Это же буква Z на расстоянии!

Внезапно мои работы попали в состав передвижной экспозиции "Фронтовики", начавшей свою работу аж в Кронштадте (всегда мечтал там побывать). Выставка продлится до середины мая.

Буду рад, если кто-то сможет посетить и поделиться впечатлениями.

***
До какого-то космического предела,

до перекроя этой Вселенной, её передела

между силами тёмными, силами светлыми,

метеоритными ливнями, звёздными ветрами,

между стихиями, демонами галактик,

расписывающими космический батик

горячими вспышками гелия и водорода;

ещё до всего того, что сотворила Природа,

что натворила она в чёрном приступе эгомании,

до того, как мы с тобой встретились в "Кофемании",

до того, как ты промолчал, и я тоже, откинув чёлку,

и какой-то бес выглянул тут же в щёлку

моей старой памяти — старше, чем электричество;

до того как качество моей боли разложилось в количество,

регрессировало в аритмию и дрожь коленок,

до того, как мой ужас выбрался из застенок

репрессивного мира котиков и репостов,

до того, как всё стало ясно и очень просто —

я люблю тебя, ты меня нет — до всего до этого

я воздвигла в центре Вселенной своё поэтово

стальное и нерушимое Слово страшное,

сырое и неотёсанное, нераскрашенное,

и мне ничего не страшно и всё по силам,

и всё, о чём я Бога вчера просила,

сегодня становится буквой на мониторе,

абзацем в газете, ругательством на заборе,

то есть всем тем, из чего всё создано,

описано, классифицировано и роздано

во владение клеткам, туфелькам и инфузориям;

до того, как стало всё лепрозорием,

до того, как смерть всё облагородила,

до того, как вспыхнула моя Родина,

занялась глаголом — глаголом голым, глаголом наглым,

до того, как жизнь моя, истекая кровавой магмой,

превратилась в камушек, что ты подобрал в своём детстве —

Бог оставил мне Слово своё в наследство,

на, сказал, и не смей отлынивать и увиливать,

и твоя задача теперь — регистрировать и усиливать

незначительное в кошмарное, а пустяк в катастрофу,

ткать из лоскутов своей боли льняные строфы,

сшивать их иглой отчаяния в стихотворения,

и это без всякого Нобеля, всякого гения,

так обыденно и незаметно для окружающих,

ибо мало ли баб таких же, вечно рожающих,

и у каждой своя кручина, своя зазноба,

до горячей воды в стакане и до озноба,

димедрола с палёной водкой, реанимации,

бесконечных часов в какой-то глухой прострации,

в общем, сдюжишь... — и отступил, и как будто стихло,

а потом, как эхо со дна колодца, вернулось лихо,

лопнул мир, я очнулась одна в толпе,

и мой первый стих был, конечно же, о Тебе.

/2015/
#стихи_орлова

До слёз. Смотрите и слушайте сами.

Нет того дна, которое они бы не пробили.

То ли время сейчас такое, то ли по другой причине, но в Украине (именно так — в Украине) наличествует полное тождество формы и содержания.

И поэтому, когда я слышу «Они не такие, они это мы, просто их американцы одурачили», мне хочется гомерически хохотать. Американцы лишь немного помогли, подкрутили в свою сторону то, что и так было — в полном соответствии с принципом «падающего подтолкни». Иначе нам придется договориться до того, что и во время Великой Отечественной какая-то зловещая и тайная сила нагадила хохлам в шаровары, а это совершенно не так.

Поэтому всё, что мы наблюдаем вот уже одиннадцать лет, всё это торжество подлости, кровожадности, просто жадности и хронического безумия — это материальное воплощение той субстанции, которая содержится в коллективном бессознательном так называемой «нации», окончательно сформировавшейся после распада СССР.

Отказываться это видеть и признавать — значит, опять совершать горькие ошибки прошлых лет.

Я Большечембродский на линии 😄

«Мне с самим собой любую встречу стало тяжело переносить: в зеркале едва себя замечу – хочется автограф попросить»

Раз уж конфликт вокруг выходки Апачева до сих пор тлеет, то позволю себе сказать, что проблема глубже национальности и происхождения автора перформанса, качества его художеств, мнения местных и неместных, вандализма и патриотизма, русской и украинской культуры.

Апачев решил поиграть с одним ключевых архетипов культуры и проиграл.

Бинарная оппозиция своей и чужой земли легко это объяснит.

Чужая, завоеванная - это грязная земля, она требует сменить знак, перебить символику врага, застолбить место. Поэтому первая надпись на судженской «Пятерочке», которую сделали хохлы была «АТБ» - украинский аналог российского супермаркета. Супермаркеты, как новые храмы, чьи храмы на земле, того и земля. Переосвятить храм чужой веры в свою – застолбить землю под этим храмом.

Своя же земля она чистая, святая. Там не надо ничего переделывать, переписывать, там всё идеально. Если же она была под врагом, то надо очистить от скверны, вернуть в первозданный вид.

Что сделал Апачев? Он не стал очищать землю от скверны, не стал символическим возродителем первозданного вида, а начал творить третью сущность – перебивать украинские знаки своими собственными.

Тем самым маркировал себя, как третью сторону конфликта - хохлам чужого, но и русским не своего, третьего радующегося, человека, пожинающего плоды войны. Поэтому и получил полную панамку символов плодородия.

Вполне заслуженно, поскольку если уж начал играться в актуальное искусство акционизма, то сначала ознакомься с теорией, иначе будешь иметь проблемы с арт-критиками.

Послушайте.

Чешский журналист. Ещё находящийся на восстановлении православный храм в Энергодаре Запорожской области.

Красиво. Мощно.

Эпизод из нашего пресс-тура для иностранных журналистов и блогеров.

У нас беда. Погибла наша Аня.

Одна из самых ярких и отважных военкоров. В жизни скромная, отзывчивая, умеющая дружить. Ее успехами гордились все мы.

Все эти месяцы, что мы работали вместе с группой Ани Прокофьевой в курском приграничье, мы восхищались её мужеству. Она заходила вслед за штурмовиками в только что взятые опорники и освобожденные сёла, над которыми летали стаи дронов, как это было в Любимовке.

Кто-то скажет: слишком красивая и эффектная для такой трудной и опасной работы. А бойцы относились к Ане с большим уважением - далеко не каждый готов разделить с ними такой риск. Она рвалась снимать, рассказывать о том, что происходит на переднем крае. За это в боевом братстве быстро стала своей.

Одно время, когда девушек в боевые командировки старались не отправлять, Аня не находила себе места в Москве. Окончила курсы операторов дронов, хотела подписать контракт. Её еле убедили, что в качестве военкора она будет полезней.

Морпехи 155-й бригады называли Аню “сестрёнкой”. Они породнились, прошагав вместе десятки километров под артобстрелом и фипивишками. В день гибели Ани Прокофьевой морпехи-дальневосточники записали видеообращение:

“Все были удивлены, что такая молодая, красивая и хрупкая девушка оказывается там, куда иной раз боится идти штурмовик… Для всего нашего соединения ты, сестрёнка, навсегда останешься в памяти. Всем нашим соединением ты, сестрёнка, будешь отомщена… Для меня и всех нас было великой честью служить и воевать бок о бок с тобой...”

Невозможно поверить...

Задержание (с последующим арестом, вот увидите) башкана Гагаузии Евгении Гуцул — это не просто арест оппозиционного политика, как в Румынии. Это событие, предвосхищающее куда более печальные и, вероятно, кровавые события, которые не замедлят развернуться на территории бывшей МССР. Это, если угодно, знак, и очень дурной знак.

Молдавские проевропейские (а по сути, профашистские) власти давно потирают потные ручонки, жаждая «окончательно решить приднестровский вопрос». Напомню, что Приднестровье — это около 455 тысяч мирных граждан, из них 230 тысяч российских, от пятисот до трех тысяч (данные разнятся) российских миротворцев, и самый большой в восточной Европе (более 20 000 тонн) склад оружия и боеприпасов в Колбасне, на который с вожделением смотрит салорейх. Это, на минуточку, стратегический арсенал Западного военного округа СССР.

Запустить туда свои мерзкие ручонки раньше (не для себя, конечно, а чтобы отдать киевскому режиму) Санду и Ко мешала именно Гагаузия. Гагаузы — это тюркский народ, исторически сформировавшийся в регионе Северного Причерноморья и Балканского полуострова, имеющий свой язык, свою историю и автономию на территории Молдовы; православный и абсолютно пророссийский. Случись чего в Приднестровье, и гагаузы придут на помощь, а обижать гагаузов, которых (вроде как) крышует сама Турция, Санду боялась.

И вот сейчас, видя, что в Турции развернулся политический кризис, и что турецким властям, скорее всего, не до младшего брата, соросяцкий выкормыш с румынским паспортом Майя Санду, по недоразумению президентша Республики Молдова, решила «под шумок» арестовать башкана Гагаузии Евгению Гуцул («основание» для задержания в аэропорту — «у нас были подозрения, что она останется в Москве»), расправиться с гагаузской государственностью и после этого — что совершенно очевидно — разморозить конфликт в Приднестровье со всеми для себя вытекающими отсюда «плюшками».

Есть мнение, что если Россия, а также Турция, на дипломатическом уровне не остановят этот беспредел, дальше будет только хуже.