Поскольку ‘MadS’ начинается без раскачки и на всём своём протяжении пребывает в состоянии сгущающей тучи завязки, отыскать конкретный повод поговорить о нём весьма проблематично. Фильм буквально окказионалистически случается, как и всё, что там происходит.
Удачно закупившийся у барыги сын состоятельного человека эйфорично мчит на кабриолете. Отсутствие у машины крыши приводит к тому, что в ней оказывается перебинтованная женщина с вырезанным, по всей видимости, языком. Ряд необдуманных решений ситуацию только ухудшает.
Без видимых монтажных склеек зритель проносится по событиям роковой ночи, во многом солидаризируясь с героями в их адреналиновом невменозе. Кровь и стробоскопический свет попеременно захватывают экран, всё сильнее натравливая тревогу. Ближе к середине фильма возникают образы властных структур, что добавляет нотку процессуального страха. Словом, были бы в кафкианские времена спиды вместо опиума, традиционная обречённость обрела бы похожие цвета.
Но при этом обольщаться ‘MadS’ тоже не стоит, откровением в силу его изолированности от сущего ему не стать. Это достаточно яркое и стремительное в своём порыве, но всё же общее место.
Поскольку ‘MadS’ начинается без раскачки и на всём своём протяжении пребывает в состоянии сгущающей тучи завязки, отыскать конкретный повод поговорить о нём весьма проблематично. Фильм буквально окказионалистически случается, как и всё, что там происходит.
Удачно закупившийся у барыги сын состоятельного человека эйфорично мчит на кабриолете. Отсутствие у машины крыши приводит к тому, что в ней оказывается перебинтованная женщина с вырезанным, по всей видимости, языком. Ряд необдуманных решений ситуацию только ухудшает.
Без видимых монтажных склеек зритель проносится по событиям роковой ночи, во многом солидаризируясь с героями в их адреналиновом невменозе. Кровь и стробоскопический свет попеременно захватывают экран, всё сильнее натравливая тревогу. Ближе к середине фильма возникают образы властных структур, что добавляет нотку процессуального страха. Словом, были бы в кафкианские времена спиды вместо опиума, традиционная обречённость обрела бы похожие цвета.
Но при этом обольщаться ‘MadS’ тоже не стоит, откровением в силу его изолированности от сущего ему не стать. Это достаточно яркое и стремительное в своём порыве, но всё же общее место.
So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. Russian President Vladimir Putin launched Russia's invasion of Ukraine in the early-morning hours of February 24, targeting several key cities with military strikes. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones.
from tw
