По четвергам я бываю в моменте. В тренажерке. Кручу педали, чувствую влагу между лопаток, сжимаю зубы, чтобы удержать в горле сердце. 110 RPM, 180 ударов в минуту. Вокруг темно, только фейковые звезды светят жидкокристаллическим сиянием. В ушах, в сознании, в каждой молекуле тела злые биты Эминема, гонят меня вперед, не дают остановиться. Впереди гора, еще немного и надо вставать из седла. Мы атакуем гору, все вместе. Three – two – one…
Волна мурашек сбивает с ног, щеки горят, а по спине бежит озноб, больно так, что нет сил терпеть. Но музыка сильнее боли, и я кручу педали. 110 RPM, 180 ударов в минуту. Вершина позади, и теперь резкий спуск. Я плачу, потому что тяжело, я в отчаянии и бессильна. Но еще я всесильна. Прямо в тот же самый момент. Это все еще я. Та девочка с дурацкой челкой, что не умела плавать и лазить по канату, медленнее всех бегала и хуже всех метала ядро, не могла поймать мяч и перепрыгнуть через козла. Но сейчас она в другом моменте. 110 RPM, 180 ударов в минуту.
Я маленький человек в большом мире. Я всего лишь кручу педали из последних сил. Кручу педали в самом обычном тренажерном зале. Таких десятки тысяч. Я в том, что в Ричмонде. В том Ричмонде, что в Лондоне. В том Лондоне, что зе кэпитал оф Грейт Бритайн. Я мычу в такт Эминему, я почти понимаю слова в его песнях. Я совершенно отчетливо понимаю команды моего тренера. Я на велике номер три.
Я всего лишь песчинка во Вселенной. Но я сижу, кручу и плачу ровно на своем месте. На том, занять которое могла лишь я одна. Тут нет удачи, тут есть только пот, слезы и боль. И совсем немножко всесилия…
По четвергам я бываю в моменте. В тренажерке. Кручу педали, чувствую влагу между лопаток, сжимаю зубы, чтобы удержать в горле сердце. 110 RPM, 180 ударов в минуту. Вокруг темно, только фейковые звезды светят жидкокристаллическим сиянием. В ушах, в сознании, в каждой молекуле тела злые биты Эминема, гонят меня вперед, не дают остановиться. Впереди гора, еще немного и надо вставать из седла. Мы атакуем гору, все вместе. Three – two – one…
Волна мурашек сбивает с ног, щеки горят, а по спине бежит озноб, больно так, что нет сил терпеть. Но музыка сильнее боли, и я кручу педали. 110 RPM, 180 ударов в минуту. Вершина позади, и теперь резкий спуск. Я плачу, потому что тяжело, я в отчаянии и бессильна. Но еще я всесильна. Прямо в тот же самый момент. Это все еще я. Та девочка с дурацкой челкой, что не умела плавать и лазить по канату, медленнее всех бегала и хуже всех метала ядро, не могла поймать мяч и перепрыгнуть через козла. Но сейчас она в другом моменте. 110 RPM, 180 ударов в минуту.
Я маленький человек в большом мире. Я всего лишь кручу педали из последних сил. Кручу педали в самом обычном тренажерном зале. Таких десятки тысяч. Я в том, что в Ричмонде. В том Ричмонде, что в Лондоне. В том Лондоне, что зе кэпитал оф Грейт Бритайн. Я мычу в такт Эминему, я почти понимаю слова в его песнях. Я совершенно отчетливо понимаю команды моего тренера. Я на велике номер три.
Я всего лишь песчинка во Вселенной. Но я сижу, кручу и плачу ровно на своем месте. На том, занять которое могла лишь я одна. Тут нет удачи, тут есть только пот, слезы и боль. И совсем немножко всесилия…
That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. There was another possible development: Reuters also reported that Ukraine said that Belarus could soon join the invasion of Ukraine. However, the AFP, citing a Pentagon official, said the U.S. hasn’t yet seen evidence that Belarusian troops are in Ukraine. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. Meanwhile, a completely redesigned attachment menu appears when sending multiple photos or vides. Users can tap "X selected" (X being the number of items) at the top of the panel to preview how the album will look in the chat when it's sent, as well as rearrange or remove selected media. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych.
from tw
