без иллюзий. РФ формирует Pax Negotiata — мир, построенный на переговорах между равными.

#раскладка

Ситуация в Армении может привести к полному переосмыслению внешней политики России в регионе.

Москве в скором времени понадобится искать новые опорные точки. Дрейф Армении Пашиняна в сторону Запада — давний и далеко запланированный тренд.

Основной акцент в данном процессе будет на том, чтобы превратить Армению в безлюдное пространство европейских ценностей наподобие стран Прибалтики. Все молодые, пассионарные люди со временем покинут страну: кто-то уедет на Запад, кто-то в Россию. На местах же останутся только сельские жители, одурманенные Пашиняном, и сектор НПО, выходцы из которого уже почти сформировали новую правящую элиту.

Что это значит? Это значит, что со временем в республике почти не останется реального протестного потенциала. Гонения на церковь — крайне показательный процесс. Если армяне, известные всему миру как одна из первых христианских наций, никак не отреагирует на происходящее, то это значит, что дальнейшая утилизация Армении пройдет достаточно бесшовно.

Источники сообщают, что правительство Пашиняна уже прорабатывает вопрос снятия визовых ограничений сначала для Турции, а потом для Азербайджана — под предлогом преодоления исторических противоречий и конфликтов.

80 миллионная Турция с одной стороны и 10 миллион Азербайджан — с другой, со временем превратят Армению в буферное пространство и полу-провинцию Азербайджана.

На кого теперь опираться России? Иран очевидно медленно, но уверенно уходит из гонки. Баку — де-факто сателлит Анкары. Остается только Тбилиси с его территориальными претензиями, удовлетворив которые Кремль нанесет существенный удар по своей репутации и имиджу. Скорее всего, нас ждет «стратегия страуса»: попытка на время забыть об этом регионе и его проблемах. Делать «ставку» России не на кого, да и инструментов соответствующих в регионе нет.

Останется лишь ждать, когда спустя время исторический маятник в регионе качнется в другую, более благоприятную для России сторону.

#конъюнктура
Исключение депутата Ярослава Нилова из ЛДПР отражает тенденцию внутренней борьбы между активными сторонниками умершего Жириновского и нынешнего лидера Слуцкого, чей авторитет признают далеко не все. Слуцкий, возглавивший ЛДПР, закономерно стремится выстроить собственную вертикаль лояльности. Однако подобный переходный период сопровождается неизбежным внутренним напряжением между «наследниками харизмы» и командой нового главы партии.

Прецедент показывает, насколько болезненно проходит этап институционализации партии, которая десятилетиями опиралась на личность. Внутренние споры, выходящие в публичное поле, подрывают ощущение единства, а отсутствие новых программных тезисов и концептуальной повестки лишь усиливает ощущение политического вакуума. ЛДПР остается на перепутье: партия больше не может опираться на прежние эмоциональные рефлексы, но еще не выработала ясного образа будущего.

Очевидно, что сейчас в региональных отделениях продолжатся активные чистки, но в условиях дефицита смыслов и идей это может привести к размыванию электоральной базы политсилы. Партия превращается в замкнутую систему, где лояльность становится важнее результативности. Это особенно опасно в преддверии двух циклов — региональных выборов 2025 года и думской кампании 2026-го. На фоне ослабления внутренней консолидации это не мобилизует партийный актив, а, наоборот, может его деморализовать. При этом основная электоральная база ЛДПР — «рассерженные патриоты» — традиционно ориентировалась на жёсткую риторику, но в рамках допустимого институционального поля.

Стратегия лояльности без идентичности, дисциплина без идеи — это не фундамент для роста, а симптом утраты политической субъектности. ЛДПР движется по инерции — между воспоминанием о персонализированном лидерстве и отсутствием программной новизны. Без ответа на этот вызов даже полная управляемость обернется внешне гладким, но внутренне пустым механизмом.