О чем. О практиках сопротивления различным формам политического доминирования.
Структура. 8 глав. Малокалиберный огонь в классовой войне. Типичная эксплуатация, типичное сопротивление. Ландшафт сопротивления. Седака. 1967-1979 годы. История глазами победителей и проигравших. Растяжимая правда: идеология в действии. По ту сторону словесной войны: осторожное сопротивление и расчетливый конформизм. Гегемония и сознание: повседневные формы идеологической борьбы.
Почему интересна. В одной из важнейших работ недавно ушедшего антрополога Джеймса Скотта на примере малазийской деревни показываются столкновения государственной машины страны «третьего мира» 60-70-х годов XX века с традиционными социальными группами и их практиками. Автор пытается дать ответ на несколько из самых важных политических вопросов: как и почему люди подчиняются власти, как организуют собственный социальный порядок и как воспринимают порядок, который им навязывается.
Для кого. Для тех, кто хочет понять логику социальной жизни.
О чем. О практиках сопротивления различным формам политического доминирования.
Структура. 8 глав. Малокалиберный огонь в классовой войне. Типичная эксплуатация, типичное сопротивление. Ландшафт сопротивления. Седака. 1967-1979 годы. История глазами победителей и проигравших. Растяжимая правда: идеология в действии. По ту сторону словесной войны: осторожное сопротивление и расчетливый конформизм. Гегемония и сознание: повседневные формы идеологической борьбы.
Почему интересна. В одной из важнейших работ недавно ушедшего антрополога Джеймса Скотта на примере малазийской деревни показываются столкновения государственной машины страны «третьего мира» 60-70-х годов XX века с традиционными социальными группами и их практиками. Автор пытается дать ответ на несколько из самых важных политических вопросов: как и почему люди подчиняются власти, как организуют собственный социальный порядок и как воспринимают порядок, который им навязывается.
Для кого. Для тех, кто хочет понять логику социальной жизни.
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights. "There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said. Friday’s performance was part of a larger shift. For the week, the Dow, S&P 500 and Nasdaq fell 2%, 2.9%, and 3.5%, respectively.
from tw
