1. Мне как-то не важно, прав я или неправ. Главное, что вот ТАК надо.
2. Я добиваюсь того, чего хочу, и нет таких препятствий, чтобы достичь любой цели вообще, и это каждого касаемо. И поэтому каждый получает ровно то, чего ему и надо. То, что называется, «так ему и надо».
3. Драйв либо есть, либо нет, и тут нечего советовать. Это примерно как жив или мёртв, и лечить тут нечего. Об этом очень много Христос говорил.
4. Для меня творчество это охота. Когда чуешь «Его» изучаешь его повадки, выслеживаешь. Это происходит, как правило, долго и мучительно. Потом пружина распрямляется, ловишь его и на следующий день добиваешь. При этом всегда знаешь, кто это и зачем его необходимо поймать. Бывает состояние, когда добычи, достойной, во всяком случае, в природе просто нет. Тогда живёшь себе и живёшь в своё удовольствие.
5. Что бы я сделал, если узнал, что завтра умру? Гулять бы пошёл.
6. Материальные блага очень важны. Без них ничего бы я не сделал в жизни. Как что-нибудь сделать без гитары, без книг, без музыки, без всего? Как без денег вообще что-то можно сделать? Я всегда, сколько себя помню, работал, чтобы что-то купить, послушать, читать, играть, звучать! Вообще, чтобы что-то возникло, нужно, необходимо, чтобы вокруг было много всякого всего — игрушек, предметов (нужных и совершенно бесполезных), зверей, пейзажей на стене и за окном, компьютеров и т.д., отсюда возникают впечатления, переживания, эмоции, всяческие красивые вещи. Из ничего и возникает ничего. За материальные блага не обязательно продаваться. Их можно и нужно зарабатывать тем, чем умеешь. Главное, чтобы человек знал, ради чего это делается.
7. У меня бывает, например, что-то, что я думаю с утра, находится в смертельной конфронтации с тем, что я думаю в обед. А вечером ответ вообще из другого измерения. Одно из моих важнейших достижений то, что меня одновременно ОЧЕНЬ МНОГО, во мне отлично уживаются и сосуществуют многочисленные, подчас абсолютно противоположные точки зрения. Поэтому мне никогда не скучно с собой наедине.
8. Что за демографический кризис, если народу расплодилось столько, что земля не держит? Уже всех зверьков перебили, деревья последний век доживают. У меня нет никакого инстинкта продолжения личного рода, и тем более какой-то «долг» это уж совсем смешно. Долг один: творчество! Причём это страшный долг! Творчество это даже не долг, это вообще единственная идея, которая достойна рассматривания и сосредоточения. Ибо все остальные проявления какой-либо идейности — это проявления бездарности и глобальной бесплодности.
9. У меня вообще вся жизнь как будто мелькание листьев дерева за окном. У меня и к музыке такое же отношение, и к поэзии, и ко всему, что я читал и что видел. Я сам как окно или зеркало, на котором пляшут солнечные тени того, что снаружи, извне.
10. Раньше ежа всегда старался на Пасху принести домой. Я его откармливал, а потом относил обратно.
11. Насколько я знаю, у меня было двенадцать клинических смертей. Помню лишь несколько, причём вхождение и выхождение. В детстве я сильно болел непонятно чем, болезнь так и не установили. Возникали приступы, сопровождавшиеся потерей сознания и ацетонемической рвотой. После последней клинической смерти в 12 лет она прошла. В одном из состояний смерти или близком к нему я имел определённый опыт, но рассказывать об этом никогда не буду.
12. У меня нет понятия «интересно» или «неинтересно». Я вообще таким вопросом не задаюсь. Это моя жизнь. Моя работа в хорошем смысле слова. Это то, чем я занимаюсь в этом теле на этой земле. Это как некая счастливая данность. Мне свойственно, естественно этим заниматься.
13. Когда я пишу песни, я не выплёскиваю что-либо накопившееся, а создаю нечто новое, чего я не понимаю и чего во мне вообще нет. Мне неинтересно себя проецировать куда-либо. Это ложный путь. Нужно создавать новое. Для этого необходимо входить в совершенно себе несвойственное состояние ума и бытия. Это занятно и поучительно.
14. Единственное, что хорошего услышал за последнее время, не сочтите за издевательство, — «Если хочешь остаться» Дискотеки Авария.
1. Мне как-то не важно, прав я или неправ. Главное, что вот ТАК надо.
2. Я добиваюсь того, чего хочу, и нет таких препятствий, чтобы достичь любой цели вообще, и это каждого касаемо. И поэтому каждый получает ровно то, чего ему и надо. То, что называется, «так ему и надо».
3. Драйв либо есть, либо нет, и тут нечего советовать. Это примерно как жив или мёртв, и лечить тут нечего. Об этом очень много Христос говорил.
4. Для меня творчество это охота. Когда чуешь «Его» изучаешь его повадки, выслеживаешь. Это происходит, как правило, долго и мучительно. Потом пружина распрямляется, ловишь его и на следующий день добиваешь. При этом всегда знаешь, кто это и зачем его необходимо поймать. Бывает состояние, когда добычи, достойной, во всяком случае, в природе просто нет. Тогда живёшь себе и живёшь в своё удовольствие.
5. Что бы я сделал, если узнал, что завтра умру? Гулять бы пошёл.
6. Материальные блага очень важны. Без них ничего бы я не сделал в жизни. Как что-нибудь сделать без гитары, без книг, без музыки, без всего? Как без денег вообще что-то можно сделать? Я всегда, сколько себя помню, работал, чтобы что-то купить, послушать, читать, играть, звучать! Вообще, чтобы что-то возникло, нужно, необходимо, чтобы вокруг было много всякого всего — игрушек, предметов (нужных и совершенно бесполезных), зверей, пейзажей на стене и за окном, компьютеров и т.д., отсюда возникают впечатления, переживания, эмоции, всяческие красивые вещи. Из ничего и возникает ничего. За материальные блага не обязательно продаваться. Их можно и нужно зарабатывать тем, чем умеешь. Главное, чтобы человек знал, ради чего это делается.
7. У меня бывает, например, что-то, что я думаю с утра, находится в смертельной конфронтации с тем, что я думаю в обед. А вечером ответ вообще из другого измерения. Одно из моих важнейших достижений то, что меня одновременно ОЧЕНЬ МНОГО, во мне отлично уживаются и сосуществуют многочисленные, подчас абсолютно противоположные точки зрения. Поэтому мне никогда не скучно с собой наедине.
8. Что за демографический кризис, если народу расплодилось столько, что земля не держит? Уже всех зверьков перебили, деревья последний век доживают. У меня нет никакого инстинкта продолжения личного рода, и тем более какой-то «долг» это уж совсем смешно. Долг один: творчество! Причём это страшный долг! Творчество это даже не долг, это вообще единственная идея, которая достойна рассматривания и сосредоточения. Ибо все остальные проявления какой-либо идейности — это проявления бездарности и глобальной бесплодности.
9. У меня вообще вся жизнь как будто мелькание листьев дерева за окном. У меня и к музыке такое же отношение, и к поэзии, и ко всему, что я читал и что видел. Я сам как окно или зеркало, на котором пляшут солнечные тени того, что снаружи, извне.
10. Раньше ежа всегда старался на Пасху принести домой. Я его откармливал, а потом относил обратно.
11. Насколько я знаю, у меня было двенадцать клинических смертей. Помню лишь несколько, причём вхождение и выхождение. В детстве я сильно болел непонятно чем, болезнь так и не установили. Возникали приступы, сопровождавшиеся потерей сознания и ацетонемической рвотой. После последней клинической смерти в 12 лет она прошла. В одном из состояний смерти или близком к нему я имел определённый опыт, но рассказывать об этом никогда не буду.
12. У меня нет понятия «интересно» или «неинтересно». Я вообще таким вопросом не задаюсь. Это моя жизнь. Моя работа в хорошем смысле слова. Это то, чем я занимаюсь в этом теле на этой земле. Это как некая счастливая данность. Мне свойственно, естественно этим заниматься.
13. Когда я пишу песни, я не выплёскиваю что-либо накопившееся, а создаю нечто новое, чего я не понимаю и чего во мне вообще нет. Мне неинтересно себя проецировать куда-либо. Это ложный путь. Нужно создавать новое. Для этого необходимо входить в совершенно себе несвойственное состояние ума и бытия. Это занятно и поучительно.
14. Единственное, что хорошего услышал за последнее время, не сочтите за издевательство, — «Если хочешь остаться» Дискотеки Авария.
The Russian invasion of Ukraine has been a driving force in markets for the past few weeks. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers.
from tw
